Читать книгу "Человек без души - Игорь Борисенко"

Седьмой день их путешествия стал последним в Стране Без Солнца. Почувствовав нетерпение всадников, а может, повинуясь собственным желаниям покинуть унылую степь, черные жеребцы неслись быстрее и легче обычного. С развевающимися гривами и хвостами они мчались вперед между боками ужасающих гор. Скорее, скорее прочь отсюда, туда, где за неровной, меняющей форму и цвет кромкой вечных облаков ждет голубое небо! Белая, такая необычно чистая дымка размазана по пугающим высям, и свет солнца, яркий, теплый» полузабытый и яростно желаемый, пронизывает все вокруг. Другая страна, лежащая в шаге от погребенной в сумраке степи.

Впрочем, шаг был очень большим. Кони все же устали и плелись тряской трусцой, иногда сбиваясь на рысь, но во второй половине дня, несмотря ни на что, жуткие тучи над Тремя Вершинами остались за спиной. Клубы дыма отныне уползали назад, гонимые никогда не меняющимся северным ветром, а ослепительно яркое, почти забытое желтое солнце висело над левым плечом в окружении нестерпимо белых облаков. Густая и высокая трава тянулась к небу, танцуя на ветру, который теперь нес не проевший ноздри запах гари и пепла, а терпкий аромат настоящей, знающей солнце степи. Даже холмы здесь, казалось, были гораздо более мягкими и красивыми, плавно переливающимися один в другой, будто спокойные воды гигантского озера в тихую погоду. Совсем недалеко, в крохотной ложбинке, в зарослях маленьких кустиков с ажурной листвой тек говорливый ручей, а вдалеке стояла кучка низеньких буков.

На солнце наползла одна из окружавших его тучек. Однако от этого в прекрасном зеленом мире не стало темнее. Хлынул редкий теплый дождь, принявшийся смывать вонючую пыль с усталых путников. Хак смеялся, как ребенок, и махал руками, вопя при этом нечто нечленораздельное. Сам Дальвиг тоже улыбался, чувствуя вокруг радость и успокоение. Ему-то думалось, что зловещий мир, оставшийся теперь за спиной, окутал уже и остальные земли, под стать мрачному настроению внутри Эт Кобоса, поглотившему собой весь его разум. Но вот он увидел солнце и оказалось, что способность радоваться и наслаждаться не покинула его безвозвратно. Словно не было бегства из дома, в котором прошла жизнь – пусть даже безрадостная и унылая. Словно не было изматывающего, пугающего сражения за город посреди серой степи, не было крови и насилия, разлившегося по его улицам. Все это теперь казалось сном. Размазывая по щекам мокрую грязь, Дальвиг усмехался. Со стороны, должно быть, похоже на слезы. Он едва заметно усмехнулся – одним краешком губ, загадочно и мимолетно. Да, дождь может смыть грязь Страны Без Солнца с его кожи и одежд, но то, что проникло глубоко внутрь, ему не под силу. Что ж, такова дорога к цели, и другой у него нет.

Скоро им встретилось проточное озерцо с каменистым дном – возможно, образованное тем самым ручьем, что они слышали недалеко от границы серой степи. Дождь к тому времени кончился, но путники, словно бы им понравилось быть мокрыми, продолжили купание. Они помылись сами, выстирали одежду и вычистили коней. Здесь же устроили недолгий привал, перекусив и набрав в дорогу воды. Пока вещи сохли, люди дремали – а их лошади в это время жадно щипали сочную траву, несколько раз с веселым ржанием падая в нее и катаясь, словно собаки.

Уже под вечер – хотя солнце еще стояло достаточно высоко – Дальвиг решил двинуться дальше. Хак канючил, требуя остаться у озера до утра, но хозяин был непреклонен. Отчего-то он хотел как можно дальше отъехать от Трех Вершин, словно боялся, что кто-то выскочит следом за ними из-под низких серых туч.

