Читать книгу "Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд"

– Да, та твоя идея понравилась мне гораздо больше, чем связь моего имени с похитительницей в «Нью-Йорк таймс». Тебе следовало подумать, прежде чем выкладывать им скандальные сведения.

Его брови поднялись.

– Ты полагаешь, что это я сообщил им? Неужели считаешь меня imbécile[104]?

– Но ты же отказался от многомиллионного контракта, а потом мог решить, что выгоднее просто шантажировать меня. У меня пока не сложилось мнения относительно вашей сообразительности.

– Мне не выпала удача родиться лучшим шоколатье Парижа, – прищурившись, заявил он, – поэтому пришлось поработать мозгами, чтобы добиться успеха. А вы, видимо, родились владелицей «Шоколада Кори»?

Это был мучительный и вызывающий ярость удар. Именно так к ней вечно и относились, завидуя, что она унаследовала миллиарды, будто из-за них сама она превратилась в ничтожество. Но Кэйд упорно трудилась на благо своей компании, и факт ее рождения наследницей только подтвердил, что иногда фортуна улыбается достойным. Управление семейной фирмой стало целью ее жизни с того момента, как она утвердила свое появление в материнском чреве, вызвав у матери отвращение к запаху какао.

И пытаясь как-то проявить себя и сделать хоть какой-то собственный выбор, Кэйд глупо увлеклась и пустилась в немыслимую авантюру, пытаясь завладеть в Париже старинным рецептом изысканного темного шоколада во благо своей компании.

Пока она, закипая от гнева, размышляла над ответом, Сильван произнес:

– Какую связь мог иметь шантаж с вашей нелепой идеей контракта? Неужели ты подумала, будто я собираюсь использовать близость, возникшую между нами, ради наживы?

Кэйд молчала. В его глазах разгорался огонь возмущения.

– Прошлой ночью… после моих слов… ты подумала, что все это было ради денег? – Он резко встал со стола, оказавшись зажатым в тесном кабинете в шаге от нее. – И ты еще подумала, что это я не очень сообразителен? А все потому, что, видимо, ваше своеобразное понятие об интеллекте равносильно лишь способности отследить выстраивание цепочки из шести нулей за значимой цифрой!

«Девяти нулей», – машинально подумала она.

– А какое определение слова «интеллект»?

– Из множества значений мне близко одно… Это способность распознать нечто ценное в созерцаемом мире, – не задумываясь, ответил Сильван. – Или в мире вкусовых и… тактильных ощущений.

Кэйд покраснела. О чем он говорит? Об общей жизненной философии или о ней самой? Представляла ли она собой нечто ценное? В не связанном с деньгами смысле?

Ну вот опять… Ей нравились его вкусы и прикосновения. Смущение Кэйд придало лицу оттенок, близкий к малиновому цвету ее свитера, когда она вспомнила его потрясающие ласки и ошеломляющие прикосновения. Может, он имел в виду, что сам представляет собой некую ценность, а ей следовало распознать это по вкусовым и тактильным ощущениям? Тогда это просто очередной всплеск его высокомерия!

– Я вполне способна дать адекватную оценку вещам и явлениям, – резко проговорила она. – Именно поэтому я проникла сюда, пытаясь стащить рецепты ваших шоколадных конфет.

Чего бы она ни намеревалась добиться таким высказыванием, ей это явно не удалось, поскольку лицо Сильвана было непроницаемым, похожим на маску.

– Или уговорить Доминика Ришара, чтобы он продал мне свои рецепты, – капризно добавила она.

Его губы плотно сжались.

– Скажите мне еще кое-что. Ради шоколада Доминика Ришара вы могли бы также заняться с ним сексом?

Еще чего! Ведь импозантный Доминик Ришар был грубым неразборчивым волокитой. И она не лишалась умственных способностей, глядя на его руки. Или на его губы. Он не обладал красотой и совершенством движений.

Но Кэйд не собиралась объяснять это Сильвану Маркизу. Особенно сейчас, когда он напоминал оскорбленную, уползшую в свою раковину улитку, а ее смущение вдруг исчезло, сменившись усталостью.

– Мне не нужен ваш шоколад. Мне не нужны вы. – «Нет, нужен, нужен, чертовски нужен! – мысленно кричала она себе. – Замолчи, заткнись, идиотка!» – Я отзываю предложения о контракте.

Кэйд плохо помнила, как звучит эта фраза по-французски. Хотя видела ее в одном из своих пособий по деловым переговорам, которое нравилось ее учителю, но не уделила этой фразе должного внимания. И еще одно французское выражение она не выучила, поэтому перешла на английский и воскликнула:

– Идите к дьяволу, Сильван Маркиз!

После чего Кэйд удалилась.

Глава 15

– Черт, – оставшись один в кабинете, пробормотал Сильван. – Паршивая ситуация!

Она права, он действительно imbécile. И почему именно рядом с ней он так глупеет? Всякий раз Сильван думал, что надо проявлять ласковую заботу, напоминал себе о правилах обольщения, но все оборачивалось только хуже.

Она же сама явилась к нему. Не пыталась скрываться. Пришла в боевом настрое, вновь искала с ним встречи.

Зачем он начал рассуждать о ценности своего шоколада? Он понимал, во что это выльется. Но испытывал странное возмущение. Внутренний голос нашептывал ему: «Не торопись, если все дело лишь в шоколаде, то почему ты согласился на секс с ней?» В прошлом году лучшим шоколатье Парижа признали Доминика Ришара. Правда, в силу ошибки судейства со стороны мэра, который оказался соседом Доминика. Однако… Кэйд Кори наверняка выделила его среди парижских шоколатье независимо от того, насколько хорош изготовляемый им шоколад.

Сильвана охватило внезапное отчаянное желание заставить ее признать его первенство – по крайней мере признаться самой себе, если не захочется громогласно подтвердить это ему. А то, чего он добился в итоге, напоминало грустную историю красивой модели самолета, которую ребенку повезло получить в подарок на Рождество, но он разбил ее в приступе ярости из-за того, что не удалось аккуратно перевести на самолет фирменную картинку.

Сильван вернулся в лабораторию, но вдруг осознал, что не в состоянии думать о своих рецептах.

– Ладно, я сам разберусь, – произнес расстроенный Паскаль. – Вы, шеф, сегодня ни на что не годны.

Точно, абсолютно бесполезен. Сильван вспомнил, как краска необъяснимого смущения Кэйд Кори начала бледнеть, и вскоре на побелевшем от гнева лице уже сверкали лишь одни глаза.

– Пойду проветрюсь.

В прихожей, сорвав с себя tablier[105]и поварскую куртку, он облачился в кожаную куртку, одетую сегодня утром в честь его соблазнительной Похитительницы. Сильван направился в Люксембургский сад. Ноябрьский ветер покачивал лишенные листвы ветви и холодил щеки. Под ногами похрустывал гравий.