Читать книгу "Романс о розе - Джулия Берд"

Чувствуя неимоверное облегчение, Розалинда опустилась на колени и прижалась щекой к руке королевы.

– Ваше величество, мою любовь к вам невозможно выразить словами.

И так оно и было. Розалинда еще не забыла, какой удивительной силой воздействия обладала королева, ибо все при дворе жили только ради того, чтобы доставить удовольствие Елизавете, а в те минуты, когда королева сердилась, каждый немного умирал.

– Я так и не познакомилась с твоей подругой, – произнесла Елизавета.

Розалинда жестом подозвала к себе Франческу.

– С вашего разрешения, позвольте представить вам виконтессу Халсбери.

– Халсбери? – Королева, нахмурившись, взглянула на Франческу. – Я ее раньше не видела Как случилось, что ваш муж ни разу не привез вас ко двору?

– Он был очень стар, когда мы поженились, ваше величество, – ответила Франческа. – Ему было тяжело совершать такие путешествия, а я не хотела ехать без него.

Пронзительные глаза королевы смягчились.

– Значит, вы были ему преданы.

– Это бы и мой долг.

Королева понимающе улыбнулась.

– Франческа – моя близкая подруга, – с гордостью добавила Розалинда.

– Это леди Халсбери убедила тебя оставить службу при дворе?

– Моя королева, это вы велели мне отправляться в Торнбери и заняться своими насущными делами, – объяснила Розалинда, но королева ждала ответа не от нее.

– Ваше величество, я не повинна в этом страшном грехе. И я бы заняла место Розалинды подле вас, если бы могла. Но после смерти мужа я осталась в Йоркшире.

– У вас есть дети?

Франческа ответила не сразу, и Розалинда с удивлением взглянула на нее.

На прекрасном лице Франчески не дрогнул ни один мускул, но глаза ее живо заблестели при взгляде на королеву.

– Вы хотели бы иметь детей, ваше величество?

Женщины, не знавшие друг друга до этой минуты, посмотрели друг на друга, и какое-то теплое чувство возникло между ними.

– Как вы проницательны, Франческа. Наши придворные лгут нам теперь, как обычно молодые люди лгут старухам. Они называют меня прекрасной и вечной. Я делаю вид, что верю, хотя прекрасно знаю, что я – бесплодная старуха.

Елизавета говорила скрипучим голосом, напоминавшим карканье вороны, и Розалинда растерялась, уловив в нем нехарактерные для королевы нотки сожаления и пессимизма.

– Я бы оставила вас при дворе, леди Халсбери. – Королева осторожно поднялась и повернулась к Фрэнни. – Вы из тех, кто не станет льстить мне.

– У меня обязанности… – выдавила Франческа растерянно.

– Побудьте здесь сегодня, исполните свой долг перед Короной. И я могу найти вам супруга. Когда-то я держала своих придворных дам при себе, но теперь понимаю, как это ужасно: одинокая старая женщина. Вам, вероятно, следует снова выйти замуж.

Розалинда и Франческа обменялись тревожными взглядами.

– Ваше величество, Франческа никогда не простит меня, если ее представление ко двору приведет к этому ужасному состоянию – замужеству. Ведь вдова в конце концов так тяжко трудилась ради блаженства, которое доставляет ей этот статус.

– Нам лучше обсудить эту тему наедине, Франческа. – Елизавета властно приподняла брови и кивнула в сторону Розалинды. – Наш друг проявляет упрямство в вопросе брака.

– Я поброжу по дворцу, мадам. – Франческа снова присела в почтительном реверансе и тихо удалилась.

Когда дверь за ней закрылась, королева обратила свой взор на Розалинду:

– Итак, что привело тебя в мои покои? Какие-то трудности, так?

Розалинда вдруг мысленно представила Дрейка, нежность в его глазах, когда он читал стихи в саду. Проклятие, ну почему вдруг сейчас она вспомнила об этом? Ей надлежит думать только о выживании.

– У меня действительно трудности. Серьезные. Королева села в кресло у кровати и похлопала по стоявшему рядом.

– Иди, расскажи мне все, как на духу.

Розалинда опустилась в кресло.

– Все мои трудности сосредоточены в одном имени: Дрейк.

– Сэр Фрэнсис?

– Нет, господин Мандрейк Ротвелл.

Королева непонимающе уставилась на нее, и Розалинда продолжила:

– Скорее всего вы не знаете его. Он пират и торговец.

– Он тот, по поводу кого следует беспокоиться моим торговым компаниям?

– Он блестяще ведет дела! – Удивляясь себе, Розалинда вдруг стала хвалить Дрейка. – Очень успешно отыскивал рынки. Последние годы Ротвелл занимался тем, что осваивал новые рынки, а ведь у него не было ничего, кроме поддержки человека, ссудившего его деньгами, и каперских свидетельств.

– А, морской бродяга и разбойник.

– Именно. Он исключительно своеволен и упрям. Считает, что может делать что угодно, в том числе и украсть мой дом.

– А, Торнбери-Хаус. – Хитрые глаза королевы угрожающе блеснули.

Розалинда судорожно вздохнула.

– Ваше величество, вы знаете, как много для меня значит Торнбери-Хаус.

Королева задумчиво кивнула:

– Столько же, сколько для меня значила моя страна.

Ободренная, Розалинда продолжила:

– Да, именно так. Видите ли, Дрейк был… моим другом детства. Отец взял его к нам из милости, поскольку отец Дрейка построил Торнбери-Хаус.

– Ах да, покойный господин Ротвелл! Я посетила его в Торнбери-Хаусе вскоре после того, как он был построен. Его жизнь закончилась неудачно, да?

Розалинда почувствовала вину за то, что сплетничает о самом сокровенном для Дрейка.

– Да, к сожалению. Дрейк – хороший человек, ваше величество. Сильный. Он очень многого добился, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, и должна признаться, сделал он это без всякой помощи, вернее, вопреки всем препятствиям, которые чинили на его пути такие эгоисты, как я.

– Неужели?

Как исповедник, королева была благоразумно немногословна. Ее любимым выражением было video et taceo, что в переводе с латинского значит «вижу и молчу». Ощутив в молчании сочувствие, Розалинда была не в силах остановиться.

– Между мной и Дрейком всегда шло острое соперничество. Я дождаться не могла, когда он наконец исчезнет из моей жизни. Впрочем, все изменилось, – тихо добавила она. – Однако я не собираюсь отдавать ему свое наследство. Он вернулся лишь за тем, чтобы досаждать мне. И за что мне такое?

Королева терпеливо ждала дальнейших объяснений.

– Ваше величество, я пришла заручиться вашей поддержкой в борьбе за то, что принадлежит мне по праву. У меня с собой завещание отца.