Читать книгу "На задворках Солнечной системы - Михаил Михеев"

С этой женщиной (похоже, она втайне мечтала иметь грудь, как у Памеллы Андерсон, но, к сожалению, в России операции по уменьшению груди практически не делают) они даже сфотографировались на память. И пошли дальше, продолжая удивляться размаху и изобретательности создателей базы. А судя по тому, что строительство продолжалось, скоро здесь станет еще интереснее.

Для чего все это строилось? Ну, тут и гадать смысла не было. Россия в своей излюбленной манере подошла к вопросу комплексно и помимо чисто научной базы строила крепость, способную стать опорным пунктом для дальнейшей экспансии. Ну и, конечно, шугануть конкурентов, случись конфликт. И отсюда, и вообще. Похоже, это даже не скрывалось, потому гостям и показывали. Хотя и не афишировали, разумеется.

С точки зрения военного или строителя (а лучше, того и другого одновременно) здесь было чертовски интересно. С точки зрения классического геолога-твердовика или нефтяника – не особенно. Басов льдом в жизни не занимался. Однако Кузнецов, загадочно подмигнув, махнул рукой: пошли, мол. Пришлось идти, надеясь, что полковник собирается показать не что-нибудь извращенно милитаристское. Уж чем-чем, а войной во всех ее проявлениях Басов был сыт по горло.

Пещера, в которую они пришли, поражала воображение. И было ясно, что это чудо из хрустально-чистого льда – не плод человеческих усилий, а результат неведомых природных явлений. Наверное, в момент формирования ледяного массива здесь оказался газовый пузырь, хотя, конечно, совсем не факт. Но – возможно. Как объяснил Кузнецов, наткнулись на эту пещеру проходчики случайно, и давление здесь было аж четверть атмосферы. Для Европы – чудовищно много.

Ну, если уж нашли – так не отказываться же. Помимо красоты, пещера оказалась очень кстати для весьма серьезного проекта. Ученым давно уже хотелось пробурить лед и дотянуться до океана, который закрывался этим импровизированным щитом от жуткого дыхания космоса. С поверхности это сделать было можно, технологии на Земле отработали еще в двадцатом веке, в Антарктиде. Можно – но достаточно тяжело. Работать в скафандрах или возводить купол – это, по меньшей мере, неудобно. Зато пещера, почти идеально круглой формы и диаметром около ста метров, для размещения оборудования и нормальной работы подходила идеально.

Сейчас весь центр пещеры был заставлен оборудованием. Именно заставлен, причем так аккуратно, что создавалось впечатление, будто работают не русские, а какие-нибудь немцы. В центре всей этой красоты возвышалась полноценная, более пятидесяти метров высотой, буровая вышка, вся такая чистенькая, как на Земле не добьешься. И именно к ней направился Кузнецов, таща за собой Басова с Ириной.

Проходя мимо расставленного и разложенного оборудования, Басов с любопытством окинул его взглядом. Ничего принципиально нового, честно говоря. Те же шарошечные долота – судя по виду, их сюда привезли на всякий случай и ни разу не использовали. На Земле применяют точно такие же. А вот рядом болванки – это уже интереснее. Басов только слышал о таких да читал, самому работать с ними не приходилось. Хотя принцип работы банален. Раскаленная докрасна металлическая хреновина иглой пронзает лед. Для нормальной горной породы это недостижимо, но когда надо пробить пускай твердую, но все же воду…

И все же Басов не совсем понимал, зачем их сюда притащили. Ну, буровая. Ну, на другой планете… Эка невидаль, на Марсе оборудование в техническом плане куда интереснее. Эта вон не бурит даже, просто стоит. Но Кузнецов ограничился краткой экскурсией, после чего деликатно отделался от Демьяненко. Ирина обиделась, это было заметно, однако на Кузнецова ее эмоции впечатления не произвели. Ну а запротестовать не позволила дисциплина. И четверть часа спустя мужчины уже сидели в кабинете начальника экспедиции, запертом, что характерно, изнутри.

– Гадаешь, зачем этот цирк? – с усмешкой спросил Кузнецов. – Удивлен, удивлен, не притворяйся. Ладно, слушай сюда. Есть информация, которую надо передать Нечипоренко из рук в руки. Это не очень спешно, но он должен знать, а уж, как ею распорядиться, он поймет куда лучше нас с тобой.

– И с чего такое доверие?

– Из окопа. Ладно, смотри.

Басов посмотрел на экран монитора. Видео, довольно паршивого качества. Явно подводные съемки, темнота, подсвеченная только чем-то вроде прожектора. А потом тень, мелькнувшая где-то на грани видимости – и все гаснет.

– Что это?

– Что? Это – местный океан…

Они все же пробурили лед. В инициативном, так сказать, порядке. Согласно планам, работы должны были начаться только через месяц, но ученые – народ нетерпеливый, и они смогли убедить полковника Кузнецова, что справятся. Надо сказать, не соврали, и, урезав сами себе порцию сна, энтузиасты смогли развернуть оборудование и начать процесс.

Толщина льда здесь была, по меркам Европы, относительно невелика. Всего-то десяток километров. К тому же, несмотря на то, что формировался панцирь свыше миллиона лет, бурился лед очень легко, значительно быстрее, чем в Антарктиде. И проткнули его без проблем. Собственно, проблемы вроде бы небольшие, но уверенно тянущие на десяток-другой докторских диссертаций, начались позже.

Теории о том, что океан Европы отнюдь не безжизнен, существовали давно. В общем-то, к этому мнению склонялось большинство ученых, споры были лишь по поводу того, какую форму имеют его обитатели. Кто-то говорил о микроорганизмах, кто-то – о водорослях. Те, кто говорил о возможности существования более сложных жизненных форм, проходили в научном мире как популисты и шарлатаны, вне зависимости от их заслуг, реальных либо мнимых, и регалий.

Собственно, одной из задач экспедиции и была проверка теорий и, по возможности, отбор проб воды и биологического материала. И подводные роботы спустились в скважину сразу же. Ну и обнаружили жизнь, причем в весьма интересных проявлениях. Нечто вроде панцирных рыб, неторопливо прорезающих извечный мрак европейских вод. Облака агрессивного планктона, плюющегося электричеством. Нечто вроде осьминогов со щупальцами длиной в полкилометра. И еще многое, многое другое. Словом, жизнь имелась, было ее много, и она увлеченно жрала себе подобных. Экспедиция лишилась практически всей техники быстрее, чем удалось собрать сколь либо значительный объем информации, но и то, что успели узнать, поражало воображение.

До Басова некоторое время не могло дойти, что же здесь такого секретного. Сенсация – да, первая жизнь за пределами Земли как-никак. Даже учитывая пещеры мертвецов на Марсе, о которых здесь не знали и знать не могли. Но секретного-то что? Кузнецов только хмыкнул, удивляясь его недогадливости. Все же просто – обычные интриги. Используя эту информацию, кое-кого из ученых можно было бы малость притопить, а других, напротив, приподнять. Ну и договориться о чем-нибудь взаимовыгодном, разумеется. Действительно, чего тут сложного? Сам профессор, мог бы и догадаться.

Ну что же, почему бы и нет? Все мы люди, все мы человеки, и каждый ищет свою выгоду. Тем более, сватов-братьев среди этой публики у Басова не наблюдалось. Так что пообещал помочь он без каких-либо моральных терзаний. После этого последовала еще одна бутылка коньяка, невесть какими судьбами попавшая в этот уголок космоса, и день, в целом, прошел весьма приятственно.