Читать книгу "Юрьев день - Станислав Хабаров"

– И Чембарисова обязательно нужно послать. Потому что он даже представить не может, как это Юра войдет в ресторан.

– Но ответственным Юру. Ты понял, Юра?

Маэстро уныло кивнул. В командировках он чувствовал себя второсортным человеком, особенно в тех случаях, когда следовало договариваться и просить. Он или полагался на других, или ему доставалось место на отшибе, в комнате, где дуло, и вообще его угнетало окружение незнакомых, враждебных людей.

– Кого все-таки сделаем ответственным? – не унимался Взоров.

– Я думаю, нужно устроить перетягивание каната.

– Маэстро бы перетянул.

– Я думаю, даже втянул Чембарисова в себя. Представляете, картина Зайцев с торчащими изо рта ногами Чембарисова.

Маэстро не принимал участия в разговоре, он думал о статье, и у него был печальный вид. А окружающим казалось, что он раскаивается.

– Ты не отчаивайся, Маэстрик, дадим кого-нибудь для усиления.

– Хорошо, давайте кинем пальцы. Сначала они «кинули пальцы» – с кого считать. Затем снова кинули, и выпало на Чембарисова.

– Ну вот, – сказал Вадим, – теперь вы как бы миссионеры. От выполнения этой миссии, Юра, зависит теперь твоё честное имя и придётся ли тебе смывать своей черной кровью все то, что ты успел натворить.

Когда самолет уже выруливал вслед за вездеходом по бетонному покрытию внуковского аэродрома, и шум винтов стих, но отдавался обманчиво в голове и ушах, Вадим, вставая, спросил:

– Столица готова встретить героев. А вы, и особенно Зайцев, считаете ли вы себя подготовленными для встречи с Москвой?

И все потянулись из мягких, порядком-таки надоевших, кресел, стояли, разминая ноги, в проходе, довольные окончанием полета и предвкушая встречу с Москвой.

– Квасу попьем, – заметил кто-то, и все заулыбались, хотя откуда в это время квас?

Самолёт вырулил к самому зданию аэровокзала, а спустя несколько минут к нему подали трап. Пассажиры вышли; их вещи были выгружены на тележки, а минут через пятнадцать самолёт уже убрали с переднего плана.

Всего час назад в густом, опущенном до самой земли тумане, приоткрылось «окно», и самолеты опускались теперь на внуковский аэродром с минутным интервалом.

Они шли по мокрому и чистому бетону покрытия к стеклянным дверям вокзала и кто-то сказал негромко:

– Скажите, пожалуйста, ЭСПэ.

Главный стоял несколько в стороне, он был в плаще с белым кашне и черной шляпе. С хмурым, неприветливым лицом ожидал, пока пройдет пестрая, растерзанная с виду компания. И, проходя мимо ЭСПэ, все обязательно, словно невзначай, взглядывали на него.

– Он что, поздороваться не может? – сердито дышал Маэстро в затылок Вадима.

– А, может, он тебя не узнал, – отвечал Вадим. – Смотри, заулыбался.

На хмуром лице Главного появилось подобие улыбки, он шагнул вперед, поздоровался с Главным теоретиком. Остальные – ведущие, его замы только издали кивали ему.

– До свидания, товарищи, – обернулся Главный теоретик, и они зашагали не к выходу, а в сторону, где у кромки взлетного поля ожидала сверкающая «Чайка».

Здание вокзала втянуло в свои раскрывшиеся двери разноцветную змейку людей, а затем выпустило их с другой стороны, к тесным рядам автобусов.

– Товарищи и друзья, коллеги, – сказал кто-то из проектантов. – Загружайся, этот до гостиницы.

Они, торопясь, полезли в экспресс и весьма удачно, потому что через несколько минут экспресс мягко тронулся. Он сделал возвратный круг, вырулил к шоссе и загудел, набирая скорость. Мимо окон проносились поля, голые деревья, блестящие крыши домов с крестами антенн. Автобус несся по центральной линии. И, когда в зеркальце шофера появилась догонявшая его «Чайка», он не сразу сдался. Некоторое время они шли рядом, как говорится, «ноздря в ноздрю», затем она мягко и как бы нехотя ушла вперед, и Вадиму показалось, что рядом с водителем он увидел мрачное лицо ЭСПэ.

Глава 12.

– Я уже было пал духом. Такой туман, – сказал Мстислав Всеволодович своим скрипучим голосом, наклоняясь вперед. Сергей Павлович хотел было обернуться, но ему было трудно. Тогда он повернулся не головой, а всем туловищем, почувствовав спиной и затылком привычную боль. Но видя, что за ним наблюдают, улыбнулся и сказал первые, ничего не значащие слова:

– Мне сейчас объяснили, кто такой пессимист. И, отмерив необходимую паузу, сказал:

– Пессимист – это хорошо проинформированный оптимист. А вот оптимист. Это проинструктированный пессимист.

Машина быстро неслась по мокрому, точно намасленному шоссе. Оно было пустым. Только местами возле ручьеобразных ответвлений шоссе стояли люди, обозначая автобусные остановки.

Для тех, кто знал Сергея Павловича достаточно хорошо, не представило особого труда определить, что ЭСПэ был сильно не в духе.

Намеченный ритм его дня был нарушен с самого начала, когда в министерстве ему пришлось ожидать в приемной, несмотря на согласованный час. Слова, подсластившие пилюлю, не исправили положение, потому что время было потеряно, а он спешил. В этом не было ничего удивительного, и он не рассчитывал на ангелов, но он всегда спешил, и неудачное утро могло испортить последующий день.

Разговор в министерстве опять был не тем, который он ожидал, и из-за этого выходил опять-таки потерей времени. Так в его спланированном расписании появился существенный пробел. Но у него было резервное время, которым он не без сожаления пожертвовал.

Он собирался заехать в РНИИ. Пожалуй, это была не деловая поездка. На фирму пришло предложение о совместной работе над ракетой, и это было формальным предлогом для его посещения. А в глубине души ему хотелось заехать и посмотреть: как там, в РНИИ? И, может, вспомнить далекое время, первые проекты и первые удары судьбы. Или это всё к лучшему, подумал он, – не стоит вспоминать.

Затем в расписании его значились управленцы носителем. И с ними, конечно, не кончишь в два счета, на них не надавишь, не подожмешь. Он пробовал нажимать, но они становились податливы и соглашались, не споря. А это значительно хуже, потому что соглашаются они формально, а затем присылают на фирму аргументированное письмо.

После этого он собирался посетить Лавочкина – КБ и завод.

– Вы еще не видели завода? – спросили его в министерстве. – Поезжайте, поезжайте… Не завод – игрушка… Для крупных вещей он не подойдет, а межпланетные станции как раз для него. Хороший завод, очень грамотное производство. Все у нас тут понимают, ваша инициатива, а потому вас никто не торопит. Хотя по логике вещей, и то сказать, самое время. Документация у вас готова? Вам это сразу развяжет руки, позволит сосредоточиться на пилотируемых кораблях.

При этих словах Главный поморщился, потому что это были его собственные слова, и он не любил простых повторений.