Читать книгу "Остров - М. Беннетт"

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Сначала я думал о пилоте, благодаря которому пережил (пусть ненадолго) лучший в своей жизни полет. Потом подумал о стюардессе, единственной, кроме моей мамы, женщины, которая не пожалела для меня улыбку. Но под конец я думал уже о себе. Вот это насчет блаженны, когда вас обижают, вы получите награду на небесах — это же все про меня. Закончив чтение, я вроде как смутился и сказал «аминь», и Флора, стоявшая возле меня со склоненной головой, повторила «аминь», отчего мне полегчало. Мы посмотрели друг на друга.

— Теперь ты, — сказал я.

— Я не умею говорить, — ответила она. — Зато я могу спеть.

— Так спой.

Я ожидал мелодии громкой, жесткой, в духе металл, у меня даже пальцы на ногах заранее поджались, как бывает, когда на шоу талантов выступает кто-то совсем неумелый, зато страшно искренний. Но мои пальчики напрасно беспокоились. Песня оказалась скорее в стиле кантри, в ней попадались хорошие строки о том, что рожденный летать не может удержаться на земле. Самый подходящий псалом в честь упавшего самолета. Наверное, я разинул рот — закончив, Флора вместо «аминь» сказала:

— Ты чего?

Я поспешил захлопнуть рот.

— Не знаю — просто не ожидал от тебя такого. Не думал, что ты выберешь такое.

— А какой песни ты ожидал от меня? — Она снова ощетинилась.

— То есть… — Я попытался выкрутиться. — Если бы ты оказалась на необитаемом острове…

И тут Флора опять поступила необычно. Она единственная из всего клуба «Завтрак» не ответила: «Да я уже на необитаемом острове», а переспросила:

— Как в «Дисках необитаемого острова»?

— Да! — обрадовался я. — Мои родители его обожают.

— Наверное, мы с тобой брат и сестра.

— Ты знаешь, что они устроили однажды розыгрыш — целое шоу о парне по имени сэр Гарри Уитлон, якобы великом исследователе. Его изображал актер, который и выбирал все песни.

— Это очень по-английски.

— В каком смысле?

— Вот вы, американцы, любите президентов. В том самом году в Штатах был убит Кеннеди, и все только и говорили что о заговорах, мнимых и настоящих. А Би-би-си пока что сочинил свой маленький розыгрыш.

— Хм. — С такой точки зрения я никогда об этом не думал. — И какую музыку ты бы выбрала?

Стало уже довольно темно, но я все же заметил, как Флора повернулась ко мне (мы шагали к берегу).

— А ты как думаешь, что бы я выбрала?

Я чуть призадумался.

— «Двадцать один пилот». «Кьюр». «Грин дэй». «Фолл аут бой». «Май кемикэл романс». «Дэмнд». О, — я указал на ее куртку, — и «Моторхэд».

— Эмо и металл.

— Наверное. Ты же… как раз этого типа, правильно?

— Правильно. — Она сердито расталкивала ногами попадавшиеся на пути кусты. — Выходные я провожу на кладбище, приручаю воронов, а после школы, должно быть, стану мастером по татуировкам.

Я онемел. Ровно об этом я подумал, когда увидел, как она тщательно выводит фигуры Губки Боба и Сквидварда на косяке двери Бикини-Боттом.

— Разобрался во мне до самого донышка, да, Линкольн?

Я пожал плечами в темноте. Вообще-то я и правда считал, что довольно хорошо разбираюсь в людях — столько лет наблюдал снаружи, никогда не участвовал ни в разговорах, ни в дружеских компаниях. Но я не был таким засранцем — на тот момент, — чтобы откровенно это сказать. Мне еще предстояло дойти на острове до вершин засранства. Однако хоть я сдержал себя. Флора так и шагала негодующе впереди меня до самого Бикини-Боттом.

Я не вполне понимал, отчего она раскипятилась, но смутно чувствовал: что-то не так. Впереди следовало шагать мне, я же вождь, но Флора за что-то на меня рассердилась, так что я решил, один раз можно и уступить без спора, и молча шел следом.

31

Зеленые гонады

На острове начался странный период, своего рода лимб. Я вел счет дням, отмечая их на плоской скале на мысу, мы назвали ее Скала-Календарь. Каждый день я ставил черточку, как Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо, в тюрьме на острове Иф, как сам я в своей комнате, когда считал дни до окончания школы. На четырнадцатый день Джун заметила:

— Сейчас мы бы все отправились домой.

И мы все стали вспоминать дом. Оранжевый-это-новый-черный самописец так и торчал в углу Бикини-Боттом, сверкал оранжевой краской и, как мы надеялись, делал свое дело, посылал невидимые и неслышные нам сигналы. Но за все четырнадцать дней мы не видели ни корабля, ни самолета. Наш SOS в бутылке из-под минеральной воды, видимо, плавал где-то в океане, беспомощный и бесполезный, никому не попался в руки.

Неделя проходила за неделей, клуб «Завтрак» все реже говорил о еде и все чаще — о родителях, о жизни дома. И я — впервые, честно говоря, — стал думать, что же делают мои родители. Я знал, что они обыщут землю и небо, лишь бы меня вернуть, и поначалу был так уверен в скором возвращении, что даже не очень-то волновался и не скучал по ним. Мне хватало забот, пока я обустраивал остров, осваивал новую для меня роль лидера, и да, права Флора, по-прежнему делал все за всех. Конечно, мне вспоминались и мамины поцелуи, и не всегда удачные папины шутки, но лишь на краткий миг — слишком много было дел. Нужно было вытаскивать клуб «Завтрак», без меня бы они пропали. Потом это стало рутиной, уже без того адреналинового заряда, который подпитывал меня в первые дни. Работа выживания. Святая троица потерпевших кораблекрушение: пища, убежище, огонь. Это мы осуществили. И я чувствовал, как все смотрят на меня: что, мол, дальше?

Зеленые гонады тоже как будто следили за мной. Эти огромные зеленые с отливом орехи свисали попарно с каждой пальмы, и мне казалось, что оттуда на меня глядят глаза. У этих плодов было еще и по три небольших отверстия, как в тыкве, вокруг донышка, и они действительно были похожи на глаза. Всюду глаза. Немножко я сделался одержим этими зелеными гонадами. До них необходимо добраться, и точка. Я подумал: именно это и нужно клубу «Завтрак». Все необходимое для выживания у нас теперь есть, а это будет роскошь, лакомство. А то рыба — козлятина, рыба — козлятина, рыба — козлятина, мы чередовали их изо дня в день, всех уже тошнило. Почти семь недель мы ели соленое, очень хотелось сладкого, и я был уверен, что в таинственном нутре зеленых гонад мы найдем эту сладость. Мне виделось: их сок окажется густым и сладким, как пятидолларовый молочный коктейль, их мякоть сахаристой, кокосовой, шоколадной. Как батончик «Баунти».