Читать книгу "Дочь пирата - Роберт Джирарди"

Дон Луис рассыпал горсть монет по столу. Уилсон взял одну и рассмотрел. На аверсе портрет Ф.У. Боты, большого поборника апартеида; на реверсе — невинная газель, резвящаяся в степи.

— Слепят глаза, правда? Впечатляют куда больше, чем простые фишки, — сказал дон Луис.

Они поделили рэнды на две кучки по тысяче штук и начали играть в простой покер. После нескольких партий дон Луис менял колоду, доставая новую из комода в стиле Возрождения. Вечером экономка подала холодное мясо и сыр, затем последовали сигары и манговый ликер, произведенный здесь же на ферме. Перекусив, покурив, выпив, они вернулись к игре. Разговоров было мало. За ромбовидными окнами лил дождь и густела тьма. В конце шестого часа игры у Уилсона оказалось на пятьсот монет больше, чем у идальго. Два часа спустя он обеднел на пятьдесят монет. Но это его не беспокоило. Он чувствовал, удача на его стороне.

Забрезжил рассвет. Уилсон выиграл у Португи последний рэнд. Монеты лежали холмиком у локтя Уилсона и грозили в любой момент растаять как в сказке.

Дон Луис отклонился на спинку стула, в глазах засветился недюжинный ум. Уилсон потянулся и услышал, как хрустнули позвонки, он сразу вспомнил, как хрустит кукуруза на сковородке, превращаясь в попкорн.

— Теперь я должен решить, что с вами делать: убить или отпустить с моей женщиной? — сказал дон Луис.

Уилсон пожал плечами. После бессонной ночи болели глаза, но усталости не было.

— Вы джентльмен, — ответил он. — Я думаю, ваше слово чего-то стоит.

— К сожалению, вы правы, — вздохнул дон Луис.

Они встали из-за стола и пошли на кухню, просторное помещение с раздвижными окнами. На крючках рядом с камином висели непрактично огромные медные горшки. Сам камин был такой большой, что в нем можно было легко зажарить целую лошадь. Над каминной полкой красовался пыльный кожаный герб: на желтом фоне сокол и две звезды.

— Это старая часть здания, — сказал дон Луис. — Построена около 1500 года. Обратите внимание на потолочные балки. Ручная работа.

Уилсон посмотрел вверх и не нашел ничего примечательного. Он уселся на табуретку возле раковины и принялся ждать. Дон Луис отправился в кладовку.

— Должен признаться, мне нравятся плотные американские завтраки, — прокричал из кладовки идальго. — К сожалению, я редко бываю здесь. Потерпите. Я сейчас отыщу необходимые ингредиенты.

Несколько минут спустя он появился, неся яйца, кофе, хлеб, половину круга сыра «Грюэр» и большой кусок деревенского бекона.

— Вам помочь? — поинтересовался Уилсон. — Я был помощником кока на «Компаунд интерест».

Португи приподнял бровь:

— Так вы были поваром, мистер Лэндер?

— Помощником кока, — поправил Уилсон.

— Хорошо. Тогда я полностью полагаюсь на вас.

Уилсон сварил кофе по-африкански, нарезал сыр и бекон и приготовил омлет на оливковом масле.

Они позавтракали у стойки. Хлеб был свежий, от деревенского бекона резко пахло дымком, а кофе был хорошо помолот и крепок. Уилсону показалось, что ничего лучше он в жизни не ел.

— Рассказ о вашем отце — это правда? — нарушил молчание дон Луис.

— Нет, — ответил Уилсон.

— Тем не менее, мистер Лэндер, вы хороший игрок.

— Вы тоже.

Португи отмахнулся:

— Не льстите. Надеюсь, вы понимаете, на что идете.

— Вы имеете в виду Крикет?

— А кого же еще! Я когда-то был женат. У меня двое мальчиков и красивая девочка. Я много лет не видел их. Они живут с матерью в Париже. Учатся в Сорбонне и придерживаются слегка левых взглядов. Не скрою, я сейчас в таком возрасте, когда семейная жизнь начинает казаться весьма привлекательной. Но мать внушила моим детям ненависть ко мне. У нее достаточно денег, и она не хочет иметь со мной ничего общего. Тысячелетняя история идальго де ла Ваки закончится вместе со мной. Я отказался от будущего ради Сьюзен Пейдж.

— Каким это образом?

— Обычно. Много лет тому назад я каждую весну наведывался на Пальметто, чтобы поиграть в карты, и часто останавливался в доме у родителей Сюз. В то время она была красивой девочкой, довольно рослой для своих лет. Я очень хорошо помню первый инцидент. Однажды ночью, после игры в карты, она вошла в мою комнату и задрала ночную рубашку, чтобы показать свои только что появившиеся груди. Бог мой, ей, наверное, едва исполнилось двенадцать лет, ее тело было чисто-белым. В тот раз я выдержал напор. Это было легко, ведь она была так молода. Но это оказалось не таким простым делом во второй раз. Ей уже стукнуло пятнадцать лет, она была словно распустившийся цветок, красавица, она голая ждала меня в моей постели. Мне бы следовало прогнать ее, но… — Дон Луис печально покачал головой. — Так мог бы поступить более хороший человек, чем я. За несколько мгновений все — дети, жена, честь — пошло прахом. Я потратил многие годы своей жизни на Сьюзен Пейдж. Я выиграл ее у отца в покер на паре троек, взял с собой в море. Я дал ей образование. Я рассказал ей обо всем, что знал сам, о море, жизни, литературе. Я даже отправил ее учиться в университет. Все это оказалось страшной ошибкой. Она устала от меня, и единственное, что ей сейчас хочется, — это уйти от меня. Я почти доволен тем, что вы уводите ее из моей жизни навсегда.

Уилсон поставил чашку с кофе на стойку. Последние глотки показались горькими.

— Крикет поведала мне эту историю иначе, — спокойно сказал он. — Ее вариант полностью противоположен вашему. Она сказала, что вы изнасиловали ее в доме отца, а теперь держите в сексуальном рабстве.

— Конечно, — сказал дон Луис, — превосходно! Он начал говорить что-то еще, но потом закрыл глаза руками и засмеялся.

Уилсон к усталым, дробным звукам в пустой кухне отнесся индифферентно.

16

Крикет нагая, если не считать носков, лежала под дождем на чем-то пахнущем жжеными апельсинами. Волосы расползлись мокрыми змейками по плечам; носки набухли. Уилсон нагнулся и взял ее за руку. Рука была холодной, а зрачки расширены. Казалось, она его не узнает. Он с трудом удержался от того, чтобы посмотреть на отливающие медью волосы внизу живота. При одной мысли об этом у него вспыхнули уши.

— Пойдем в дом, — сказал он. — Я помогу тебе вытереться и лечь в кровать.

Крикет издала бессвязный булькающий звук и не пошевелилась. Уилсону пришлось нести ее в спальню, как мешок грязного белья.

Час спустя она могла уже говорить, задыхаясь, быстро, без остановки.

— Ты жив. — Она, казалось, не верила своим глазам. — Ты воспользовался своим шансом, ты обыграл Португи?

— Обыграл, — подтвердил Уилсон и широко улыбнулся. Потом он показал ей кувшинчик с липкой черной массой, пахнущей апельсином, которую обнаружил на столе в столовой. — Что это за дерьмо?

Крикет, не отвечая, закрылась простыней до самого подбородка. Уилсон был вынужден повторить вопрос.