Читать книгу "Пена дней - Борис Виан"

Дым в лавке очень быстро рассеялся, он весь ушел на верхнийэтаж. Книги уже не горели, но потолок пылал пуще прежнего. По обугленному полубольше не пробегали язычки пламени, только возле изогнутой огнем железной балкииз-под пепла пробивался яркий свет.

Весь в саже с головы до ног, с трудом дыша, Николя пополз вту сторону. Он слышал, как над ним грохотали сапоги пожарников. Он доползнаконец до этой искореженной железной балки и увидел копну ослепительнобелокурых волос. Огонь не смог их пожрать, потому что они сияли ярче огня.Николя спрятал их во внутренний карман пиджака и выбрался на улицу.

Он едва волочил ноги. Пожарники глядели ему вслед. Пламябушевало теперь на верхних этажах дома, и пожарники собирались оцепить квартал,чтобы там все сгорело дотла, поскольку гасильную жидкость они ужеизрасходовали.

Николя шел по тротуару. Сунув правую руку в карман, онгладил лежащие там волосы Ализы и прижимал их к своей груди. Он услышал рокотобгоняющей его полицейской машины и заметил красный кожаный комбинезон сенешаляна заднем сиденье. Николя чуть-чуть отогнул борт пиджака, и яркий солнечныйсвет ударил ему в лицо, только запавшие глаза остались в тени.

LXI

Колен уже видел впереди тридцатый опорный столб. С раннегоутра он совершал обход подвала Золотого фонда. Ему вменялось в обязанностьгромко кричать при появлении грабителей. Подвал был огромный. Пройти его изконца в конец за день можно было только очень быстрым шагом. В середине подваланаходилась бронированная камера, наполненная смертоносными газами, в котороймедленно вызревало золото. Работа охранника хорошо оплачивалась, но только еслиему удавалось обойти за смену весь подвал. А Колен чувствовал себя неважно, и,кроме того, в подвале было очень темно. Он то и дело невольно оглядывался и темсамим выбивался из графика, но сзади он не видел ничего, кроме крошечнойсветящейся точки электрической лампочки, которую уже давно миновал, и впереди —медленно увеличивающийся огонек той лампочки, к которой приближался.

Грабители приходили красть золото не каждый день, однако наконтрольном пункте охраннику всегда надлежало появляться в точно обусловленноевремя, не то из его зарплаты удерживали в виде штрафа значительную сумму. Надобыло строго соблюдать график движения по подвалу, чтобы оказаться на месте вслучае появления грабителей. Они были весьма педантичными людьми и никогда неотступали от заведенного распорядка.

У Колена ныла правая нога. В подвале, выстроенном изтвердого искусственного камня, пол был неровным и выщербленным. Когда Коленпересек восьмую белую черту, он прибавил шагу, чтобы вовремя оказаться утридцатого столба. Он громко запел, подбадривая себя, но тут же умолк, потомучто эхо посылало ему назад угрожающие рваные слова и к тому же на совсем другоймотив. Ноги у него просто отваливались, но он шел, не останавливаясь, и наконецминовал тридцатый опорный столб. Он машинально обернулся, и ему почудилосьчто-то за спиной. На этом он потерял пять секунд и тут же сделал несколькоторопливых шагов, чтобы их наверстать.

LXII

В гостиную уже нельзя было войти. Потолок опустился почти допола, и между ними протянулись какие-то полурастительные, полуминеральныестебли, которые бурно разрастались в сыром полумраке. Дверь в коридор больше неоткрывалась. Оставался только узкий проход, который вел от входной двери прямов комнату Хлои. Исида прошла первой, Николя двинулся за ней следом. Он был явноне в себе. Что-то распирало внутренний карман его пиджака, и он то и делоприжимал руку к груди.

С порога Исида оглядела комнату. Вокруг кровати по-прежнемустояли цветы. Хлоя с трудом удерживала в руках, бессильно лежащих на одеяле,большую белую орхидею, которая, впрочем, казалась бежевой в сравнении спрозрачной белизной ее кожи, глаза у Хлои были открыты, но она едвашевельнулась, когда Исида присела возле нее. Николя взглянул на Хлою иотвернулся. А ему так хотелось ей улыбнуться. Он подошел и погладил ей руку.Потом он тоже сел. Хлоя медленно опустила веки и снова подняла их. Казалось,она была рада приходу друзей.

— Ты спала? — тихо спросила Исида. Хлоя взглядомответила, что нет. Исхудалыми пальцами искала она руку Исиды. Под левой ладоньюХлои притаилась мышка и посверкивала оттуда черными живыми глазками. Мышкапроворно засеменила по одеялу к Николя. Он осторожно поднял ее, поцеловал вшелковистую мордочку, и мышка вернулась к Хлое. Время от времени дрожьпробегала по цветам, стоящим вокруг кровати, они увядали на глазах, а Хлояслабела с каждым часом.

— Где Колен? — спросила Исида.

— Работа… — еле слышно выдохнула Хлоя.

— Не разговаривай, — сказала Исида. — Япо-другому буду задавать вопросы. Она наклонила красивую голову к подушке,коснувшись прядью каштановых волос щеки Хлои, и осторожно поцеловала ее.

— Он работает в банке? — спросила она. Хлояопустила веки. Из прихожей донеслись шаги, и в дверях показался Колен. В рукаху него были свежие цветы, однако с работы его уволили. Грабители пришли слишкомрано, да и вообще у него уже не было сил шагать. Но он пересиливал себя,старался, как только мог, и вот он принес домой хоть немного денег и эти цветы.Хлоя, казалось, теперь успокоилась, она почти улыбалась, и Колен, усевшись накровать, придвинулся совсем вплотную к ней. Его любовь была ей уже непосильна,и он едва касался ее, боясь причинить ей лишние страдания. Потемневшими отработы пальцами он пригладил ее волосы.

Их теперь было четверо: Николя, Колен, Исида и Хлоя. Николязаплакал, потому что Шик и Ализа уже никогда не придут, и Хлое было оченьплохо.

LXIII

Колену платили теперь много денег, но это уже ничего неменяло. Он должен был обходить по выданному ему списку многие квартиры и засутки предупреждать указанных в нем людей о несчастьях, которые их ожидают.

Ежедневно он отправлялся и в бедные квартиры, и в богатые,поднимался по бесчисленным лестницам. Всюду его встречали очень плохо. Емушвыряли в лицо тяжелые, ранящие его предметы и жесткие, колючие слова, а потомвыставляли за дверь. За это ему и платили, он добросовестно делал, чтоположено. Он не бросал своей работы. Ведь это было единственное, что он умелделать, — терпеть, когда его выставляют за дверь.

Усталость снедала его, от нее костенели колени ипроваливались щеки. Глаза его видели теперь только людские уродства. Он беспрестанносообщал о бедах, которые случатся, а его беспрестанно гнали взашей с воплями,слезами, проклятьями.

Колен поднялся по лестнице, прошел по коридору и, постучав вдверь, тут же отступил на шаг. Когда люди видели его черную фуражку, они сразуже понимали, в чем дело, и в ярости накидывались на него, а он должен был всеэто молча сносить, за это он и получал деньги. Дверь отворили, он предупредил ипоспешил уйти. Вслед ему полетело полено, оно угодило между лопаток.