Читать книгу "Когда зацветет сакура… - Алексей Воронков"

Сеул встретил русских духовым оркестром, в котором, громко завывая, нагло выделялся саксофон. Для чуткого уха Жакова это было несколько странным. Впрочем, и ритм, который отбивал барабан, больше походил на фокстрот, чем на армейский марш.

– Веселые люди, однако! – с какой-то нескрываемой завистью произнес Зудов. – Уж коли праздник, то праздник, а то у нас вечно какую-то похоронщину играют.

– Уж не скажите! И у нас бывают хорошие оркестры, – с чувством произнес Жаков. – Когда я учился…

– А где вы, кстати, учились? Я вообще не знаю о вас ничего. Сказали: с вами поедет военный историк – и все!

– Все правильно, я окончил исторический факультет… – соврал Алексей.

– А-а… – протянул Зудов. – Тоже, однако, хорошая профессия.

После традиционных рукопожатий и необходимых в таких случаях слов встречающие усадили русскую делегацию в сверкающие черным лаком автомобили и куда-то повезли. Пока ехали, Жаков с любопытством школяра смотрел по сторонам.

Сеул, как и Пхеньян, был городом контрастов. Здесь тоже были и богатые особняки, и настоящие полуслепые лачуги, смущавшие глаз приезжих сутолокой крутых кособоких крыш. Однако все здесь выглядело как-то веселее, было больше дорогих автомобилей и роскошных женских бюстов. Двусторонним потоком двигались вдоль пешеходных дорожек велосипеды, педикебы, рикши… В ресторанах играл джаз, возле публичных домов о чем-то возбужденно переговаривались американские солдаты. Где-то громко вещало радио, из окон домов доносились веселые звуки радиол. Повсюду вывески, реклама, работали банки, магазины, кафе, бары, казино, «найтклабы»…

– Живут же люди! – сидя вместе с Жаковым на заднем сиденье «линкольна», со вздохом произнес Зудов.

Алексей усмехнулся.

– Товарищ полковник, не будем забывать, что Америке не довелось за всю свою историю испытать то, что испытали мы за эти полвека, – заметил он. – И вообще для нас война – это беда, для них же – средство наживы.

– Ну, вы уж скажете! – недовольно пробурчал полковник. – Они ведь тоже воевали…

Жаков хмыкнул.

– А вам известно, что во время войны было немало американских предприятий, которые поставляли свою продукцию Гитлеру? Что иные из них находились в самой Германии и наши союзники даже не пытались их бомбить? – спросил он Зудова.

– Да этого не может быть! – изумился тот.

– Я вам говорю…

Полковник пожал плечами:

– Ну вам, историкам, виднее… Хотя что-то с трудом верится.

– А вы поверьте, товарищ полковник…

Прежде чем начать переговоры, их привезли в небольшой ресторанчик, где усадили на покрытые циновками теплые каны и накормили. Не обошлось и без рюмочки саке, которая оказалась кстати после ночного кутежа.

– Гуд! Гуд! Вам надо хорошенько поесть – вы же проголодались, – больше всех хлопотал возле гостей какой-то ладный офицер, который хоть и со страшным акцентом, но все же мог вполне сносно изъясняться по-русски.

«Неужто сам капитан Блэквуд, сотрудник здешнего разведцентра Си-Ай-Си?» – изумился Жаков. Биг Блэк, как называли его советские разведчики. Однажды только взглянув на его фотографию, которую ему показал Дудин, Алексей навсегда запомнил это лицо. Широкие скулы, глаза с прищуром, квадратный подбородок, оно выглядело достаточно мужественным, ну а глубокий шрам на правой щеке не портил его, напротив, придавал ему некоторый боевой шарм.

Блэквуд будто бы прочитал его мысли. Он внимательно посмотрел на Жакова и как-то странно улыбнулся.

Потом их повезли в штаб американской оккупационной армии, где русских уже дожидались какие-то высокие чины.

Прежде чем начать переговоры, руководитель каждой делегации представил присутствующих. Когда очередь дошла до Жакова, Зудов, не моргнув глазом, назвал его доктором Семеновым – так, во всяком случае, было написано в его представительских бумагах.

Алексею интересно было послушать людей, уполномоченных говорить от имени своих государств. Однако что они могли сказать друг другу нового, когда все уже и без них было решено на Ялтинской, а позже на Потсдамской конференции глав правительств трех союзных держав, где были определены и согласованы все мероприятия послевоенного периода, вплоть до раздела сфер влияния в мире? Разве что уточнить кое-какие детали военного характера (встречались-то военные) да предъявить друг другу какие-то претензии, которые возникают порой у соседей…

Покончив с формальностями, руководитель американской делегации полковник Стюарт на правах хозяина сообщил тему переговоров, которая касалась уточнения демаркационной линии между северной и южной оккупационными зонами Кореи.

Первым взял слово Зудов. Он начал с комплиментов в адрес американцев, отметив их значительный вклад в дело победы над милитаристской Японией. Однако тут же, согласно заранее подготовленному политработниками тексту, объявил о том, что все же решающую роль в разгроме японцев сыграло сокрушение советскими войсками Квантунской армии, что, мол, уже признали многие политические и военные деятели США, Англии и других ведущих мировых держав.

С ответной речью выступил Стюарт. Признав заслуги Советского Союза в войне с Японией, он все же пальму первенства тут отдал своим, заявив, что только атомные удары по японским городам с воздуха, деморализовавшие армию микадо, решили исход дела. Советские члены делегации, памятуя, что они не на политическом диспуте, только вежливо улыбнулись и застыли в уверенности собственной правоты.

Потом пошли какие-то технические вопросы, которые были интересны только тем, кто в них хорошо разбирался. Алексею было все равно, пройдет ли линия политического водораздела несколькими сантиметрами дальше на юг или, напротив, на север, поэтому он сидел и наблюдал за Блэквудом.

Тот тоже заметно скучал. Казалось, мысли его были далеко от этого большого кабинета, обставленного по всем правилам дипломатического протокола. Длинный стол, покрытый зеленым сукном; с одной стороны – русская делегация, с другой – американцы. По всей линии стола на небольшом расстоянии друг от друга бутылки с кока-колой и тонкого стекла стаканы, а также пепельницы и сигареты с зажигалками. Время от времени Биг Блэк потирал кулаком свой широкий боксерский подбородок и что-то записывал в блокнот.

«Что это он там пишет? И вообще, что его в данную минуту заботит?» – подумал Жаков и в ту же секунду поймал на себе его взгляд. Биг приветливо улыбнулся ему.

«Чертовщина какая-то! – изумился Алексей. – Не успеешь о нем подумать, как он тут же поворачивает к тебе свою морду. А ну, давай поиграем! – неожиданно пришло ему в голову. – В общем, мне бы хотелось знать, что ты там пишешь. Ты согласен потом мне все это показать? Ну же, отвечай!..» Но Биг даже ухом не повел. «Ишь ты! – изумился Жаков. – Выходит, я ошибся – ты не можешь читать мои мысли… Я прав?» И снова никакой реакции. Жаков еще какое-то время продолжал экспериментировать, но потом это ему надоело. Однако, когда он попытался перевести свое внимание на что-то другое, Биг снова посмотрел на него, угостив его своей приятной белозубой улыбкой, которая сразила бы любую женщину. «Наверное, донжуан, каких поискать», – решил Алексей. И вообще приятная во всех отношениях личность. Даже трудно поверить, что это безжалостный и коварный человек – так, по крайней мере, его ему характеризовали. У него и прозвище-то соответствующее – Blood hand, что значит Кровавая рука.