Читать книгу "Романс о розе - Джулия Берд"

Королева быстро пробежала глазами протянутый ей документ.

– Завещание, похожее на множество ему подобных, – заявила Елизавета.

– Дело в том, что существует еще одно точно такое же завещание, в котором наследником назван Дрейк. Мой дядя, Тедиес, засвидетельствовал оба завещания в один и тот же день.

Королева поджала губы.

– И как ты это объясняешь?

Заломив руки, Розалинда ответила:

– Мой отец хотел, чтобы мы с Дрейком поженились. Он решил, что наличие двух завещаний вынудит нас решить юридические проблемы, касающиеся дома, при помощи брака.

– Твой отец был умен.

Розалинда вздрогнула и посмотрела на королеву.

– Но он заблуждался, ваше величество. Он почему-то упустил из виду тот факт, что мы с Дрейком не выносим друг друга.

– Слишком громко сказано.

– Ну, возможно, между нами уже нет такой яростной вражды, – признала Розалинда. – А может, ее никогда и не было. Но я не хочу делить с ним дом. И не собираюсь. Он мой!

Королева с трудом встала с кресла и, приблизившись к столу, стала рыться в своих бумагах.

– Ваше величество, вы ведь, конечно, понимаете, какую глупость сделал мой отец.

– Ты хочешь, чтобы я приняла твою сторону, сбросив со счетов желание лорда Даннингтона?

– В общем, да. Вы знаете меня, знаете, как я жажду независимости. В этом стремлении вы всегда служили мне примером. Вы сочиняли стихи, жили без сильной руки, не желая терпеть несносный характер мужа. Вот так и я. Мне слишком поздно меняться.

Елизавета гневно взглянула на Розалинду.

– Ты говоришь о возрасте? Мне почти семьдесят. Ты – молодой птенец, а я – старая курица, – сказала она, наконец найдя то, что искала. – Сожалею, Розалинда, но в этом деле я должна принять сторону твоего отца.

– Что?

– Эндрю всегда был моим верным сторонником, во времена всех бурь и потрясений.

– Но я тоже вам служила верой и правдой.

– Пять лет. А я уже сорок лет на троне. – Голос Елизаветы ослаб, и она поморгала, сдерживая слезы. – Уже столько дорогих моему сердцу друзей в могиле! Только я одна была награждена необычайно крепким здоровьем. Нет ни твоего отца, ни Бергли, ни Лесестера, ни Бланш Парри. Я в долгу перед мертвыми за их верность мне.

– Понимаю, – прошептала Розалинда дрогнувшим голосом. Руки у нее затряслись, на мгновение ей стало дурно.

– Ты, разумеется, не обязана выходить замуж за Дрейка. Я не могу тебя заставить. И не брошу тебя в Тауэр, если ты не вступишь в брак с ним. Но буду вынуждена забрать у тебя Торнбери-Хаус, если из-за него начнутся распри.

Розалинда вскочила на ноги и яростно выпалила:

– Ваше величество! Как вы можете?

– Я всегда хотела владеть Торнбери-Хаусом. Если ты ослушаешься отца, я буду считать тебя недостойной такой ценности.

– А что же мне без него делать?

– Ты всегда можешь вернуться служить при дворе. Или же я подберу тебе мужа.

– Но почему? Вы же всегда хотели, чтобы ваши придворные дамы оставались незамужними.

Королева медленно приблизилась к Розалинде и вручила ей листок бумаги.

– Ты упомянула о моих стихах. Прочти это, когда будешь одна, возможно, ты все поймешь.

Дрожащими руками взяв листок, Розалинда присела в реверансе.

– Ваше величество… – и, не дожидаясь разрешения уйти, выбежала прочь. До этикета ли ей сейчас было!

Трясущимися руками развернув листок, Розалинда поднесла его к факелу, горевшему на стене, и прочитала стихотворение, написанное рукой королевы.

На смерть Монсеньора

Печально мне, но все же не решаюсь

Другим своей печали показать

Полна любви – а словно ненавижу,

Томлюсь желанием страданьям имя дать,

Кажусь немой, но сердце переводит мои слова

На свой язык.

Жива ли я? Во мне и лед и пламень,

Себя скрываю от себя,

Печаль моя как тень бежит за мной,

Вослед за мной, когда я мчусь за нею.

Покоя нет мне днем,

А ночью целим ложе, вспоминая

Мои слова и чувства, боль и грусть!

Как с другом давним я делюсь

Обидой, что не в силах боле я зелье отыскать,

Чтобы того изгнать из сердца,

Кто так дорог

И образ чей со мною будет жить, пока живу сама.

Позволь мне жизнь мою прожить,

На миг избавь от боли

Иль смерть мне дай, чтоб о любви забыть.

Елизавета тем временем повернулась к ширме, стоявшей в глубине комнаты.

– Ну и что ты на это скажешь? – спросила она. Из-за ширмы вышел Дрейк и, мрачно взглянув на королеву, ничего не ответил.

– Тебя удивил визит Розалинды?

– Нет. – Дрейк начал медленно расхаживать по комнате. – Она любит свой дом как никто другой. Вероятно, даже больше, чем любил его мой отец.

– Ты ее действительно не переносишь?

Дрейк остановился и смущенно потер переносицу.

– Нет.

– Скорее наоборот, так я полагаю.

Он с трудом перевел дыхание.

– Ты вернулся, чтобы изводить ее, как она утверждает?

– Конечно, нет, – горько усмехнулся он. – Я почти разорен. Мне нужны деньги.

Королева помолчала, довольная, как всегда, тем, что ее подданный унижается перед ней.

– Тогда почему ты не признаешься Розалинде? Она может помочь тебе.

Дрейк лишь устало вздохнул, и королева жестом велела ему сесть.

– Стоит ли сообщать Розалинде о своих бедах, ведь я и так уже всего лишь грязь у нее под ногами. Может, она и находит меня очаровательным, но равным себе не признает никогда.

– А может, и признает, если я пожалую тебе рыцарство.

Некоторое время Дрейк недоуменно смотрел на Елизавету, отметив про себя ее хитрый взгляд. Эти всезнающие глаза таили в себе интригу.

– Всем известно, что ваше величество терпеть не может увеличивать число рыцарей и лордов. Вы часто говорили, что подобная щедрость принижает заслуги тех, кто уже удостоился такой чести. – Дрейк вспомнил, что королева страшно негодовала, когда Эссекс резко увеличил число рыцарей, воюя против Тирона, главаря ирландских мятежников. – И потом, – сказал он с грустной усмешкой, – представьте, как будет поражен ваш двор, если вы сделаете меня рыцарем. Ведь никто не знает, что я шпионил за вашими дипломатами, одновременно занимаясь торговлей.