Читать книгу "На задворках Солнечной системы - Михаил Михеев"

Настоящее веселье началось на следующее утро, когда экипаж «Седова» уже собирался покинуть базу. Хорошенько отдохнувший экипаж уже бодро топал к шлюзу, когда раздался сигнал тревоги – противный, режущий уши. А еще через секунду мимо них, даже не обратив на гостей внимания, пронесся Кузнецов.

Генералы, ну, или, как вариант, полковники не бегают, потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику. Истина старая и избитая. К тому же здесь и сейчас летящий огромными, благодаря местной гравитации, скачками, Кузнецов и впрямь выглядел комично. Вот только выражение его лица с этим никак не вязалось – злое, сосредоточенное… Похоже, для паники поводов имелось несколько больше. Космонавты переглянулись и, не сговариваясь, помчались следом. Как оказалось, вовремя.

В центральный пост управления они влетели за секунды до того, как закрылась, намертво отрезая их от окружающего мира, внушительной толщины титановая дверь. Какой-то лейтенант сунулся было навстречу непрошеным гостям, но Кузнецов, уже сидящий в своем кресле, лишь рыкнул, моментально вернув подчиненного к выполнению своих обязанностей. На Басова со товарищи он бросил короткий, раздраженный взгляд, но смолчал. Пришлось экипажу «Седова» сгрудиться у входа и там и стоять, тем более, мест для гостей в центральном посту предусмотрено не было в принципе.

Некоторое время было совершенно непонятно, что же, собственно, происходит. Операторы обменивались короткими репликами, Кузнецов зло щелкал клавишами и периодически отдавал не слишком понятные Басову распоряжения. Судя по лицу остальных, все они, включая Ирину, которая вроде как профессионал, пребывали в столь же недоуменном состоянии. Продолжалось так до тех пор, пока Кузнецов, сжалившийся над седовцами, не приказал какому-то лейтенанту, очевидно, находящемуся в резерве, ввести их в курс дела. Ну, тот и объяснил, что происходит, в меру своих полномочий.

Ситуация оказалась тупой до безобразия. Соседи пожаловали, они периодически прилетали. Как оказалось, русские давно уже наладили с ними неофициальное, но вполне взаимовыгодное сотрудничество. Так как расположившиеся на Метиде американо-европейские исследователи получили разрешение на вывоз льда для собственных нужд, но не имели для этого возможностей, они обратились к русским коллегам. И с тех пор периодически, раз в два-три месяца, их корабль прибывал на орбиту Европы. С нее, используя посадочные модули, поднимали на орбиту глыбы льда, после чего корабль аккуратно буксировал их к себе. В ответ русские желали получать данные проводившихся на Метиде работ по исследованию Юпитера. Учитывая, что без поставок льда станцию пришлось бы закрыть уже через пару месяцев, цена, на взгляд Кузнецова, выглядела справедливой, и конкуренты, поломавшись для вида, согласились. Так что в визите их корабля не имелось ничего необычного.

А вот время оказалось неурочным. Аж на две недели раньше срока. Тоже ничего особенного, кстати, случалось подобное и раньше. И ничьих планов это не ломало – в конце концов, лед заготовили уже давно. Вот только дьявол – он, как известно, кроется в деталях.

Если конкретно, то, во-первых, соседи никогда не заглядывали на огонек во время прибытия на русскую базу корабля с Земли. Все бывает в первый раз, конечно, но было еще и во-вторых. Здесь, возле Юпитера, метеорная угроза – вещь более чем реальная. С одиночными метеорами бороться умели неплохо, но от потока не спасут никакие пушки. За годы полетов, разумеется, накопилась неплохая статистика, которая сейчас однозначно утверждала – в ближайшие пару дней к Европе лучше не соваться. «Седов», с его защитным полем, или военный корабль – они пройдут, но обычный транспорт, построенный, вдобавок, в Британском Союзе, где отродясь ничего хорошего для космоса не создавали, очень рисковал. Ну и, в-третьих, именно сейчас единственный на русской базе крейсер не в состоянии был взлететь – механики, пользуясь случаем, устроили профилактику двигателей, и раньше, чем через несколько часов, «Аскольду» подвижность не грозила. Неудивительно, что привыкший в любых телодвижениях вероятного противника видеть подвох Кузнецов занервничал.

