Читать книгу "Обещана дракону, или Счастье по договору - Анна Батлук"

– «Бабы»? – я в изумлении и абсолютно не презентабельно, действительно раскрыла рот. Не знаю, может быть, мужчина применил какой-то психологический прием (если он знает такое сочетание слов), и возмущение мое было излишним, но он, безусловно, возымел свое действие – зубы стучать перестали. – «Рот раззявила»? Вы вконец обнаглели что ли?

– А чего?

– Молодой человек, вы вообще, в курсе, с кем разговариваете? – прошипела я. – Бабы! Нет, это немыслимо! Бабы! Женщины, с которых вы пылинки сдувать должны, это раз, а два – я конечно понимаю, что недостаток ума вы компенсируете хамством, но спускать вам это не намерена. Я немедленно, прямо сейчас, расскажу обо всем герцогу.

– А наказать меня? – удивился стражник. Я неожиданно заметила, какие у него расширенные зрачки и пустое выражение в глазах.

– Что? – переспросила я, растерявшись от странного ощущения, которое производил этот бессмысленный взгляд.

– Ну, Даром-то есть воздействовать.

Я молча развернулась и быстро, стуча по плиткам каблучками, направилась в здание. Только сейчас я осознала, что при предыдущих наших встречах, стражник разговаривал правильно и хотя бы старался быть вежливым.

Глава 12

На площади собралось множество зевак. В основном толпа состояла из бедно одетых мужчин всех возрастов, под ногами у них шныряли дети, как ни странно, обоих полов, но иногда я видела и женщин. Как правило, они стояли, прижавшись к своему мужчине и опустив глаза. Надеюсь, это были редкие в этой стране люди, познавшие радость любви и хотя бы подобия взаимоуважения.

Мы с герцогом, в сопровождении короля и нескольких знатных вельмож, вышли из парадного входа административного здания и двинулись по узкой тропе, оставленной стражниками в толпе. Дорога вела к храму Ротона, что вызвало во мне легкое возмущение. А что, если я мечтала поклониться Визару, может быть, для меня большее значение имеет семейный очаг, а не абстрактная справедливость. Но нет, выбора нам не оставили.

– Зачем созвали столько людей? – хмуро, но тихо осведомился герцог у короля. Варвальф пожал плечами и, улыбаясь толпе, так же тихо ответил:

– Их никто не созывал. Одаренные просто объявили, что вы желаете узнать истинность своего Дара.

– Разговор шел только об экскурсии в храм, – разозлился ГримГайл, я же испуганно схватилась за его руку. Король попятился и, делая вид, что его это не касается, отошел к первому ряду собравшихся зевак.

– Я боюсь, – с трудом шевеля губами, прошептала я. – Давай вернемся.

– Они нам ничего не сделают, – уголком рта улыбнулся ГримГайл. – Я же с тобой.

Мне не верилось. Чем ближе мы подходили к монументальному величественному строению, крыша которого зиждилась на огромных, высотой впятеро больше меня, колоннах, ноги мои все больше дрожали. Изображения Ротона на храме и, правда, присутствовали. На витраже красовалось лицо мужчины с черной кустистой бородой, тонким носом, острыми скулами и пронзительным взглядом зеленых глаз. Удивительно, как художнику удалось собранием разноцветных стекол выразить грозную сущность бога справедливости. Я еще больше сжалась и от страха почти повисла на герцоге. ГримГайл остановился перед крыльцом и, обняв меня, осторожно поцеловал. К страху и дрожи добавилось еще и головокружение, но оно, без сомнения, было приятным.

