Читать книгу "Экспо-58 - Джонатан Коу"

— У тебя появилась другая?

— Нет, не совсем так.

— Что значит «не совсем»? — миссис Фолей накрыла ладонь сына своей рукой. — Томми, я знаю, что ты хороший человек, ты всегда был хорошим человеком. И люди хорошо к тебе относятся. Пожалуйста, не становись как твой отец.

— Не волнуйся, мама. Ты об этом хотела со мной поговорить?

— Нет. Я хочу кое-что тебе показать.

Миссис Фолей защелкала пряжками портфеля. Это был старый портфель, весь в царапинах и темных пятнах. Томасу показалось странным, что он видел его первый раз в жизни.

— Это твой портфель? — спросил он у матери.

— Ну, естественно. Я ходила с ним в школу, совсем девочкой. Набивала его учебниками. Я никогда тебе его не показывала. Он хранился у твоей бабушки, пока она не умерла. А потом я отнесла его к себе в комнату.

Наконец миссис Фолей выложила на стол немногочисленное содержимое портфеля — горстку писем, открыток и фотографий. Томас потянулся к одной из открыток и взял ее в руки. На картинке было изображено здание в позднеготическом стиле, скорее всего — какой-то собор, украшенный множеством консолей и углубленных ниш со статуями святых. Изначально открытка была черно-белой, но какой-то ретушер раскрасил ее. Открытка была незаполненной, имелась только типографская надпись, гласившая: «Левен, городская ратуша».

— Это очень знаменитая постройка, — сказала миссис Фолей. — Я даже не помню, откуда у нас взялось это фото. В ту ночь, когда мы бежали оттуда, мама наспех собрала некоторые вещи и документы, самое необходимое. Вот, посмотри, — она протянула маленькую, потрескавшуюся от времени черно-белую карточку. — Это дом, в котором я выросла.

Большой сельский дом и ряд хозяйственных построек, на переднем плане — двор. Очень трудно было разглядеть детали, но, кажется, крыша дома была покрыта соломой. На заднем фоне виднелся ряд деревьев. И над всем этим — над деревьями и над крутым скатом крыш — нависало тяжелое серое небо. Судя по ракурсу, фото снимали с корточек. Слева, вдали, виднелся краешек поля и уже едва различимые силуэты двух пасущихся коров.

— Я себе по-другому это представлял, — сказал Томас. — Во всем чувствуется аккуратная хозяйская рука и благополучие.

— Еще бы, — кивнула миссис Фолей, — мой отец был зажиточным человеком и очень хорошо зарабатывал на натуральном хозяйстве. Он усердно трудился, и у него было много наемных работников. На этой фотографии ты не увидишь, — сказала она, проведя рукой по карточке, — но прямо за деревьями — река Дейле. В этом месте она была неширокой — почти что ручей. В детстве мы приходили на берег и играли там. Сейчас я тебе покажу…

Миссис Фолей развернула старую карту, настолько ветхую, что названия на ней уже почти не читались, и прочертила пальцем маршрут вдоль бледно-голубой линии, петлявшей возле центральной линии сгиба:

— Вот, видишь? Это Вийгмаал — в те времена это была совсем небольшая деревушка. Может, сейчас она и разрослась, я не знаю. Именно сюда я ходила в школу. А вот тут был мост — сойдя с него, попадаешь на тропинку вдоль реки. Я тут ходила каждый день — утром в школу, а в полдень — обратно домой. На подходе к дому я сворачивала на тропинку, ходу минут десять, то есть около полумили. Я шла, шла, пока не оказывалась возле вон тех деревьев, вот они на фото, видишь? То были огромные платаны, а за ними начиналось большое поле, оно было такое красивое, особенно летом! Там росло столько луговых лютиков — такие высокие ярко-желтые цветы, они поднимались выше травы. И вот идешь, идешь по этому полю, до самого дома, — палец миссис Фолей остановился возле того места, где карандашом был отмечен крестик. — Вот тут. Тут мы и жили.

Мы с моей мамой, то есть твоей бабушкой, сбежали в Лондон в 1914 году, кажется, это было в конце сентября. Наконец-то мы почувствовали себя в безопасности! В Вийгмаале остались мой отец и два брата. И в течение нескольких месяцев мне не говорили, что с ними. Просто твоя бабушка каждый день повторяла, что скоро они к нам приедут, и папа, и Марк со Стефаном. Но я все ждала — а они не приезжали. А потом приехал папин брат, дядя Пол, и рассказал, как все было. Мама специально отправила меня на улицу погулять — мы тогда жили в районе Шадуэлл, в Ист-Энде. И она уже все знала от дяди Пола, но мне ничего не сказала. Все откладывала. Потому что мне было тогда всего десять лет. Но я и так поняла, что уже никогда не увижу ни отца, ни братьев. Когда мы с мамой убегали, немцы были гораздо ближе от наших мест, чем мы могли себе представить. Задержись мы там на несколько часов, и все. Немцы убили сначала отца, а потом Стефана. Марку удалось бежать, но он все равно погиб на войне. А немцы — они разорили наш дом и все хозяйство, забрали самые ценные вещи, прихватили все, что можно съесть и выпить, а дом сожгли. Дядя Пол рассказал маме, что ничего не осталось — ни единого бревнышка или кирпичика…

Миссис Фолей замолчала. Томас сидел и думал о том, что рассказала ему мать. Он пытался представить себе дедушку и своих дядьев — как их расстреливают немецкие солдаты, как вспыхивает крытая соломой крыша, как все горит кругом… Но картинки не получалось — она отказывалась рисоваться в его голове. Вместо этого ему вдруг припомнилось его собственное детство — такое далекое, что он уже почти забыл про него. Он вспомнил маленькую квартирку в восточной части Лондона, квартирку в трехэтажном доме, прямо над лавкой мясника. Там жила его бабушка. И вместе со своей матерью он приходил навещать ее — ему было тогда лет пять-шесть. А потом еще они были у бабушки в больнице, или то был дом престарелых, он уже не помнит… Но бабушка казалась гораздо моложе всех остальных постояльцев. И от нее исходил резкий запах фиалковых духов, и в какой-то момент бабушка наклонилась, чтобы поцеловать Томаса, а он отпрянул, потому что боялся, что она коснется его своей большой бородавкой на левой щеке…

Дверь в столовую открылась, и вошла Сильвия.

— А что это вы без света сидите? — она щелкнула выключателем. — Ведь уже темно.

Сильвия увидела на столе карту и подошла ближе:

— Что это? Карта спрятанного сокровища?

— Мама показывала мне, где стоял дом ее родителей. Вот, посмотри, — Томас протянул Сильвии фотокарточку.

— Я хочу, чтобы Томми съездил туда, — с присущим ей пафосом и категоричностью вдруг объявила миссис Фолей.

— В самом деле? Но, помнится, ты говорила мне, что…

— Помню-помню. Я долго размышляла над этим и поменяла свое мнение.

— Хорошо, — согласился Томас. — А ты не хочешь, чтобы мы съездили туда вместе?

— Нет, я не поеду. Но для меня очень важно знать, что ты съездил туда и побыл там, где когда-то находился наш дом. И еще я хочу, чтобы ты сделал фотографии, как ты стоишь на фоне лютикового поля, если, конечно, оно сохранилось.

В глазах матери была такая мольба, что Томас даже растерялся.

— Ты сделаешь это ради меня?

— Ну, конечно же, мама.

— Да, по-моему, это прекрасная идея, — заметила Сильвия. — Ну, а теперь давайте пить кофе?