Объясняя все это, лейтенант не забывал внимательно смотреть на экран монитора, наблюдая за происходящим. Опыт работы с системами сканирования пространства у него наверняка имелся колоссальный. И ничего удивительного, что неладное он заметил сразу.

– Что он творит? Что он творит, придурок? – неожиданным для достаточно субтильного человека басом выдал он. Судя по репликам остальных операторов, они пребывали в столь же удивленном состоянии. А потом на экране видеонаблюдения появилось такое, что все затаили дыхание.

Чужой корабль, до того момента уверенно маневрирующий, все же не удержался на курсе и влетел в метеорный поток. Разворот, не представляющий проблем для гравилета, оказался не по силам морально устаревшим реактивным двигателям. Отклонение в жалкие полсотни километров даже на формируемом компьютером изображении с такого расстояния выглядело невеликим. Но зато вспышку от попадания видели все.

Первые секунды после того, как корабль влетел в метеорный поток, казалось, что все обойдется. Каменюки там все же не кишмя кишат, между ними порой сотни километров, шансы выйти из опасной зоны без потерь имелись. Но такова уж оказалась планида экспедиционного транспорта «Лондон», что в него угодили сразу три космических булыжника. Два были успешно расстреляны орудиями корабля, но зато третий попал, и весьма удачно.

– Твою ж маман! – выдохнул кто-то.

И было от чего. Судя по тому, как раскрутило поврежденный корабль, досталось то ли двигателям, то ли системам управления. Однако это был еще не конец, вряд ли повреждения от одного-единственного метеора могли оказаться смертельными для великана длиной свыше трех километров. По сравнению с ним «Седов» выглядел совсем небольшим, хотя, конечно, большая часть полезного объема «Лондона» съедалась громоздкой и сложной в обслуживании силовой установкой. Кто бы ни пилотировал великана, контроль над кораблем он восстановил довольно быстро. Однако дело было сделано. «Лондон» успел нырнуть к центру потока, и там, где метеоры летели с заметно большей плотностью, попадания начали следовать одно за другим.

Удивительно, как транспорт не разнесло на куски в первые же минуты, но детище британских инженеров оказалось чрезвычайно крепким. Очевидно, виной тому был пресловутый коэффициент инженерной безграмотности – британцы, строя этот корабль, не слишком хорошо представляли себе, какие нагрузки он будет испытывать, и собственное неумение компенсировали высоким запасом прочности. В результате там, где любой другой корабль разнесло бы на куски, «Лондон», окутавшись вспышками от ведущих огонь во все стороны орудий, ухитрился не только выстоять, но и сохранить ход. Вот только хватило его теперь лишь на то, чтобы направить транспорт куда-то в сторону Европы и молиться о том, чтобы не пронесло мимо.

Когда металлическая громадина, отчаянно тормозя уцелевшими двигателями, рухнула на поверхность планеты, древний лед, казалось, ахнул. Сотрясение получилось такое, что его ощутили, несмотря на двести километров расстояния. В своем кресле выругался, не стесняясь посторонних, Кузнецов. Впрочем, это оказалось не более чем минутной слабостью. Почти сразу он начал отдавать распоряжения, и сводились они к двум вопросам. Во-первых, проверить, не получила ли база повреждений. И, во-вторых, организовать спасательную экспедицию – людей, будь они хоть тридцать раз придурки и вообще совсем не друзья, надо было вытаскивать. Это на Земле можно собачиться, а у космоса свои законы.