Читать книгу "История борделей с древнейших времен - Зигмунд Кинси"

Под носом вытрешь ей, чтоб не могла она

Послать воздушный поцелуй украдкою.

Мать-сводня пусть к вину не приближается,

О брани пусть забудет. Чуть ругнет кого —

Сейчас же наказание на двадцать дней

Вина лишить…

Служанке ли, случится, отнести велит

Венки, гирлянды, мази – Купидону ли,

Венере ли, – твой раб пускай следит, кому

Дает, Венере – иль мужчине их.

А если пожелает чистоту блюсти,

Пусть столько же ночей вернет нечистыми.

Этот договор довольно-таки суров к женщине и не накладывает на мужчину никаких обязательств. Однако юридически ничем не оформленное рабство у сутенера не лучше.

Баллион, сводник из «Псевдола» Плавта, так командует своими женщинами:

Эй, слышите вы, женщины? К вам речь я обращаю.

Вы проводите жизнь в чистоте, в баловстве

И забавах. Мужей величайших

Знаменитых подруг испытаю сейчас:

Кто из вас о себе помышляет,

О свободе своей, кто о брюхе одном,

Кто о выгоде, кто только сну рад.

Я узнаю, кого на свободу пустить,

А кого на продажу сегодня ж.

Обработайте нынче любовников, пусть

Нанесут мне подарков побольше,

Годовой пусть доставят запас, а не то

Завтра уличной каждая будет.

У меня день рожденья сегодня – а где

Те, кому вы милы, для кого вы

Наслажденье, и радость, и жизнь, для кого

Поцелуй вы, медовая сладость?

Да, отрядами пусть мне подарки несут,

Перед домом становятся строем.

Даром, что ли, давать платье, золото вам

Да и все, что вам нужно? Обуза одна

Дома ваша работа мне нынче! К вину,

Знай, негодницы, тянетесь! Им до того

Наливаете брюхо себе, а вот я

Всухомятку питаюся тут же!

Впрочем, лучше всего будет сделать мне так:

По одной поименно их вызвать,

А не то отречется, заявит потом,

Что ей не было сказано вовсе.

Повнимательней слушайте все!

С тебя начну, Гедилия,

Подружка зерновых купцов.

Зерна у них и краю нет,

Горами, знай, ворочают:

Пускай они зерна сюда

Понавезут на целый год

И мне, и домочадцам всем,

Чтоб захлебнулся вовсе я,

Чтоб государство имя мне

Переменило – стал бы я

Не сводник Баллион уже, а царь Ясон…

Эсхродора! Ты подруга мясника (соперники

Мясники со сводниками: мы гнилою клятвою,

А они гнилой похлебкой достигают выгоды):

Если нынче не наполню я мясными тушами

Трех больших крюков, то завтра вздерну я тебя на крюк

(Вздели на быка так Дирку сыновья Юпитера:

Крюк тебе быком и будет)…

Ты, Ксистилида, послушай, у друзей твоих настолько

Много масла! Слушай, если

Целыми ко мне мехами

Масла не свезут сегодня,

Завтра же в мешке отправлю я тебя в публичный дом.

Будет там постель, в которой

Не поспишь, измучишься!

Поняла, к чему веду?

Вишь, змея! Друзей ведь столько

У тебя, так полных маслом,

А ты товарищам своим дала б хоть чуть сегодня

Умаслить голову! И я не больше жирным лакомлюсь.

Но я знаю, ты не любишь масла, а вином себя

Наливаешь: погоди же,

Сразу все тебе припомню, если ты не выполнишь,

Все, что говорю тебе я!

Ты теперь, что за свободу деньги мне вот-вот вручишь,

Торговаться лишь горазда – не горазда выплатить!

Феникия, тебе скажу, приманка добрых молодцев:

Если со своих имений мне твои любовники

Не снесут сюда сегодня весь запас, – Феникия,

Завтра же тебе я шкуру краской финикийскою

Распишу: с публичным домом у меня спознаешься.

Ремесло сводника презренно, порядочные римляне не хотят иметь с ним дела. Но приходится. В другой комедии Плавта, «Куркулион», Куркулион и Ликон покупают девушку у сводника Капапдока:

Ликон:

Ты помнишь ли условие, что, если кто докажет,

Что от роду она свободна, ты вернешь мне деньги,

Все тридцать мин?

Каппадок:

Запомню, будь спокоен, хоть и снова

Скажу.

Ликон:

Так помни ж.

Каппадок:

Помню я – и на нее права все

Тебе передаю.

Куркулион:

Чтоб я от сводника права взял

На что-либо! У них свое – один язык, и только,

Чтоб клятвы нарушать свои: чужих вы продаете,

Чужим распоряжаетесь, чужим даете волю.

За вас никто порукою, вы никому порука.

По-моему, среди людей вся сводничья порода

Точь-в-точь что мухи, комары, клопы и вши, и блохи,

Досада, тягость, зло для всех, а пользы – ни малейшей.

Кто честен, тот на площади не станет с вами рядом,

А если стал, его винят, марают, порицают:

Дела, мол, губит и кредит (хоть ничего не сделал).

Ликон:

Кривой, а знаешь хорошо ты сводничью породу.

Напоследок Каппадоком овладевает приступ сентиментальности:

Каппадок:

Эй ты, послушай.

Куркулион:

Чего тебе?

Каппадок:

Прошу, ты с ней получше обращайся:

Я дома воспитал ее в добре, в стыде…

Куркулион:

Так жалко?

А что дашь, чтобы хорошо ей было?

Каппадок:

Оплеуху.

Куркулион:

Тебе вот оплеухою отлично б полечиться.