Толпа загудела, причем слышны были, как и одобрительные выкрики, так и злобные, оскорбительные возгласы. Разобрать отдельные слова представлялось затруднительным, но, подозреваю, плевки в основном направлялись в мою сторону. Сопровождающие нас мужчины в ожидании остановились на крыльце. ГримГайл, с трудом от меня оторвавшись, взял мое лицо в свои руки и сказал:

– Ничего не бойся, я никому и никогда не дам тебя в обиду. Если что-то тебе не понравится, мы в любой момент уйдем. Не выпустят – сломаем этот храм на радость нашим Духам и улетим, поливая жрецов огнем. Пусть думают, что на них снизошла кара богов, – несмотря на чувство страха, я засмеялась. Бриар немного повеселел. – Главное, чтобы ты чувствовала себя спокойно. Итак, жрецы зажились на этом свете? Тебе что-то не нравится?

От таких слов, к тому же произнесенных герцогом, который когда-то казался мне напыщенным вредным индюком, мне захотелось плакать. Еле сдержав слезы, я отрицательно покачала головой.

Взявшись за руки, мы вошли в распахнутые двери храма. Король с вельможами тихо прошли следом, стали у дальней стены, а двери с грохотом захлопнулись, отрезая нас от людей на площади.

В храме было мрачновато. Свет поступал только через витражное стекло, переносящее изображение Ротона на пол и через круглое отверстие в крыше. На стенах я заметила какие-то рисунки, но подойти и рассмотреть их не решилась. Никаких факелов, или же ламп не было, как не было и какой-либо мебели. Посреди круглого зала, выстроившись в линию, нас ждали все семеро Одаренных.

– Здравствовать будут верующие, – Сардонет вышел вперед, широко раскинув руки в приветственном жесте. Шестеро Одаренных тихо разошлись в разные стороны и окружили нас.

– Прекращайте цирк, – поморщился герцог. – Вы отлично знаете, что мы не веруем в ваших богов. Визит вежливости нанесен, надеюсь, теперь вы подпишите мирный договор, и мы покинем вашу страну, будучи взаимно удовлетворенными общением.

– Разумеется, – Сардонет ощерился в подобии улыбки. Глядя на его сморщенное лицо, я отчего-то вспомнила змею. – Но не раньше, чем вы притронетесь к камню справедливости.

– Каково его действие? – приподнял брови ГримГайл.

– О, не стоит волноваться. Этот ритуал совершенно не опасен для вашего здоровья.

– Я спросил, какового его действие, – Бриар не повышал голос, но в нем появились нотки угрозы. Сардонет поежился, помолчал, но все-таки ответил, недовольно дергая носом.

– Если ваш Дар истинный, то жертвенник перед камнем загорится. Чем больше Дар, тем выше огонь.

– А если Дар ложный? – подала я голос.

– Ничего не произойдет, – как-то хищно произнес Верховный Одаренный.

– Вы хотите сказать, люди на площади собрались посмотреть на закрытые двери вашего храма? – усмехнулся герцог. – Ни в жизнь в это не поверю.

– Люди кормятся слухами, – Сардонет отступил на шаг назад. – Одно могу сказать точно – с государством, посылающим послом труса, мир мы заключать не будем.

– Вы берете меня на «слабо», – заметил ГримГайл. – Ну что ж, пусть это ребячество будет на вашей совести. Несите ваш камень и покончим с этим.

– Его не нужно нести, – жрец отошел в сторону, позволяя нам увидеть черный с белыми жилками камень, лежащий на высокой, доходящей мне до груди, треноге. В плите на полу была выдолблена яма, наполненная золой и, по-моему, костями каких-то мелких животных. К ней, от камня спускался узкий желобок, исписанный черными знаками.

Сардонет обошел треногу и остановился за жертвенником, спокойно глядя на ГримГайла. Он просто ждал, в его блеклых глазах не было написано ни торжества, ни злобы, он вел себя спокойно, будто бы просто исполнял свою работу, ритуал, знакомый ему после тысячи повторений. Меня трясло крупной дрожью, но помня слова принца о том, что герцогу ничего не угрожает, зажала рукой свой рот, чтобы не остановить его. ГримГайл широкими шагами преодолел разделяющее его с Сардонетом расстояние и правой рукой притронулся к камню.