Читать книгу "Пространство мертвых дорог - Уильям Сьюард Берроуз"

Кошмарная сцена в зеленоватой дымке… лица, искаженные настолько, что утратили всякое человеческое подобие, пылающие зловонной ненавистью и отвратительным чувством сообщничества… человек бежит, спотыкается, кровь хлещет из выколотого глаза… толпа гонится за ним, один из преследователей размахивает окровавленным зонтиком…

«Держи его!»

«Убьем вонючего пидора!»

– Так что ты легко отделался, – говорит Тони.

– А ты И того легче.

– Нам некогда препираться, Ким. Мы в отчаянной ситуации. Нам всем могут пришить нарушение Акта о Государстве.

– Вас к телефону, мистер Уэнтуорт.

– У вас есть в наличии сто фунтов? Я разыскал старого Желудочного Урчалу.

Урчала – пузатый индус с самым скотским взглядом, который только Киму доводилось видеть.

Такого полюбить трудно. Он не из тех, кого все любят. Но ремесло свое знает. Мы устраиваем Желудочному Урчале испытание в штаб-квартире корпорации АРП на Бедфорд-сквер. Тони стоит на другом конце комнаты, в тридцати футах от Урчалы, и тут жуткое ворчание вырывается из живота Тони: такое ощущение, словно огромный спрут переваривает кита.

– И каков радиус действия? – спрашивает Тони.

– Пятьдесят футов, сагиб, – скалится Урчало.

Удача невероятная. Королева выражает соболезнование по поводу гибели трехсот детей под оползнем. А ведь старожилы в течение многих лет повторяли: «Надо наконец как-то подпереть склон».

Зловещая темно-серая масса давно нависала над деревней, но никто и пальцем не шевельнул, чтобы что-нибудь сделать. В один прекрасный день оползень сошел и похоронил под собой местную школу.

Речь королевы была, по замыслу автора, простой и трогательной:

«Тем из вас, кто утратил детей во время катастрофы, я могу сказать только… – Урчание через микрофон направляется в телеэфир… боже, ну и звук! Королева бледнеет, но продолжает: – Что ваше горе – это мое горе и горе всех…»

Ее слова тонут в отвратительном, смачном пердеже, в хлюпанье и хрюканье: «АНГЛИИИИЯ…» – королева давится и кидается за кулисы, оставляя за собой звук монументальной отрыжки.

АРП

Королева больше так и не показалась на публике. Ее Величество испытывает недомогание… постоянно испытывает недомогание… Монархия трещит по швам.

Ким чувствует, что он искупил свою английскую карму. Он кладет в долгий ящик проект подрыва всех мумий в Британском музее.

Париж Киму понравился с первого взгляда… писсуары на улицах, лотки цветочниц, рынки, мощеные улочки, очаровательные ружейные магазины, полные тростей со скрытыми внутри шпагами, шпаг со спрятанными внутри пистолетами и стреляющих ручек, предоставляющие богатый выбор аптеки, французские мальчишки с озорными улыбками, трехфутовые багеты, которые носят под мышкой… Старик прокатывает мимо на велосипеде, из корзинки у него за спиной отчаянно машет клешнями омар… Все это похоже на ожившую картину.

Осенний денек, хрусткий и ясный. Парижский свет медлит на стенах, задевает карнизы, белого кота, герань в ящике на окне… Опавшие листья… Ким заходит в писсуар и видит на стене строки, достойные Вердена или Рембо:

J'aime ces types vicieux

Qui ici montrent la bite…

Мне нравятся эти порочные типы, которые выставляют здесь напоказ свои штучки…

– Moi aussi…[58]– неумело выговаривает Ким, – я вижу почерк моего духовного брата. Надо что-то делать с моим французским.

Он берет французскую книгу и ее английский перевод и вскоре уже сносно читает по-французски.

Ким назначает встречу с мэтром Бумселем… Мэтр – худой, аристократического вида мужчина протягивает холодную длинную ладонь.

Ким подозревает, что Бумсель – вовсе не французский аристократ из древнего рода, за которого он себя выдает. Его родной язык, приходит к выводу Ким, немецкий… Швейцарский еврей, скорее всего из Цюриха или Базеля…

Бумсель отводит его в комнату с альковом и отдергивает штору… Ким смотрит на картину и улыбается:

ПОРТРЕТ РАБОТЫ ЕГО ОТЦА

Ким Карсонс 16 лет 1876 г.

Столько лиц, но в каждом из них – один из отблесков сущности Кима, и все они схвачены в портрете работы его отца. Одно лицо – искривленное, в шрамах и откровенно больное. В нем чувствуется что-то звериное, но таких зверей нет на Земле. На Киме – стигматы инопланетянина, отпечаток того, что он не принадлежит к роду человеческому, и это так же шокирует и возбуждает, как зрелище человека, выставившего напоказ свои интимные части на людном рынке.

Дезориентация и головокружение… далекие голоса… Кто был отцом Кима? Счет за услуги, предварительный диагноз… отравление радием. Радиоактивные Карсонсы… Может, мы и есть Смерть, думает Ким с приятным содроганием, и от него начинает вонять скунсом…

Полузабытые сделки и заказы… старые друзья и враги… ты меня помнишь? А меня? А меееееняяя?

Ким знал, что вспоминает какие-то прошедшие жизни, яркие и поблекшие детали, рассыпавшиеся на кусочки. О нет, это совсем не означает того, что он был Клеопатрой в прошлом воплощении, или какую-нибудь чушь в том же духе… Возможно, что-то вроде параллельной Вселенной, но все это техника, пусть ею кто-нибудь другой занимается. Главное, что Ким помнит. Он помнит опьянение и безумие Черной Смерти.

Разве не прекрасно танцевать и петь

И под колокольцы Смерти помереть?

Он ощущает чуму, словно плащ на плечах, когда он крадется по Лондону, разгоняя клубы Черной Смерти звонким мальчишеским смехом.

«Выносите мертвецов».

Какая замечательная фраза, думает Ким, а кого еще нам приходится выносить?

Ледяная темень космоса… жестяные бараки… шуточки солдатни… ужас снаружи… световые годы за спиной… все тает… гаснет… слезы… он не отец мне… посмотри внимательнее… юношеская отвага зловещая, как комета… смерть и Крысолов… солнечный свет на мраморе… твердая как алмаз воля к свершениям… ослепительная улыбка… последний приказ… дом… знаете ли… помните колокольцы времени там, на плоскогорье вместе с Кимом?., последний приказ… этого не подделаешь… этого не подделаешь… по Лондону… по Лондону… лицо… руки… лицо решившегося человека… он не будет раздумывать… победа или поражение?., прикрываться щитом постоянной бдительности… космическая болезнь в крови… соитие… семя… только представь, что он расслабляется… зловоние разложения и смерти… посмотри внимательнее… лицо, руки, кровь… человеческое животное в чумном плаще… А затем соитие, семя на портрет работы его отца: неприкрытый лик инопланетянина…

Апрель – жесточайший месяц, тянет память к желанию, женит дряблые корни с весенним дождем…[59]полузабытые сделки и заказы… старые друзья и враги… Смерть и Крысолов?