Читать книгу "Вернуться - 3 - Альберт Кириллов"

и капитана.

— Прокуратура, — Герман вытащил удостоверение и предписание, и поднявшись по грузовой рампе передал документы полковнику, который быстро «пробежался» глазами по документам и вернул их:

— Из органов значит! — и указал рукой на стол. — Сейчас Жора стулья организует, — и глянул на капитана, который тут же встал и ушел вглубь грузового отсека самолёта, внутренняя часть которого была плотно заставлена какими-то разнокалиберными ящиками, покрытых брезентом.

Вернулся капитан буквально через минуту, притащив три обычных овощных ящика, которые поставил рядом со столом.

— А чего отмечаем, мужики? — Герман в это время оглядывал небогатый стол, заставленный жестяными плоскими тарелками с небогатой закуской: сало, зеленый лук, обычный репчатый лук, огурцы и помидоры.

Ну и самыми «главными» предметами на столе были два так называемых «утюжка» — две бутылки по 1.25 литра водки «Смирнов». Сейчас активно продающейся в каждом магазине страны. Имеющие определённый успех среди мужского населения из-за достаточно низкой цены. И два раза в магазин бегать не надо, м-да…

— Солнышко, — полковник показал головой на залитое солнечными лучами асфальтированное покрытие, — погода хорошая, — и мотнул головой майору, который стал быстро разливать по трём пластиковым стаканам горячительную жидкость, а потом в три новых стакана, которые жестом фокусника достал откуда-то из-под стола капитан.

— Логично! — хмыкнул Герман. — Только я…

— Что? — хмуро и подозрительно взглянул на него полковник.

— Да ничего! — махнул Герман рукой, решив не портить отношения с полковником на пустом месте. — Ну, за что пьем? — он взял в руки стаканчик, а за ним все остальные.

— За скорую весну! — веско сказал командир.

Титов и Глотов переглянулись, глянули на Германа, который разрешающе кивнул, радостно чокнулись стаканчиками со всеми и выпили.

— Не, мужики, что-то бедновато сидим, — Герман кивнул Роману, когда народ стал закусывать выпитую водку.

Тот тут же закопался в свой баул, которые они положили неподалеку от стола, когда их пригласили присесть за стол.

— О! Це дило! — полковник просто расцвёл, когда из баула на стол стали быстро выкладываться различные деликатесы, которые мало кто из военных последнее время мог себе позволить.

Вчера Герман пригласил Алекса, Манара, Романа и Глотова в ресторан «Амина», чтобы «проставиться» за их отъезд с Титовым в Чечню.

Хозяин ресторана услышав от своей официантки, подслушавшей разговор друзей о том, что двое завтра уезжают в Чечню, быстро убежал в подсобные помещения.

И когда через час мужики решили покинуть столь славное место, то работники ресторана стали тащить картонные коробки с буквально наваленными в них различными мясными и рыбными деликатесами долгого хранения.

Все попытки отказаться или заплатить за всё это великолепие были возмущенно отвергнуты хозяином, с видом оскорблённого достоинства.

Пришлось тащить всё это с собой, правда часть еды Герман оставил Насте и матери, которые утром устроили ему целый Ниагарский водопад, со слезами и обещаниями обязательно дождаться его.

Сейчас вся привезённая ими еда оказалась очень кстати…

— Кучеряво живёте, мужики, — не мог нарадоваться полковник, пока его подчинённые, вытащенными откуда-то здоровенными ножами кромсали ветчину, карбонад, финскую колбасу. Не забывая нарезать копченую рыбу в собственном соку.

— Хочешь жить — умей вертеться, — немного обозначил улыбку Герман.

Полковник не стал задавать никаких вопросов по поводу имеющегося у гостей богатства, начав рассказывать различные байки и смешные истории из жизни лётчиков.

Под неспешные рассказы хозяев, выпили одну бутылку, принялись за вторую, распив её почти наполовину.

— Слушайте, а когда мы вылетаем? — наконец решил спросить Герман. — И где экипаж?

— Ща, бортинженер с радистом вернуться из штаба округа и полетим! — спокойно сказал полковник, только что выпивший очередную дозу водки.

— Э-э-э, а вы, собственно?.. — не выдержал Роман, терзаемый смутными подозрениями.

— Я, командир этого судна, — полковник обвел рукой вокруг. — Это Жорик — штурман, — ткнул рукой в капитана, — а это Фёдор, — ткнул пальцем в майора. — Мой второй пилот.

