Читать книгу "Никому о нас не говори - Алёна Черничная"

Глава 26

Сидя на парах, я всё никак не могу определиться: мне нужно, чтобы время шло как можно быстрее или как можно медленнее?

Ведь чем быстрее идут минуты, тем скорее закончится моё пребывание с Полиной Петровой в одном помещении. Сегодня она таки явилась в университет. Причёска, одежда, макияж — всё пестрит красками. Для того вегетарианского скандала Полина хорошо держит лицо. Как будто ничего и не было. Ходит, гордо задрав нос. И никто даже не решается косо посмотреть в её сторону, потому что все знают: можно получить хорошую ответку.

Мне бы так. Несколько раз я пересекалась с ней взглядом. И Полина одаривала меня своей змеиной улыбкой. Как назло, Соня сегодня пары решила пропустить. В сообщении она сослалась на простуду. Так что в этот раз я сижу одна за партой без поддерживающего бубнежа Трофимовой на ухо. И благо сегодня лишь две пары.

Но если время начнёт тикать быстрее, то и момент поездки в чёртову Богудонию наступит раньше. Меня дёргают сомнения. А не жуткая ли это глупость — тащить Тимура к себе на дачу? Это опасно прежде всего потому, что, узнай об этом мама, то Судный день мне покажется раем. А Тимур уже в конце второй пары присылает сообщение:

«Я на месте. Жду».

Как так получается, что у обеспеченного вниманием и деньгами парня не оказалось друзей и средств для существования? Почему он на своей шикарной машине не едет домой, а готов переночевать у чёрта на куличках? Зачем Тимуру эти бои? И, судя по тому, как с ним общается Пахом, для Тимура происходящее — это не разовое развлечение.

Ладно, допустим, чужая жизнь — потёмки. Но почему меня-то тянет в эти потёмки?

Как так вышло, что после пар у меня сводит холодом желудок, когда я еду домой? Почему меня знобит, когда я захожу в пустую квартиру и ищу в ящике в прихожей связку старых ключей?Зачем на вокзале я накидываю на голову капюшон ветровки и еду в маршрутке до той самой Богудонии, не снимая его? Мне мерещится, что меня преследуют. Не знаю, кто… Просто кто-то. Возможно, мое буйное воображение. И на кой чёрт я озираюсь по сторонам с бешеным сердцебиением в груди, когда оказываюсь в узких переплетениях улиц старого рыбацкого посёлка на берегу Таганрогского залива?

Всего этого я могла избежать, если бы была умной. Но, видимо, ум измеряется явно не в способности вычислять квадратный корень из числа пи или знании, где находится на карте мира Гваделупа. Я всё это знаю, но всё равно приближаюсь к чёрной иномарке, припаркованной в самом начале улочки под старым корявым деревом.

Останавливаюсь напротив машины и выжидающе смотрю в наглухо тонированное лобовое. Правда, из авто никто не выходит, даже когда я неловко машу рукой. Чувствую себя глупее некуда. Стою здесь, посреди улицы, прячусь под капюшоном, в сумке по упаковке печенья и чая, которые я решила купить на вокзале, размахиваю руками перед капотом, но ничего не происходит. Ощущение нервозности, что тянется за мной с самого утра, начинает меняться на всполохи раздражения. Горин издевается, что ли?

— Всё-таки приехала? — слышу у себя за спиной.

Я вздрагиваю. Затаив дыхание, оборачиваюсь на тот самый голос с ленивой хрипотцой. Я уже успела запомнить его звучание и вряд ли могу с кем-то перепутать.

За мной стоит Тимур. Он уже избавился от тех несуразных штанов, переодевшись в свои джинсы, и, как обычно, его ладони всунуты в их передние карманы. Чёрное худи покрывает полулысую голову капюшоном, из-под края которого Тимур смотрит на меня с вызывающим прищуром.И я снова чувствую, как волнение липким комом стекает в живот.

— Я же сказала, что приеду.

— И где дом? — Горин склоняет голову набок.

— Вниз по улице, — подбородком указываю на ближайший от нас переулок. — Но туда только пешком. Машина не проедет.

Тимур как-то обречённо втягивает носом воздух и резко выдыхает его:

— Ну, веди.

По узким каменным тропинкам я иду впереди. Тимур молча следует за мной. Был ли он здесь раньше, не знаю, но даже мне, бывающей в Богудонии раз в год точно, этот район всегда казался каким-то диким.

Все дома и постройки расположены на крутых склонах, ведущих прямо к берегу Таганрогского залива. Нормальных улиц здесь нет. Это жутко тесные улочки, по которым приходится спускаться, держась или за перила, или за старые ржавые канаты, натянутые вдоль. Жилых домов мало, многие давно заброшены, какие-то вообще расползлись по склонам.

Возможно, летом, когда вокруг есть хоть какая-то зелень и над заливом голубое небо, здесь не такая гнетущая атмосфера. Только не сейчас. Пасмурный апрель не идёт этому месту совершенно.

Но Тимур не выражает никаких эмоций. Просто помалкивает и шагает за мной. Но иногда слышу его отборный мат, если он спотыкается по дороге. А ещё через ткань своей ветровки чувствую, как Тимур буравит меня взглядом. Может быть, мне мерещится, но от затылка и ниже мурашки ползут самые что ни на есть настоящие.

Десять минут молчаливого пути, и я торможу у крайней калитки. Дальше уже резкий спуск к заливу. Здесь, на отшибе, и есть наша с мамой типа дача. Ветхая калитка, кривая каменная дорожка через участок, засаженный старыми деревьями и кустарниками: я и Тимур проходим тоже молча.

Он всё так же идёт позади меня, пока я веду его через весь участок к небольшой постройке, которую и домиком-то назвать нельзя. Скорее, это летняя веранда с одной глухой стеной и тремя в виде огромных, почти до земли, окон, которые давно заплёл дикий виноград.

Первой голос подаю я, когда ключами, тайно вытащенными из комода, открываю облезлую дверь веранды.

— Вот… — говорю настороженно и прохожу внутрь.

Делаю боязливый вдох. Летом обычно здесь стоят запахи томатного сока или какого-либо варенья. Мама обожает заниматься всеми видами консервирования и засолки. Но сейчас мне в нос летит запах сырости.

Я осматриваюсь, чтобы убедиться, что здесь всё на месте: диван и шкаф в одном углу, старый кухонный гарнитур с газовой плитой — в другом.

— То есть про хибару была не шутка? — ошарашенно присвистывает Тимур у меня за спиной.

Обернувшись, застаю его с «слегка» обескураженным выражением лица. Поджав губы, хмурый Тимур осматривает пространство из-под капюшона худи. А может, явно привыкший к другим условиям жизни, Горин пойдёт на попятную? Возможно, это не