Торопиться Дальвиг все же не стал. Коней пустили неспешным шагом – и через некоторое время с вершины одного из холмов, что был немного выше остальных, путники увидали на горизонте темную полоску леса. Угрюмые вершины, по-прежнему бросающие багровые отсветы на клубы туч, казались теперь нереальными мороками, призраками, встающими из мутной пелены. Только едва слышный рокот да мелкая дрожь земли под копытами коней напоминали, что горы не рождены воспаленным воображением.

Постепенно вокруг стали попадаться рощицы разнообразных деревьев – буков, кленов, ясеней, берез и дубов. Они сходились друг к другу, увеличивались в размерах и вот, когда солнце коснулось нижней кромкой самых высоких крон, превратились в светлый лес. Лишь иногда можно было увидеть в теснине светлых стволов и ярких листьев мрачную тень кривой сосны или одинокую старую ель. Громадные камни, с грубыми, не залеченными временем ранами на боках, росли из земли не хуже деревьев. Сизый мох взбегал на самые верхушки, чтобы там высохнуть на солнце, пробивающемся сквозь редкие пока ветви. В иных камнях годы прогрызли трещины, углубленные дождями, ветром и морозами. Потом их забило землей, и по крутым склонам росли теперь гребни из цепких трав, а то и чахлые деревца.

Вскоре лес стал настолько густым, что, оглядываясь, Дальвиг уже не мог разглядеть сзади ни вершин, ни изрыгаемого ими дыма. Разве что когда они выезжали на поляну… Потом по небесам разлилась мягкая желто-розовая заря, и справа в темно-синих глубинах «верхнего моря» стали загораться первые звезды. В глубине леса властвовала тьма, после недавнего дождя пахнущая свежей сыростью; между деревьями порхали крупные серые мотыльки, а вдалеке ухал филин. В кустах ему ответили тревожным свистом бурундуки, а папоротники укоризненно покачали листьями.

Путники остановились на ночлег у двух камней, стоявших рядом. Их отвесные, замшелые бока образовывали просторный угол, обращенный вершиной прочь от крошечного лесного озерца, тихого, словно уснувшего в окружении густых камышей под слоем темной ряски. Дальвиг счел место удобным для того, чтобы спокойно провести ночь в этих незнакомых местах. Пусть лес кажется мирным и спокойным – кто знает, что за опасности могут до поры таиться в его чаще? У берега озера, на обоих проходах к лагерю, Дальвиг развел по костру, полыхавшему синеватым, неживым светом магического огня. Внутри горел третий, самый обычный костер, сложенный из еловых и березовых веток.

Лошади не помещались в уютный каменный уголок, и их пришлось оставить снаружи. Хак привязал коней на длинных веревках к мощному кусту бузины, предоставив возможность как следует полакомиться травой, в изобилии росшей на поляне рядом с камнями. После небольшого обеда, напомнившего своей скудостью об оставшейся позади степи, Хак немедленно забился в кучу одеял и уснул, посапывая, как младенец. Дальвиг некоторое время лежал на берегу озера, между магических костров, и смотрел вверх, на звезды. Узкий серп луны окружали знакомые созвездия – хищный Демон, пугливая Лань и равнодушная Рыба. Те же звезды, что можно увидеть, если взобраться ночью на вершину башни замка Беорн… Дальвиг подумал, что больше всего на свете он хотел бы сейчас очутиться там, рядом с задумчивым отцом, веселой матерью и любознательной сестрой. Чтобы не было ни смертей, ни безумств, ни потребности отомстить, погнавшей его в неведомые края, на неведомые подвиги и преступления. Моргнув, Дальвиг почувствовал, что его ресницы мокры. Должно быть, от поверхности озера подымается туман, тут же оседающий вниз росой. Повернувшись на бок, он укрылся плащом и прижался щекой к теплому одеялу. От трав исходил легкий, но дурманящий запах, в камышах тихо урчала жаба, а за камнем всхрапывали во сне кони. В первый раз за долгое время Дальвиг улыбнулся безо всякого потаенного смысла – просто потому, что страхи, несбыточные мечты и тяжелые думы вдруг разом покинули его. С тем он и заснул.