Роман икнул, помня о том, что эти трое — экипаж судна, «уговорили» не меньше чем по пол-литра на брата, а ведь им за штурвал садиться, чтобы переправить их в Моздок…

Герман хмыкнул про себя, помня, что о подобном ему рассказывали коллеги, летавшие в Моздок, столкнувшиеся с тем, что некоторые летчики военно-транспортных самолётов позволяли себе употреблять алкоголь и летали при этом.

Через полчаса прибыл оставшийся экипаж — бортмеханик и радист, после чего полковник приказал экипажу готовить самолёт к вылету.

— Бля, а мы долетим? Они же пьяные! — сам пьяненький Роман приставал к Герману, пока экипаж бегал вокруг самолёта, осматривая и готовя его к полёту.

— Долетим! — хлопнул тот по плечу друга. — Не сцы!

Глотов, выпив двести грамм водки, завалился на каком-то грузе, принайтованном к полу самолета и смотрел третий сон в отличие от своих попутчиков. Посмотрев с завистью на него, Герман и Роман нашли более-менее мягкие места среди какого-то груза, скрытого под брезентом. И сами не заметили, как уснули, проспав с момента взлета самолёта и до самого Моздока.

Глава 20

Разбудил их штурман Жора, тормоша то одного, то другого, пока они не проснулись. Позевывающих друзей отправил по боковым местам по левому борту самолёта, где были свободные места, убедившись, что они правильно пристегнулись.

Затем быстрое снижение и вот шасси достаточно шумно, с ощутимым толчком коснулось взлетной полосы. Короткий пробег, затем рулёжка и самолёт замер на стоянке неподалеку от ВПП.

Опустилась гигантская грузовая рампа и все трое, подхватив свой багаж, спустились вниз, начав осматриваться вокруг, пытаясь понять куда им идти и будут ли встречающие.

— Вы вон туда идите, — ткнул рукой в сторону одного из зданий Жорик, выскочивший вместе с ними из самолёта, как только опустилась грузовая рампа. — Командир передал по рации о вас диспетчеру. Вас должны встретить.

Мужики попрощались с весёлым экипажем, выползшим из самолёта — начавших осматривать самолёт, и направились в сторону показанного им здания, таща на себе рюкзаки и баулы.

— Здравия желаю! — только они подошли к зданию, как к ним навстречу вышел человек в военной форме, лет сорока. — Я капитан Громов, — представился он.

— Добрый день, — поздоровался с ним Герман, а за ним и остальные поручкались в ответ на рукопожатие.

— Следователи? — решил прояснить капитан.

— Следователь — это я, — Герман ткнул себе в грудь, — а это оперативные сотрудники милиции, но они со мной.

— Откуда? — поинтересовался капитан, которые завел их в небольшое здание, не совсем похожее на пассажирский терминал, а потом вывел их с другой стороны на небольшую площадь.

— Пермь! — ответил Герман.

— О, уральцы! — обрадовался капитан. — Группа ваших несколько часов назад прилетела.

— Уральцы! — подтвердил Роман.

— Давайте вон в ту машину, — показал Громов в сторону «буханки» зеленого цвета.

— Ну, куда нас? — спросил Герман, вместе с остальными ребятами закинув внутрь их баулы и рюкзаки, а потом залезший через боковую дверь в салон за Глотовым и Романом.

— В Грозный! — спокойно ответил капитан, севший спереди рядом с водителем.

— А там бои ещё идут? — занервничал Роман.

— Нет, но по ночам где попало лучше не бродить, — «обрадовал» их капитан.

* * *

Сначала тряслись по разбитым дорогам Северной Осетии, а потом больше трёх часов ехали по почти уничтоженным в ходе войны дорогам Чечни.

Капитан достаточно скупо делился информацией, оказавшись ещё тем молчуном. Больше внимательно смотря по сторонам и не выпускающий из правой руки АК — 74, стоящий прикладом на полу машины.

Впечатление от поездки остались не самыми лучшими — у всех!..

Большая часть населённых пунктов, которые они проезжали, были разрушены в ходе боевых действий, за редким исключением. Грозный произвёл наиболее тяжелое впечатление. В нём почти не осталось целых зданий, разрушенных в результате Первой, а теперь — Второй войны.

Местные жители, которых было совсем немного, в большинстве своём напоминали бомжей, только вылезших из подвала. Потрёпанная и рваная одежда, испачканные сажей и грязью лица. И взгляды, которые нет-нет, но бросались на проезжающую мимо них машину.

Большей частью пустые и безразличные. Изредка ощущались, будто обжигающие взгляды, полные ненависти и желание убить. Которые тут же отводились в сторону или упирались в землю, при попытке вычленить подобных индивидов.

Что было совсем неудивительным в сложившейся ситуации.

Человек может ко всему привыкнуть, как привыкли к беззаконию и бардаку проживающие здесь жители со времён попытки отделения