Читать книгу "Русский Шерлок Холмс. История русской полиции - Александр Бушков"

– Святая правда, – сказал Кошко. – А где же это вас так компрометируют?

– Как так? – изумился пьяный, уже, должно быть, плохо ориентируясь в окружающей действительности. – Вы главный сыскной начальник и не знаете?

Кошко (человек, как уже говорилось, не без юмора) преспокойно ответил:

– Представьте, знал, но забыл…

Оказалось, его собеседник сидит в ресторане «Слон», в общем зале, слева от входа. Обещав посодействовать в скором получении очередного графинчика, Кошко повесил трубку.

Посодействовал, конечно. Отправил в ресторан агента, и тот, быстро вычислив Семечкина, арестовал его и запер в камеру до утра. Утром его привели к Кошко. Оказалось, совсем молодой человек двадцати пяти лет, обмывавший вчера в «Слоне» первый только что полученный классный чин (Семечкин служил чиновником в духовной консистории). По отзыву самого Кошко, «добродушнейший и безобиднейший человек, скромный, конфузливый».

Содрогаясь от похмельного ужаса (как писал один талантливый писатель, «жить всегда страшно, а с похмелья тем более»), новоиспеченный коллежский регистратор принялся едва ли не на коленях умолять не предавать это дело гласности: если начальство узнает, в три шеи выгонит со службы, а если жена узнает про Лелечку, живьем съест…

Кошко пожурил его немного – да и отпустил с миром на все четыре стороны…

Откровенно комическим выглядит и случай с «замоскворецким рэкетиром».

Однажды к Кошко пришел человек купеческого вида. Оказалось, и в самом деле купец второй гильдии Артамонов, ведет в Замоскворечье бакалейную торговлю…

– …а только, между прочим, все это ни к чему, потому что, можно сказать, перед вами не человек, а труп!

– Как это – труп? – искренне удивился Кошко.

– Оченно даже просто, господин начальник! Какой же я живой человек, когда завтра мне смерть!

Вскоре суть дела прояснилась: купец показал Кошко письмо в конверте без марки, которое вчера принес и передал кухарке какой-то мальчишка. Письмо и в самом деле могло напугать человека, не особенно и храброго…

«Приказываю вам завтра, 13 декабря, вручить мне на площади „У болота“ ровно в 8 часов вечера запечатанный конверт с тысячью рублей. В случае неисполнения этого приказа будете преданы лютой смерти!

Грозный атаман лихой шайки Черный ворон».

А пониже нарисованы скелет, гроб и три свечи.

Купец показал письмо жене и сказал, что собирается заплатить. Супружница, несомненно, была и умнее мужа, и рассудительнее. Она резонно заявила: сегодня требуют тысячу, а получив деньги и увидев, что купец пугливый и покладистый, чего доброго, и три потребуют, а там и дальше тянуть примутся. И уговорила мужа идти в полицию.

Кошко решил устроить и поручить купцу передать Черному ворону конверт с нарезанной газетной бумагой, а когда вымогатель появится, брать.

План этот столкнулся с одной-единственной серьезной трудностью: перепуганный купец поначалу наотрез отказывался идти в назначенное время в назначенное место, твердя: а вдруг этот чертов разбойник, получив денежки, в него еще и пальнет? И слезно просил отыскать какую-нибудь «забубенную головушку», человека, который за вознаграждение пойдет вместо него. (Сразу вспоминается сцена из бессмертной комедии «Бриллиантовая рука», где Семен Семенович спрашивает у оперативника: «А нельзя ли, чтобы этот гипс поносил вместо меня кто-нибудь другой?»)

Кое-как Кошко его все же уговорил, сказав, что Черный ворон, судя по письму, несомненно, знает купца в лицо. И отправил агентов обследовать то самое место встречи, которое изменить нельзя. Оказалось, засаду будет устроить трудновато, место вымогатель выбрал очень удачно: поблизости нет ни трактира, ни лавки, ни единого дома, где можно спрятать агентов в подъезде или подворотне. Голая площадь и деревья…

Деревья… Вот на них Кошко и обратил внимание, потому что другого выхода не оставалось. Деревья, конечно, по зимнему времени голые, но раскидистые, ветвистые. В восемь часов вечера уже темно, а уличных фонарей так мало, да и свет они дают тусклый… Есть шансы.

Так что к назначенному сроку агенты, по выражению Кошко, «заняли свои птичьи позиции». Сам Кошко на дерево не полез, остался в конторе. Вскоре появились довольные сыщики и подробно все доложили: минут через пятнадцать после назначенного срока к купцу (нервно расхаживающему по площади и старавшемуся держаться поближе к тем деревьям, на которых сидели агенты) подошел мальчишка лет четырнадцати и, стараясь говорить басом, велел:

– Давай конверт!

Купец отдал. Когда мальчишка стал прятать конверт за пазуху, сыщики быстро посыпались с деревьев и в два счета его взяли. При обыске не обнаружили (кроме, разумеется, конверта) ничего – только три дешевые брошюрки – «Нат Пинкертон», одна из самых популярных тогда у непритязательного читателя бульварных приключенческих серий. Одна как раз была озаглавлена «Черный ворон», а на обложке нарисованы скелет, гроб и три свечи…

Мальчишка (ревевший уже в три ручья) оказался сыном замоскворецкого же лавочника, тоже небедного. Вызванные к Кошко родители ругали сынулю на чем свет стоит: то-то они стали замечать, что из кассы пропадают деньги… А теперь вон оно что! И обещали выдрать так, что на всю жизнь запомнит.

Явившийся благодарить за спасение купец, узнав все подробности, сделал вывод:

– А всему причиной – книги! Я и то моей Насте (дочь-гимназистка. – А. Б.) говорю: не суши ты так мозги! Да с ней разве сладишь? Начиталась этих самых… как их?.. Романов, а там, того и гляди, сбежит из дому с нашим старшим приказчиком Савельевым…

Купец был явно ума невеликого, но, что интересно, никак нельзя сказать, что в данном случае он говорил что-то глупое.

Ничего подобного. Во-первых, причиной, подтолкнувшей мальчишку разыграть грозного разбойника, и в самом деле были книги. Во-вторых, не такой уж редкостью были случаи, когда впечатлительные девицы, начитавшись «чувствительных» романов, сбегали из родительского дома, иногда – с кем попало.

Несколькими годами ранее Кошко и самому приходилось расследовать подобную историю – еще в Петербурге, когда он был заместителем начальника тамошней сыскной полиции Филиппова. К нему пришел некий сенатор (его фамилию Кошко опустил) по щекотливому делу, которое он просил держать в секрете.

– Видите ли, у меня сбежала дочь, – и он сделал паузу. – Это бы еще куда ни шло! Мало ли бывает: молодость, романы, любовь и подобные бредни. Но несчастье в том, что выбор моей дочери пал черт знает на кого. Ну, будь там какой-нибудь корнет, гусар, адвокат, артист, наконец, готов примириться на длинноволосом студенте, а то, подумайте, кучер!

Кошко взялся за дело. Кучера разыскали без особых хлопот: имя знал сенатор, а адрес – адресный стол. Доставили к Кошко. Бородатый малый держался довольно нахально: заявил, что ему все равно, согласен сенатор или нет – они с Наташей обвенчаны законным браком, и нет такого закона, чтобы разъединить насильно жену с венчанным мужем. В каком именно приходе их венчали и какой поп, он не помнит – вот не помнит и все, память вдруг отшибло. Хотите – ищите сами.