Читать книгу "Де Бюсси и инфанта - Анатолий Матвиенко"

Глупцов жизнь ничему не учит. Почему именно мне приходится восполнять её педагогические упущения?

При виде моей физиономии прохвост Ксавье Бриньон закатил глаза и приготовился грохнуться без памяти. Точнее – повиснуть в моих объятиях, я сдавил ему шею и приставил к глазу кинжал.

Круглая рожа налилась до свекольно-пунцового цвета. Если не поставить паразиту пиявок, снижающих давление, боюсь, моя копилка грехов пополнится очередной отправленной к Богу душой. В компанию к ещё нескольким десяткам душ, чьи хозяева встретились мне на слишком узкой дорожке.

Но, быть может, именно следующая жертва переполнит терпение Бога или кого-то другого, избравшего местом моего пребывания Францию конца шестнадцатого века, поэтому я счёл за лучшее спрятать оружие и миролюбиво спросил об оставленных вещах. Грядёт немаловажная встреча, а потёртая шляпа с пером, серо-чёрный камзол и шоссы, заправленные в грязные сапоги из оленьей кожи, вряд ли представляют собой лучшее облачение для рандеву с дамой. И чем рыскать по улицам да лавочкам Парижа, где любой мальчишка наслышан, что граф де Бюсси объявлен врагом короля, я понадеялся использовать что-то из старых запасов, когда в Лувре уживались дворы Генриха Третьего и его блистательной супруги, а также свита Генриха Наваррского и королевы Марго. Скромность гугенотских нарядов и собственная оригинальность в аскетизме платья не избавили меня от необходимости держать пару комплектов для торжественных приёмов и балов, включая отвратительные своей женственностью коротенькие штанишки с подбоем, придававшие ягодицам и бёдрам вульгарную шарообразность.

– Кому ты сдал мою комнату на этот раз? – бакалейщик, уходя от ответа, что-то сдавленно булькнул в оправдание, и я насел на него вторично, наплевав на паническое состояние проходимца, но больше не угрожал кинжалом. – В прошлый раз меня тоже год не было! Ты ещё не понял, что я – бессмертен? Что я в аду тебя достану и спрошу: где, чёрт подери, моя комната?! И моя одежда?

По правде говоря, съёмная квартирка над бакалейной лавкой на улице Антуаз не представляет какой-либо ценности. Но я привык к ней. Именно тут, неведомым образом вселившись в тело дворянина по имени Луи де Клермон де Бюсси д’Амбуаз, я вдруг ощутил себя в Париже эпохи Возрождения в разгар самой весёлой ночи той эпохи – Варфоломеевской. Не скажу, что воспоминания приятные, но уж какие есть…

Рядом шумно засопел Симон, мой слуга. Он привык к хозяйским интонациям в голосе, после которых собеседника, случается, уносят вперёд ногами. Благочестивый католик, парень перекрестился загодя.

– Никому не сдал, ваша светлость… – почувствовав некоторую слабину в хватке, бакалейщик торопливо залебезил: – Дорогой граф! Ваше сиятельство! Я так искренне, так душевно рад вас видеть! В ваших покоях всего лишь свалены тюки с мукой и крупами, незамедлительно распоряжусь их убрать!

Надеясь, что свидание с Создателем откладывается, Бриньон вывернулся из моих рук и действительно принялся хлопотать, чтобы пыльные мешки покинули второй этаж. Истинную радость от нашего вторжения ему, скорее всего, причинила возможность напомнить мне, сколько я задолжал с прошлой весны. За полтора года, видать, набежала изрядная сумма. Рожа пройдохи вытянулась, когда он услышал, сколько с него причитается за хранение товаров в спальне благородного графа. Сменив гнев на милость, я швырнул ему пару серебряных ливров, пообещав рассчитаться позже.

Но что за отвратительная привычка хоронить меня прежде времени!

Приведение комнат в порядок, нагрев воды и приготовление ужина отняли более часа. За это время стемнело. В ноябре в Париже всегда темнеет рано…

– Бакалейщик сохранил ваши письма, – сообщил Симон, помогая выбраться после мытья в большой деревянной лохани.

– От кого?

Как и его брат, принявший смерть на службе моей персоне, слуга был малость обучен грамоте.

– Из Анжу. От родных. Прошлогоднее, ваша светлость.

Я в курсе более свежих новостей. Что там ещё?

– Неразборчиво. Простите, господин, прочитать не могу. Все буквы знаю…

Все буквы угадал, не смог угадать слово, вспомнил я анекдот, обречённый стать бородатым через четыре с лишним сотни лет.

– Давай!

Естественно, винить слугу нельзя, в Речи Посполитой Симон со мной не был, по-польски не понимает. Что там? Сюрприз! Неведомый конспиратор черкнул записку не на польском, а на русском языке Великого княжества Литовского, мол – есть в Париже купеческий дом, налаживающий торговлю с Московией-Тартарией наподобие английской Московской компании. Значит, обитает там не атташе по культуре, а постпред по торговле. Я невольно заулыбался: дотянулись-таки руки русской разведки до Франции! А если не руки, то хотя бы глаз на длинном стебельке. Или ухо. Непременно наведаюсь! Но потом.

– Что ещё?

– Монахи какие-то.

Эту муть я даже читать не стал. Что там может быть нового? Слышу от них одно и то же: граф де Бюсси, вы – известный приспешник гугенотов и без пяти минут отлучённый от святой католической церкви, покайтесь, вернитесь в лоно истинной веры, облобызайте десницу короля, и будет вам благословение Божье…