Читать книгу "Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - Лидия Сычева"

В бюджетном послании президента заявлено, что в следующем году зарплаты чиновников и интеллигенции будут заморожены. Что касается чиновников, то тут вопросов нет. Но у нас в первую пятерку снизу по зарплате регулярно входят врачи, ученые, педагоги, работники культуры. Если мы будем и дальше проводить такую же политику, то на развитии человеческого потенциала страны придется поставить крест. Поэтому инициативу президента я поддерживаю, но в том, что она будет реализована, сильно сомневаюсь.

— Давайте обратимся к итогам нацпроекта в образовании. На ваш взгляд, он сыграл свою роль в усилении внимания государства к этой сфере жизни страны или это была половинчатая мера, не решающая основных проблем в нашей школе?

— Я думаю, что слухи о нацпроекте «Образование» сильно преувеличены. Напомню: максимум расходов на его реализацию составлял 17 процентов от текущего плана финансирования образования, а чаще всего 8–12 процентов. На такие деньги реализовать серьезный проект нельзя. Кроме того, в нем не было никакой системообразующей идеи, он представлял собой некое «лоскутное одеяло». Хотя, конечно, существовали в проекте и положительные позиции. Например, хоть и незначительная выплата за классное руководство — тысяча рублей. Да и сам по себе факт, что федеральный бюджет напрямую поучаствовал в финансировании школы в регионах, — безусловно, положительный.

Если же выделять какую-то идею нацпроекта, то это идея грантов, которые могут быть при определенных условиях важным инструментом образовательной политики. Условий этих три. Первое — достойное финансирование всего образования. Второе — поддержка слабых: детей, школ, таких у нас очень много, для того, чтобы они подтягивались до среднего уровня. И третье — только в этом контексте — гранты наиболее продвинутым учебным заведениям, чтобы они указывали направление движения для всех. Когда же мы вырываем гранты из этой общей системы, мы только усиливаем неравенство образовательных возможностей, а оно в России и без того превысило все допустимые пределы.

И, наконец, последнее. Как известно, нацпроект «Образование» с 2009 года немного, а с 2010 года, судя по трехлетнему бюджету, значительно свертывается, поэтому скоро говорить о нем будет вообще бесполезно.

— Любопытные явления у нас происходят в содержании образования. Почему в стране, где заявлена ориентация на инновации, вводятся элементы религиозного образования, а не, допустим, технического?!

— Скажу сразу: то, что предложил Дмитрий Медведев, лучше тех предложений, которые делались до него, но значительно хуже действующего законодательства. Президент, напомню, предложил на выбор для преподавания три религиозные культуры и светскую этику, что более или менее соответствует практике некоторых развитых стран, например Великобритании.

Но если религиозные культуры будут преподавать батюшки, раввины и муллы, это значительно повышает вероятность конфликтов на межконфессиональной основе в школах. Если же предполагается, что религиозные культуры будут преподавать светские учителя, то возникает вопрос: где взять столько высококвалифицированных кадров? Отец Павел Флоренский когда-то говорил, что нет ничего вреднее для православного воспитания, чем принудительное введение Закона Божьего.

У нас 60 процентов молодежи, как показывают социологические опросы, готовы преступить все десять заповедей и все моральные нормы ради успеха. То есть для озабоченности нравственным состоянием юношества существуют более чем достаточные основания. Но я убежден, что нет более мощного средства нравственного воспитания, чем великая русская литература. Мы же одновременно резко сокращаем преподавание русской литературы и пытаемся вводить элементы религиозного образования. Это заведомо неправильный путь с моей точки зрения. Действующее законодательство вполне позволяет всем желающим заниматься религиозным воспитанием своих детей на факультативной основе.

— Сейчас много дискуссий о качестве образования. Мы не будем сравнивать сегодняшнюю ситуацию с советским временем, поезд уже ушел, но за последние десять лет, на ваш взгляд, качество образования в стране реально повысилось или понизилось?

— Ну отчего ж не будем? Не грех напомнить, пусть дети гордятся, что их деды полвека назад входили в тройку самых интеллектуальных поколений своего времени.

Теперь данные весьма противоречивы. Есть международная система оценок, она называется ПИРЛЗ, это сокращение от английских слов. Система измеряет знания в начальной школе, и здесь мы пока находимся среди мировых лидеров. Второй уровень — основная школа. И тут мы по системе ТИММС смотримся тоже более или менее прилично.

Третья шкала измерений качества охватывает старшие классы. И вот здесь мы, согласно оценкам системы ПИЗА, проваливаемся и находимся в третьей, худшей группе стран. Сравнительно недавно российские социологи проводили опрос по методике Евросоюза, проверяли качество знаний у молодежи, окончившей школу. У нас 28 процентов граждан согласились с тем, что Солнце — это спутник Земли. То есть Коперника для них никогда не существовало.

Я должен согласиться с оценкой президента страны: с передовых позиций в образовании мы откатились. Но когда я слушаю Андрея Фурсенко, я все время вспоминаю песню Верки Сердючки: «Хорошо, все будет хорошо, я это знаю!»

Для меня очевидно: надо во многом менять российскую образовательную систему, реформы в этой сфере дали прямые отрицательные результаты.

Качество образования падает потому, что отрасль финансируется наполовину от минимальной потребности. Кроме того, статус учителя в России недопустимо низок. Третье место снизу по зарплате — это позор. И если грядущий год будет объявлен Годом учителя без реального повышения социального статуса, эта акция окажется профанацией. И наконец, у нас в стране создана антиобразовательная информационная среда. Если мы когда-то воспитывались на передачах вроде «Очевидное — невероятное» выдающегося просветителя второй половины ХХ века Сергея Петровича Капицы, то сейчас молодежь воспитывается на всякого рода телевизионных, почти публичных, «домах». В результате сменилась система ценностей. Диплом хотят все, образование — лишь немногие.

— А в идеале мы хотим воспитать творческую личность, гармоничного человека, потребителя, творца? Какова цель?

— Начнем с того, что в Минобразования по части целей происходит раздвоение личности или, если угодно, сверхплюрализм в одной или в одних и тех же головах. Если в официальных документах говорится о доступности и качестве образования, а против этого не может возражать ни один нормальный человек, то когда министр начинает откровенничать, например выступая перед молодежью на Селигере, он произносит нечто другое. А. Фурсенко говорит о том, что советская школа была плохая, поскольку пыталась воспитывать творца, а сейчас нужно воспитывать «квалифицированного потребителя». Естественно, газеты самых разных политических направлений, например «Литературка», спрашивают министра: а где же мы будем брать творцов? Завозить с Запада? Но это Петр I организовал «утечку умов» в Россию, а наше постсоветское правительство устроило «утечку умов» в США и в Европу, да еще в таких масштабах, которые царю и не снились.