Читать книгу "Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти - Игорь Павлович Петровский"

высоким, и, пользуясь им, однажды он начал иконоборческую политику. Почему – это вопрос.

Причина иконоборчества – это действительно загадка. Вряд ли можно считать, что очередное, пусть даже и сильное землетрясение в Эгейском море каким-то образом прямо можно было связать с почитанием икон. Это был лишь предлог. Большинство историков склоняются к мысли, что настоящие мотивы стоит искать в политической ситуации того времени.

Эпоха арабских завоеваний поставила перед римскими императорами, которых мы уже сейчас можем легко называть византийскими, серьезную проблему, проблему даже не столько военно-политическую, сколько нравственную. Надо было объяснить причину этих сокрушительных событий. Ответ был на поверхности. Все беды, которые испытывал древний Израиль, были посланы на него за идолопоклонство. Где идолопоклонство? Где? Где то, за что Бог может наказать христиан? Ответ был тоже очевиден. Вот они, эти идолы! Дело в том, что слово «эйдолон» по-гречески означало любое изображение, которому совершается поклонение.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

Иконоборческая политика Льва Исавра была сравнительно мягкой, можно даже сказать, хитрой. С одной стороны, он распорядился убрать все изображения с улиц, площадей и башен, с другой стороны – оставил их в Святой Софии. Никто не следил за наличием икон и в домах. Иконоборчество этого периода больше касалось общественного пространства, чем личной жизни, поэтому действительно это был очень хитрый ход. Вот эта мягкая политика предполагала, с одной стороны, отсутствие каких-то больших выступлений, протестов и, с другой стороны, планомерно продавливала иконоборчество в массы. Расчет был на то, что все постепенно привыкнут и примут.

Патриарх Герман потребовал созыва Вселенского Собора для обсуждения вопроса иконопочитания, но Лев отказался это делать. Он не желал переводить этот вопрос в область богословских споров и настаивал на том, что речь идет лишь о церковной практике. Фактически он запретил обсуждать почитание икон, и тогда против выступил один из самых авторитетных богословов в византийской истории, Иоанн Дамаскин.

Преподобный Дамаскин защищал образы, он считал их предельно важными, потому что преподобный Дамаскин был носителем уникальной патристической культуры и образованности. Он блестяще знал древнегреческих философов – Аристотеля и ряд неоплатонических авторов. Если мы откроем его «Диалектику», мы увидим огромное влияние греческой философии на богословие преподобного Иоанна Дамаскина, и более того, он еще суммировал православную веру и в «Изложении православной веры» подвел определенную черту под всем богословием.

Игумен Дионисий (Шлёнов), кандидат богословия, доцент МДА

Иоанн Дамаскин написал целую серию сочинений в защиту иконопочитания. В них он с легкостью опровергал всю аргументацию иконоборцев. Он говорил: запреты на изображения в Ветхом Завете делятся на две категории. Одна – запрет на изображение Бога, поскольку Бог невидим. Вторая – запрет поклоняться идолам, то есть ложным богам. Но никакого запрета на изображение истинного Бога, явившего себя человеку, там попросту нет.

Это богословие Богоявления. Оно содержится во множестве древних христианских текстов. Если Бог до Боговоплощения был «невидимым», то в Боговоплощении через человечество, которое Он воспринимает, в самом этом человечестве Он становится видимым. Именно это богословие, строящееся вокруг праздника Рождества и Крещения, вдруг очень сильно и естественно актуализируется в иконоборческую эпоху.

Лев ничего не мог поделать с Иоанном, поскольку тот жил сначала в Сирии, а потом в Палестине, на территориях, уже потерянных империей, и, кроме того, он был подданным Арабского халифата. Да и в самой Византии настоящих гонений в эту эпоху еще не было.

Все изменилось после смерти Льва, когда на престол взошел его сын, Константин V по кличке Копроним. Эту кличку ему дали критики. Для нас сегодня это ничего не значит – ну, Копроним и Копроним, мало ли… Но по-гречески это слово связано с фекальной лексикой. Феофан Исповедник пишет, что во время крещения младенец Константин испражнился прямо в купель, отсюда и кличка. Так это было или иначе, мы не знаем. Практически все, что до нас дошло о его правлении, было написано его врагами, и они, конечно же, сгущали краски, но даже они не могли отвергнуть тот факт, что его правление было чрезвычайно успешным. Он отвоевал обратно всю Малую Азию. Он отвоевал обратно Кипр. Он перестал платить унизительную дань болгарам. Он вернул власть над целой частью балканских провинций. Действительно, Константин оказался даже более успешным полководцем, чем его отец. Империя при нем возвращала былое величие.

В это время резко сокращается число исторических сочинений. Фактически, если проследить весь комплекс исторических хроник, каких-то повествований и других источников, который дошел до нашего времени, и изобразить его в виде схемы, то мы получим «бутылочное горлышко», когда для VII–VIII веков у нас останется только одна хроника Феофана. И вот на этой тоненькой ниточке держатся все наши знания об этом периоде.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

Поэтому богословские взгляды Константина V известны нам лишь отрывочно. Некоторые историки полагают, что Константин был противником не только икон, но восставал и на культ святых, считая любое почитание кого-либо, кроме Бога, идолопоклонством. Что мы знаем точно, так это то, что, в отличие от отца, Константин решил утвердить иконоборчество догматически и собрал для этого Вселенский Собор.

На берегу Босфора находился один из императорских дворцов, в котором любила проводить знойные летние месяцы императрица Феодора, жена императора Юстиниана. Именно в этом дворце Константин и решил собрать свой Собор. Однако несмотря на то, что в нем не принимали участия представители Римской Церкви, не было представителей восточных патриархов, Константин упрямо позиционировал этот Собор как Вселенский. Заседания длились целых полгода, но в них принимали участие исключительно епископы-иконоборцы, поэтому результаты Собора были предсказуемы: иконопочитателей осудили, иконопочитание предали анафеме. Любопытно, правда, как этот Собор рассматривает саму икону. Он видит ее как нечто, сделанное из какого угодно вещества, а равно и писанное красками при помощи нечестивого искусства живописцев. То есть, скорее всего, под «иконой» они понимали не художественное изображение, а какой-то барельеф или, может быть, даже скульптуру.

Надо сказать, что даже послушный императору иконоборческий Собор никаких постановлений против почитания святых не принимал, однако отныне власти стали следить даже за домашним почитанием икон. Именно с этим периодом предание связывает историю появления чудотворного образа Иверской Божией Матери. Согласно греческому сказанию, написанному, правда, только в XVI веке, эта икона стояла в домовом храме у одной женщины в Никее, но солдаты-иконоборцы увидели ее и потребовали у хозяйки денег, угрожая донести властям. Насмехаясь над иконой, один из них ударил копьем в лик Богородицы, и икона закровоточила. Женщина пообещала заплатить,