Читать книгу "Пожар страсти - Белва Плейн"

Гиацинта посмотрела на Арни, затем на Францину. «Я отгорожена от них обоих, – подумала она. – Меня окружает стена. Они хотят пробить в ней брешь и проникнуть внутрь, но я не могу им этого позволить».

– Как насчет продажи картин? – спросил Арни. – Я хотел бы попросить парочку, чтобы повесить в моем новом доме. У меня есть резиденция в миле отсюда. Я купил бы даже семь-восемь штук, в зависимости от размера. Не знаю, сколько они стоят, но я не крохобор, так что назовите свою цену.

– Поднимитесь наверх и возьмите, что вам понравится, – ответила Гиацинта. – Они стоят недорого, если вообще чего-то стоят. Это будет лишь очень скромным способом выразить вам мою благодарность.

Францина нервно постукивала ногой, и это означало, что она взволнована.

– Говоришь, твои картины стоят не слишком много? А твое шитье будет стоить дороже?

– Думаю, да.

– Вдохновленная этими планами и надеждами, ты хочешь расстаться с домом, бросить здесь меня и друзей и пуститься в неведомое плавание?

– Ты забываешь, что я уже поступала так раньше.

– Это совсем другое. У тебя был…

– Муж. Верно. А теперь я учусь обходиться без него.

– Это не надолго, – сказал Арни.

– Если ты продашь дом, куда к тебе будут приезжать дети? – осведомилась Францина.

– Я найду место в городе.

– Отказаться от такого дома! Я свой не покидаю. Твой отец всегда хотел, чтобы туда всегда возвращались как домой. Джордж приезжает на неделю со всей своей командой, Том наведывается по делам два-три раза в год. А кроме того, у меня повсюду друзья, даже в Англии, и они используют его как отель. Ты совершаешь большую ошибку, продавая этот дом.

– Я же говорила тебе: мне нужны деньги, чтобы жить в Нью-Йорке.

– Позвольте мне не согласиться, – подал голос Арни. – Гиацинта поступит благоразумно, продав его сейчас. Окружающие дома доживают последние дни. Городские власти собираются расширять улицу: в этом направлении сдвигается деловой центр, и через два-три года этот дом будет стоить намного меньше, чем сейчас.

– Ну, вы опытный бизнесмен, а я нет, – усмехнулась Францина. – Оставим эту тему. Моя дочь всегда была упрямой, и, похоже, она приняла решение.

Пробили часы в зале. Эти высокие напольные часы когда-то принадлежали бабушке. И Гиацинта тут же подумала: «Они останутся со мной. Пусть я брошу все другое, а они будут со мной».

Когда часы пробили три раза, Арни поднялся.

– Теперь, зная, что с вами все в порядке, Гиа, я покидаю вас. Но я буду навещать вас в Нью-Йорке. У меня там дела, и я частенько туда прилетаю.

Они обменялись рукопожатием, Гиацинта поблагодарила его, он поцеловал ее в щеку, и она проводила его до двери.

– Да, этот человек без ума от тебя, – вздохнула Францина.

– Я этого не замечаю.

– Ты, может, и не замечаешь, а я замечаю. Арни мне нравится, Гиацинта. Он человек прямой и способен смотреть тебе в глаза. Возможно, ты пока еще не в состоянии что-то предпринять, но время для этого придет.

– Меня не интересует ни он, ни любой другой мужчина.

– Это изменится. Ты ведь слышала, что сказал Арни.

– У меня мало общего с Арни.

– Однако он может помочь тебе. И Арни так добр к Джерри и Эмме сейчас, когда они живут во Флориде.

– Да, добр, и я это ценю.

– Он очень умен. И тебе следует прислушаться к его советам, касающимся бизнеса.

– Я не нуждаюсь в его советах. Я учусь ни от кого не зависеть.

– Ну хорошо, – сказала Францина и, помолчав, добавила: – У тебя усталый вид.

– Возможно.

– Иди на террасу. Я принесу чай.

Гиацинта повиновалась. Для матери возраст не имеет значения. Бабушка в восемьдесят лет по-матерински опекала своего пятидесятилетнего сына.

– Я думала вот о чем, – сказала Францина, помешивая чай. – Поскольку ты приняла решение продать дом, сохрани хотя бы свою красивую мебель. Возьми то, что тебе понадобится, в свою квартиру, а остальное отдай на сохранение. Когда-нибудь мебель тебе пригодится.

«Нет, никогда она мне не пригодится, – подумала Гиацинта. – Откуда у меня появится такой дом?»

– Ты не согласна? – спросила Францина, поскольку Гиацинта молчала. – Впрочем, ты никогда не слушала моих советов, мне следовало к этому привыкнуть. – И вздохнула.

Она выглядела измученной. На лбу ее обозначились глубокие вертикальные линии. «Это был кошмарный год для нее, и я отчасти тому виной», – сказала себе Гиацинта. В порыве горечи и жалости она коснулась руки Францины.

– Прости меня. У нас с тобой всегда разногласия. Однако они бывают у тех, кто любит друг друга. Разве не так? Но я последую твоему совету насчет мебели.

Мебель. Насколько это несущественно! Она выбросила бы все без сожаления, тем более мебель, вместе со всем прошлым. Однако это имело значение для Францины, которая, любя дочь, видела в этом гарантию того, что Гиацинта когда-нибудь заживет нормальной жизнью.

На кустах роз уже проклюнулись листики. Доверчивые создания. Когда первый снег кружился в сером воздухе, на них был последний маленький съежившийся бутон. «Я буду скучать по ним, – подумала Гиацинта. – Я была такой безмятежной в тот день, когда посадила их. И мы чувствовали себя удовлетворенными и такими умиротворенными в этом доме! Нет. Это только я чувствовала себя удовлетворенной…»

Она сидела и, держа чашку с чаем, слушала, как первая пчела носится и жужжит в лучах солнца.

Глава 11

Проходя по коридорам и аудиториям школы модельеров, Гиацинта невольно вспоминала газетные сообщения о том, как люди в семьдесят или в восемьдесят лет наконец получали диплом об окончании колледжа. Конечно, ей еще далеко до такого возраста, и все же сразу бросалась в глаза огромная разница между другими студентами и ею. Они были такими беззаботными и непринужденными! Слишком веселые и горячие, они не подозревали о существовании зла и были очаровательны в своем неведении. «Среди них, – подумала Гиацинта, – я, должно быть, выгляжу пришелицей с Марса».

Прошло почти полсеместра, прежде чем она заметила, что преподаватели в отличие от студентов обращают на нее особое внимание. Ощущая неуверенность в начале занятий, Гиацинта была искренне удивлена, когда один из ее этюдов продемонстрировали классу в качестве образца техники рисунка. После этого преподаватель сказал Гиацинте, что ей вообще нечего делать в этом классе.

Это очень приободрило Гиацинту и вселило в нее уверенность. Конечно, она имела основательное представление о цвете и форме, но что касается одежды, то до сего времени хотела лишь одного: чтобы она «приятно смотрелась». Работать над образцами моделей казалось ей ничуть не труднее, чем стоять дома в студии за мольбертом. Частенько Гиацинта приносила задания домой и практиковалась в рисовании образцов пером и чернилами.