Читать книгу "Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов"

ХАРАКТЕР НОРДИЧЕСКИЙ, или ПЕСНЬ О РУССКОМ СЕВЕРЕ

Когда мы говорим о Русском Севере, нам всем давно пора понять, что речь идет уже не о судьбах одного лишь «края вечного безмолвия», а о том, быть или не быть России. И дело даже не столько в природных богатствах, о которых шла речь выше. На карту поставлена сама сущность русского человека.

Со времен сериала про Штирлица стало модным выражение «нордический характер». Так в нацистской доктрине обозначен психический тип истинного арийца, восходивший к рожденному в головах ученых мифу о блистательном представителе «высшей расы», сошедшем однажды из стран вечных льдов в теплолюбивые долины, поразив воображение робких туземцев своим «ледяным» великолепием и быстро подчинив их себе. Так, по-видимому, нацистами воспринимались древние сказания о переходе ариев в Индию через Гималаи и о подвигах викингов на северных побережьях Европы. Считалось, что настоящий «неиспорченный» немец и есть последний носитель этого «ледяного огня», и вопрос о мировом господстве становился сугубо техническим.

В России, как известно, немцев часто воспринимали как народ чересчур прямолинейно-примитивный (вспомним персонажи Пушкина, Гоголя, Л. Толстого, Лескова, И. Киреевского). И потому нас не должно удивлять, что и модные идеи приобретали у них, на взгляд русских, прямолинейно-глуповатый оттенок. А вот история России дает пищу для более серьезных размышлений о феномене «нордического характера».

В XVII веке русские появились на северном побережье Якутии и живут там до настоящего времени. Более того, в том же XVII веке существовали заполярные торговые города – Зашиверск (вымерший позднее от чумы) и знаменитая Мангазея, ставшая крупным торгово-промысловым центром и портом. Она блистала несколько десятилетий, а затем пришла в упадок с изменением торговой (а больше – политической) конъюнктуры. После опустошительного пожара в 1672 году город был перенесен в Туруханск, который до 1780 года именовался Новой Мангазеей. Скоро возникли и города Якутск и Анадырь. В 1648 году русский землепроходец (точнее сказать, мореплаватель) Семен Дежнев совместно с Федотом Поповым проплыл от устья Колымы в Тихий океан, обогнув Чукотский полуостров. Тем самым был открыт пролив между Азией и Америкой. 75 лет спустя этот пролив был повторно открыт Витусом Ионассеном (Иваном Ивановичем) Берингом и назван почему-то его именем. В те же годы другой наш землепроходец Ерофей Хабаров плавал по рекам Сибири, а затем совершил ряд походов в Приамурье и составил «Чертеж реке Амуру» (его имя до сих пор носят два города – Ерофей Павлович и Хабаровск). К концу XVII века Россия уже простиралась от Пскова до берегов Тихого океана. В нашем сознании эти факты если и присутствуют, то как-то совершенно безгласно – кто-то очень постарался, чтобы мы не хранили в памяти никаких реалий XVII века, не говоря уж о временах более ранних.

Попытаемся осмыслить этот феномен. Русские люди – задолго до эпохи вертолетов – основали у Полярного круга не какие-то «вахтовые острожки», а города с постоянным населением. И жители на поселение приходили туда, не уныло бренча «железами», а по собственной воле. Почему они не обосновались на сотню-другую верст южнее в той же Сибири? Мы вряд ли разгадаем эту тайну. Просто надо принять, что в русских людях присутствует элемент «нордического характера», как есть он у птиц, гнездящихся на арктических утесах. Что-то их тянет на Север, как тянуло туда жюльверновского капитана Гаттераса.

Впрочем, по меньшей мере четыре составляющих этой притягательной силы очевидны: простор и воля, изобилие и красота. По словам писателя Бориса Шергина, «в летнюю пору, когда солнце светит и в полночь, и в полдень, жить у моря светло и любо. На островах расцветают прекрасные цветы, веет томный и душистый ветерок, и как бы дымок серебристый веет над травами и лугами… От ягод тундры как коврами кумачными покрыты… Обильно всем наше двинское понизовье – птицей, рыбой. Холмогорский скот идет от деревень, мычит, как серебряные трубы трубят. И над водами и островами хрустальное небо, беззакатное солнце. А прилетают птицы – «стон стоит на дворе, земли не видно, голосу человеческого не слышно». И над всем этим – «Гандвик, студеное море, светлое печальное раздолье».

Шергину вторили Михаил Пришвин и другие знатоки Севера.

Зато зимой на Севере морозы под пятьдесят градусов и сильнее, мотор автомобиля при остановке и на ночь выключать нельзя – потом не заведешь, резина ломается и отваливается кусками. В снежную бурю не видно ни зги. А люди работают. Но и зимой Север притягивает необычной красотой.

Того, кто видел северное сияние не на слайдах, а в небе у себя над головой, вряд ли соблазнят красоты Юга. Недаром кто-то из великих путешественников сказал: «Кто хоть раз побывал на Севере, тот, как стрелка компаса, смотрит только на Полярную звезду».

Ну, а у тех русских людей, что приходили на Север и, поддавшись его очарованию, пускали там корни, суровая природа края и необходимость добывать хлеб насущный опасным морским промыслом, выковывали уж подлинно «нордический характер» – отвагу, мужество, трудолюбие и способность к любому делу: «Нет таких дел человеческих, чтобы ему не под силу», – говорил Борису Шергину, еще мальчику, его отец о прославленном корабеле Севера Кононе Ивановиче Вторушине, которого земляки уважительно называли Тектоном (по-гречески – строителем). И сегодня именно такие люди составляют костяк населения Севера.

По государственной линии последней вспышкой движения русских на Север было строительство Петербурга (после того, как провалилась попытка Петра I учредить новую столицу в Азове). Позднее правительство надолго взяло курс на освоение Юга: Кубань, Крым, Кавказ, Туркестан… Не состоялся уже намечавшийся Северный морской путь, за который ратовал, в частности, еще Михайло Ломоносов (его докладная записка об этом будущему императору Павлу I читается так, будто написана сегодня). Начал приходить в упадок Архангельск. Исследования полярных широт велись крайне нерегулярно для такой приполярной державы, как Россия, хотя, например, Дмитрий Менделеев разработал проект ледокола и изъявил желание, несмотря на преклонный возраст, лично возглавить полярную экспедицию. Исследования северных широт в предреволюционный период входят в моду только в XX веке (да и то под влиянием успехов «нордических» иностранцев), а единственным достижением в освоении Севера, наверное, можно считать построенный перед самой революцией незамерзающий морской порт Мурманск.

Картина решительно изменилась после революции. Все 30-е годы страна буквально бредила подвигами полярников (вспомним фильмы «Семеро смелых», «Начальник Чукотки», эпопею челюскинцев, перелеты Чкалова и Громова из Москвы через Северный полюс в Америку и пр.). Наконец-то был открыт и стал действовать Северный морской путь. И главное – возникли такие крупные северные города, как Магадан и Норильск. Правда, тогда они заселялись «добровольно-принудительно», но существуют и ныне, уже вне системы ГУЛАГа, не одно десятилетие, и жители их до последнего времени и не собирались разбегаться.

«Перестройка» нанесла тяжелый удар по всему здоровому, что было в стране, но особенно – по северным районам. Люди там остались без работы, следовательно, без зарплаты, а главное – с перебоями стала осуществляться навигация, что поставило под угрозу само существование цивилизации в тех краях. Но у этих бед, видимо, существовала и идейная подоплека.