Читать книгу "Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си - Роджер Фалиго"

Кингатху; на южном побережье недалеко от Шанхая; и в военных округах Фуцзянь и Кантон, которые постоянно мобилизуются против Тайваня. Есть также станции, расположенные недалеко от Куньмина (к северу от Вьетнама и Мьянмы), а также в Линшуе, на южной оконечности острова Хайнань на юге Китая. База Линшуй расширилась в 1995 году, чтобы охватить Южно-Китайское море, Филиппины и Вьетнам, что также контролируется станциями, разбросанными по всей границе. В 1980-х годах на двух небольших островах архипелага Парацельса были созданы дополнительные станции. Помимо станций Каши и Лоп Нор, еще две были созданы в Синьцзяне: база Динъюаньчэнь, ориентированная на Россию и преимущественно мусульманские бывшие советские республики, отличается от базы Чанли, недалеко от столицы провинции Урумчи, которая перехватывает спутниковую связь.

Как утверждал Десмонд Болл еще в 1995 году, «Китай обладает самой разветвленной сетью разведывательных данных SIGINT среди всех стран Азиатско-Тихоокеанского региона». (Излишне говорить, что всего десять лет спустя Китай стал одним из основных игроков в SIGINT в любой точке мира, наряду с США, Великобританией и Российской Федерацией.)

PLA3 совместно с PLA2 управляет группой учреждений и учебных заведений, где проходят обучение студенты обоих факультетов. Самый крупный из них — Институт иностранных языков НОАК в Лояне, находящийся под административным контролем НОАК3. Технические специалисты и курсанты должны проходить лингвистические стажировки не только за границей — возможно, действительно в качестве невинных студентов, изучающих язык и литературу из лингвистически интересных стран, — но также и в отдаленных районах Китая, Монголии и Синьцзяна, где расположены пункты прослушивания, и где важно знать местные диалекты и научиться противостоять суровому горному климату.

В 1991 году PLA4 была переведена из штаб-квартиры PLA3 в Сюнхунци в Тайюань, недалеко от Летнего дворца в Пекине. Сейчас он намного больше. Для этого есть простая причина: НОАК 4, отвечающая за радиоэлектронную борьбу, проводит операции кибервойны с помощью военно-морских и воздушных сил, включая новые самолеты-разведчики, в частности китайские самолеты ДРЛО российского происхождения и Ильюшин II-76.

1 апреля 2001 года служба получила неожиданный подарок, когда китайские истребители заставили самолет-разведчик ВМС США приземлиться на острове Хайнань на юге Китая, что привело к противостоянию между Вашингтоном и Пекином. Это был первый захват подобного рода после сбития самолетов ЦРУ в 1950-х годах. EP-3E под кодовым названием «Кролик Питер» перехватил голосовые сообщения и сигналы радаров на материке. НОАК разобрала самолет на части, чтобы скопировать все его устройства, а его техническим отделам удалось раскрыть все секреты системы кодирования данных, получившей прозвище «Проформа», на границе между разведкой и кибервойной.

Тогдашний лидер НОАК генерал Дай Цинминь мог только радоваться. Его часто считают одним из архитекторов кибервойны, который вместе с другими теоретиками возглавил ее модернизацию, создав концепцию «народной войны в эпоху информационных технологий». Попросту говоря, это включает электронные атаки, направленные на замаскирование текущих военных операций, ослабление системы раннего предупреждения противника; шифрование сообщений, и блокировку любых попыток противника ответить, чтобы обмануть его, куда бы он ни повернулся. Настоящий поворотный момент в своей теории НОАК достигла в начале 1990-х годов, когда она перешла от оборонительной позиции к проведению наступательных операций в области радиоэлектронной борьбы во взаимодействии с региональными подразделениями НОАК в трех сухопутных армиях, в воздухе и море.

Чтобы иметь возможность постоянно адаптировать и модернизировать свои системы там, где это необходимо, эти департаменты являются поставщиками услуг для крупных шпионских структур, расположенных в зарубежных странах, — не только НОАК, но также Службы связи Политического департамента НОАК (Чжэнчжи Лянлуобу) и множества исследовательских институтов, филиалов и подставных компаний, созданных структурами «интеллектуального пылесоса», такими как COSTIND.

Китайцы также продают свои технологии в некоторых из этих областей, в первую очередь в страны Ближнего Востока и другие азиатские страны. За эти продажи отвечает Китайская компания по импорту-экспорту электроники (CEIEC). Как мы увидим, на рубеже тысячелетий НОАК3 и НОАК4 начали преодолевать новый порог в войне разведок, выйдя на поле битвы в сети и превратившись в главную страну, реализующую меры военного времени в киберпространстве.

Рука помощи от ЦРУ и BND

Перед тем как начать кибервойну, у китайцев была необычная школа подготовки. Им на помощь пришли те самые люди, против которых они боролись, американцы. В 1979 году китайцы, как мы видели, были застигнуты врасплох иранской революцией аятоллы Хомейни, как и американцы. Американцы потеряли свою базу в Мешхеде, крупную радиостанцию, управляемую британцами, которая перехватывала сообщения из СССР. Из этого общего удара возникло неожиданное «дружеское» разведывательное сотрудничество. Еще в апреле 1979 года спецслужбы США получили от Джимми Картера зеленый свет на переговоры с Дэн Сяопином о возможном сотрудничестве в этой области.

Англо-американская база перехвата была закрыта, а ее сотрудники переброшены в другое место. Адмирал Стэнсфилд Тернер, глава ЦРУ, приехал в Пекин инкогнито, даже надев накладные усы, чтобы не быть замеченным агентами КГБ. Накануне президентских выборов в США Цао Гуйшэн — тот же секретный агент, который катастрофически провозгласил непобедимость красных кхмеров в прошлом году и с тех пор стал первым секретарем политического отдела посольства Китая в Вашингтоне, — объявил, что Картер обязательно будет переизбран.

И все же Дэн Сяопин был неправ, если бы отчаялся. Прибытие Рейгана в Белый дом в январе 1981 года и продвижение его друга Билла Кейси на пост главы ЦРУ фактически укрепили процесс китайско-американского сотрудничества: оказалось, что китайцы разделяют одержимость двумя консерваторами. Обе стороны надеялись спровоцировать распад Советского Союза, особенно потому, что в конце 1979 года Красная Армия вторглась в Афганистан. Гэн Бяо, глава обороны Китая, завершил соглашение. Десять лет назад Чжоу Эньлай назначил его главой отдела международных связей КПК. Он был превосходным специалистом по разведке.

В разговоре о сотрудничестве Китая с Западом Десмонд Болл сказал мне: «Адмирал Боб Инман, директор АНБ, ставший вторым в ЦРУ, которого я хорошо знал в то время, пригласил китайских технических специалистов для обучения их, пока мы строили посты прослушивания с АНБ в самых отдаленных уголках Китая». Это было примерно во время войны в Афганистане, когда ЦРУ и китайские службы уже работали вместе, чтобы вооружить моджахедов. Отправка первых китайских техников в Соединенные Штаты была предпринята с особой осторожностью Дэвидом Грайсом, начальником отделения ЦРУ в Пекине, который изучал мандаринский язык в языковой школе Тайчжун на Тайване, бывшей главной опорой борьбы с коммунистами на материке.

Под кодовыми именами SAUGUS и SAUCEPAN станции Qitai и Korla в Синьцзяне были построены Управлением науки и технологий ЦРУ, с техническими материалами, предоставленными ЦРУ и Управлением операций SIGINT АНБ, и управлялись совместно с