Читать книгу "Вкус греха - Алисса Джонсон"

Мирабелла знала, что после событий последующих нескольких дней ее гордость еще нескоро оправится. Ей оставалось лишь принять это или, на худой конец, научиться, как жить с этим.

До тех пор, пока ее не выгонят из Хэлдона.

Она прижала ладонь к дрожащим губам и представила, что случалось не раз, как было бы хорошо, если бы мама и папа выбрали ей в опекуны Коулов.

Мирабелле было семь, когда эпидемия гриппа забрала у нее родителей. При жизни их не слишком волновала судьба единственной дочери. Мирабелла воспитывалась в лучших традициях высшего света — многочисленными няньками и гувернантками.

После смерти безразличие обернулось жестокостью. Родители поручили опеку над ней дяде, которого едва знали. Но он был бароном, и, наверное, мама и папа сочли, что титула вполне достаточно.

Когда Мирабелла стала жить у дяди, ее в первый же день сослали в комнатушку на задворках дома, приставили равнодушную гувернантку, и на этом забота барона и его прислуги закончилась.

Так продолжалось два месяца, пока девочка не набралась смелости, сама разыскала дядю и потребовала комнату с нормальным камином, регулярное питание и, если она не слишком многого просит, перину, из которой пух не торчит наружу. Она все-таки дочь джентльмена и не чужой барону человек.

В ответ дядя влепил ей пощечину. Мирабеллу это так потрясло, что на какое-то время она утратила способность говорить и двигаться. На миг ей показалось, что голова странным образом отделилась от тела, и она подумала, что остаток жизни ей придется провести на полу дядиного кабинета. Но барон быстро развеял эти мысли. Он подошел к ней, схватил за руку и выволок за дверь. Только тогда Мирабелла опомнилась и принялась бежать со всех ног: по коридору, на крыльцо и через леса к востоку от поместья.

Мирабелла бежала, пока не выбилась из сил. Пока ей не показалось, что легкие и сердце вот-вот разорвутся внутри. Пока не оступилась и не скатилась кубарем с холма прямо в руки милой леди в белом накрахмаленном, пахнущем мятой платье, которая крепко обняла ее, стала утешать и утирать мокрое от слез личико.

Когда рыдания стихли, женщина спросила Мирабеллу, не поранилась ли она, и пожурила за то, что она скачет, как дикая козочка, по лесам и холмам. Из-за этого у нее, глупышки, теперь будет синяк под глазом.

Незнакомку звали миссис Бринкли. Она была гувернанткой юной леди Кейт — маленькой белокурой девчушки, которая подошла к Мирабелле и, смущаясь, протянула ей недоеденную сладкую булочку, зажатую в ладошке. Она с благодарностью приняла угощение, а вместе с ним — приглашение дружить, понятное без слов.

Так состоялось первое знакомство Мирабеллы с Коулами. Неожиданный поворот судьбы, который изменил всю ее жизнь.

Их поместье — Хэлдон — и дом дяди разделяло меньше двух миль. Узнав, что сосед стал опекуном осиротевшего ребенка, леди Тарстон пришла в негодование: разве может пьяница воспитывать маленькую девочку? Она сразу же позаботилась о том, чтобы Мирабелла могла приходить в Хэлдон-холл в любое время. Когда Мирабелла гостила в Хэлдоне, ее хорошо кормили, одевали и учили. Графиня даже настояла, чтобы Мирабелла сопровождала Коулов на всех светских мероприятиях.

Мирабелла практически выросла в Хэлдоне, и для нее это поместье и его обитатели словно сошли со страниц книги.

И если Хэлдон был сияющим замком, обителью рыцарей и прекрасных дам, то дом дяди — логовом людоеда.

«Таким он и остался», — уныло подумала она, когда каменное здание показалось за поворотом. Особняк был настолько мрачным и неприветливым, насколько Хэлдон — лучистым и гостеприимным. Издали могло показаться, что старинный дом говорит о достатке его владельцев, хотя и небольшом: парадный въезд с колоннами, окна, расположенные в два ряда, множество дымоходов, — но стоило подойти ближе, и перед глазами открывалась истинная картина. Усадьба была темной, сырой и ветхой. Колонны покосились, оконные рамы потрескались, дымоходы постепенно разваливались.

О некогда ухоженном саде напоминала только полуразрушенная стена домика, в котором давным-давно жил садовник. В угодьях не было ни одной грядки. Дядя не любил овощи, и порой ей казалось, что алкоголь отбил у него всякий вкус к еде. Вот почему он постоянно ругает кухарку: мол, она не готовит впрок, но ни разу не сказал, что ее стряпню просто невозможно есть. Для него количество всегда было важнее качества.

С саквояжем в руке Мирабелла вышла из кареты. Она привезла из Хэлдона только два наряда и только потому, что Вит должен был приехать. Иначе Мирабелла вполне бы обошлась теми старыми платьями, что хранились в доме дяди.

— Вам помочь донести саквояж, мисс?

Мирабелла улыбнулась лакею, который ждал ответа, но покачала головой. Она никогда не разрешала прислуге Коулов переступать порог дядиного дома.

— Спасибо, не нужно. Поезжайте в Хэлдон. Уверена, что сегодня, в день отъезда гостей, леди Тарстон дорога каждая пара рук.

— Как вам угодно, мисс.

Мирабелла смотрела, как лакей ловко запрыгнул на запятки и карета укатила прочь. Затем, расправив плечи, она развернулась и пошла в дом.

У крыльца на цепи сидел огромный пес, который, казалось, запросто мог откусить человеку руку. Мускулистое чудовище с сомнительной родословной обожало хватать за юбки и щиколотки проходящих мимо дам и джентльменов (то ли для того, чтобы отвадить незваных гостей, то ли чтобы отвадить гостей вообще, — это так и осталось для Мирабеллы загадкой). Пес всегда наводил ее на мысль о Цербере, охраняющем врата в ад.

Кристиана, который был помощником конюха и ее единственным другом в доме, это ужасно забавляло. Он отлично ладил с псом и часто брал его с собой на прогулки.

Мирабелла тоже пыталась приручить пса, подкармливая его объедками и мясными косточками. Безрезультатно.

Когда она поднималась по ступенькам, собака бросилась следом и клацнула зубами, промахнувшись на добрых два фута, но Мирабелла все равно испуганно подпрыгнула.

— Неблагодарная дворняжка, — проворчала она, толкнув входную дверь, и решила попросить Кристиана забрать куда-нибудь пса, пока она не уедет.

Мирабелла не удивилась, что никто из слуг не вышел, чтобы помочь ей с багажом. В отличие от людей, служивших у Коулов, прислуга дяди работала спустя рукава.

Она слышала, как некоторые благосклонно настроенные жители Бентона отзывались о бароне Эпперсли как о «покровителе обездоленных». На самом деле привычка дяди нанимать старых, немощных людей, преимущественно таких, о которых ходила дурная слава, не имела ничего общего с великодушием. Это был просто холодный расчет. Человек, который совсем недавно умирал на улице от голода, вряд ли станет жаловаться, если хозяин не заплатит вовремя или отвесит пару оплеух.

Страх, однако, далек от благодарности, а нужда — от призвания. Поэтому полуголодная прислуга проводила большую часть времени за двумя занятиями: или нехотя исполняла прихоти барона, или вообще ничего не делала.