Читать книгу "Во славу русскую - Анатолий Евгеньевич Матвиенко"

один и невелик, не более полутора-двух тысяч тонн на глаз. Вдобавок русский, лавируя против ветра с корветским парусным вооружением, пустил чёрный дым из тонкой трубы позади грот-мачты. Стало быть, это не настоящий военный корабль, а снабжённый несколькими пушками пароход. Большие гребные колёса, непременный атрибут паровых торговых посудин, изрядно снижают скорость. Манёвренность в узких гаванях да способность кое-как выгребать точно против ветра — все их преимущества.

Потому турецкие капитаны, находившиеся с наветренной стороны, разглядывали корвет с явной усмешкой, полагая, что отчаянный русский капитан лезет в западню. Затем паровой корабль повернул и с расстояния полутора миль пальнул пушками правого борта с небывалой для сей дистанции точностью, уложив снаряды в печальной близости от флагмана. Только после этого зазвучали команды, расправились паруса, с грохотом поползли якорные цепи.

Османы вышли на охоту, обладая несомненными преимуществами. У них больше кораблей, мощнее артиллерия. Они находятся сверху относительно ветра. Наконец, дерзкий корвет имеет меньшую скорость — вместо мачты труба, гребные колёса тормозят, и это будет для него смертельным приговором, если Аллах не оставит мусульман своей милостью.

Меж тем русский добился попадания, вызвав нешуточный пожар на турецком фрегате, и начал движение к открытому морю, спасаясь от преследующей тройки; лишь флагман остался на якоре, охраняя тыл Ор-Капы. Пароход продолжил отстреливаться, но уже только из пары кормовых ретирадных орудий, потом вдруг из его трубы повалил очень густой дым, он увеличил дистанцию и круто свернул влево. Ставши против ветра, совсем убрал паруса.

Турецкие капитаны не поверили глазам! Гяур описал циркуляцию большого радиуса и оказался выше по ветру, имея теперь преимущество и в скорости, и занимая нужное ему положение, а немногочисленные пушки разили с ошеломляющей точностью, добиваясь попаданий с мили-полутора. И никаких гребных колёс… Что за шайтан толкает его по морю?

Затем курс пересекли обычные фрегаты, явно старой постройки, не обладающие паровым устройством, зато количеством стволов не уступавшие кораблям Блистательной Порты. Османские моряки попали в артиллерийскую вилку, имея повреждения от пальбы парохода. Турецкий фрегат и корвет вышли из боя, взяв курс на юго-восток.

К вечеру этого дня с линейного корабля «Бейлербей Хасан», оставшегося в опасном одиночестве, ибо все остальные османские корабли, не спасшиеся бегством, отправились на дно, заметили тот же корветский пароход. К его появлению теперь уже отнеслись с достойной серьёзностью. Однако русский и не подумал приближаться на расстояние выстрела. Из-за его кормы выползли, щедро коптя дымом, два странного вида баркаса без парусов и весёл. Таких малых судов с паровой машиной никто в Блистательной Порте не видывал.

Пушки флагмана рявкнули всем бортом, когда дымящие огрызки приблизились. Но попробуй попасть с полумили в лодку длиной менее трёх десятков ярдов, несущуюся со скоростью до дюжины узлов!

Баркасы разошлись, первый повернул к носу линейного корабля, второй направился к корме. И баковое орудие, максимально опустившее ствол к воде, добилось вдруг успеха! Ядро проломило блестящую крышу мелкого дерзостника, он скрылся в облаке пара и дыма. Когда клубы рассеялись, на воде не осталось даже кругов, так — один мусор.

Зато на корме не повезло. Из пушек не попали, ружейные пули не принесли заметного вреда, и русская лодка, увенчанная на носу длинным наклонным шестом, уходящим в волны, врезалась-таки в корпус около рулевого пера!

Взрыв сотряс квартердек, отшвырнул баркас назад. Испуганный матрос доложил офицерам, что в трюм хлынула вода из пробоины под ватерлинией.

Пока турки боролись за живучесть флагмана, русский катер, тоже пострадавший от взрыва, быстро затонул. За повреждение линейного корабля экипажи малых судов заплатили высшую цену, погибнув до последнего человека.

Но «Бейлербей Хасан» остался на плаву, пусть с дифферентом на корму и сильным креном на левый борт. Без руля он никуда уйти не смог, чем воспользовался капитан пароходокорвета, приблизившись с этого же борта, с которого стрельба невозможна. Русский дал единственный выстрел холостым и замер в ожидании, пока противник спустит флаг.

Капитан-лейтенант Павел Степанович Нахимов утомлённо выдохнул и опёрся руками о леер.

— Лейтенант, объясните туркам, что высаживаться нужно на западный берег.

— Слушаюсь, ваше благородие!

«Паллада» двинулась вперёд на пару кабельтовых, после чего между раненым корпусом османского корабля и крымской землёй в воду упали два снаряда. Намёк более чем понятный — не дело сотнями человек турецкой команды укреплять гарнизон Ор-Капы.

К утру на длинную косу, вонзившуюся с запада в Перекопский залив и отчего-то именующуюся местными жителями Малой, прибыла первая русская колонна. Со стороны моря под охраной «Паллады» к берегу приткнулась целая флотилия мелких судёнышек. На них и на шлюпках с «Бейлербей Хасана» батальоны инфантерии начали переправку на восточный берег, виднеющийся в каких-то двух милях.

* * *

Я был в одном из первых баркасов, ткнувшихся в крымский пляж. Моя дивизия — пополненная бригада инфантерии Строганова да артиллерийский полк — занимала здесь оборону. Турки опомнились с запозданием, потом на десант посыпались ядра с гранатами, а вскоре и картечь. От Ор-Капы до плацдарма далеко, стало быть — османы закинули хоботы лафетов на передки и подвезли пушки ближе к берегу конными запряжками. Предсказуемо, но неприятно.

Над головами засвистели снаряды с «Паллады», сбивая с османских пушкарей излишний задор. Быть может, они и не нанесли особого урона, но дали время, за которое на плоскодонках, огибая полупогруженный остов турецкого корабля, русские канониры выгрузили орудия, тут же собрали их, укрепив цапфы стволов в вертлюжных гнёздах.

Воссозданная из остатков инфантерии дивизии бригада, усиленная подкреплением и полком артиллерии, управлялась из рук вон плохо. Я понимал, что защитники плацдарма приносятся Паскевичем в жертву, как и плутонги в пограничных фортах, посему здесь ляжет в землю далеко не цвет русского воинства… Но они — живые люди! Пока живые. Полдюжины опытных офицеров и три десятка унтеров превратили очень сырое соединение во что-то условно боеспособное, с некоторыми шансами удержать осман.

Турки навалились после полудня на едва подготовленные наши позиции, направив силы, не менее чем втрое превосходящие числом. Пушкари отстреливались, высадив за пару часов до сотни зарядов на ствол, плутонги отбивались от янычар и татарских отрядов, несколько раз противник врывался на плацдарм, и его отбрасывал резервный батальон… Силы защитников таяли, как и нападавших, потому что ни одной, ни другой стороне не поступило подкрепления.

«Когда переправятся наши?»

«Где Паскевич?» «Где десант?»

«Когда?! Когда?!!»

Я знал ответ на эти вопросы, но ничего не говорил людям. Даже Строганов не был посвящён, что десант в тыл — обманка, дабы вытянуть на себя как можно больше турок с вала Ор-Капы.