Читать книгу "Уши в трубочку - Юрий Никитин"

Она спросила с испугом:

– Надеюсь, хоть мы туда не пойдем?

– А сколько этот гад пробыл на Земле?

Она поколебалась, ответила с некоторой заминкой:

– По нашим данным, не больше трех месяцев.

– Надеюсь, – ответил я с облегчением, – бациллаполиткорректности еще не разложила. До конца, но, пойми меня правильно, исейчас, что ни брякни, все не так поймут.

Музыка оглушала, давила, раздевала, превращала вот прямо наместе в черт знает что, в амеб, демократов, всеядников. На входе двое могучихамбалов осмотрели нас внимательно, торкесса пробормотала тихохонько:

– Какие же оба мордобои…

Я переспросил:

– Кто-кто?

Она фыркнула при виде моего недоумевающего взгляда,пояснила:

– В смысле – мордатые парни. Господа, а где касса?

Я сказал ей громко, чтобы перекричать шум:

– Это ты у них спрашиваешь? У них наушники, невидишь?.. Чтобы не оглохнуть.

– А как же с ними общаться?

– Знаками. Только не вздумай спрашивать про Хуана. Илипро Хуаниту.

Она не поняла, раскрыла хорошенький ротик, я сказал ей вухо:

– Здесь все черным налом, а кассовый аппарат муляжный.Пойдем, уже все видят, что ты с Луны упала. В смысле, инопланетная шпионка!Ишь, платить в кассу вздумала…

Вырвавшийся из зала рев едва не отшвырнул нас как могучим взрывомна проезжую часть улицы. В зале цвета сочно-красной свежеободранной плотитолкутся сотни людей. Из-за тесноты никто не танцует, только виляют задницами,что вообще-то очень удобно для тех, кому медведь ухи оттоптал, всегда можносослаться, что мешает не только Фаберже, но и теснота. Свет выхватывал потные исовсем уже одемократненьи лица с остановившимися пустыми глазами, спущенные сплеч бретельки, белые сиськи, многие девушки нарочито загорают в купальниках,чтобы потом вот так на дискотеках ошеломлять контрастом коричневой и белойкожи, ребята иногда вскидывали кверху руки, то ли показывали, что они иминичего не делают там внизу в тесноте, то ли тряслись в экстазе, как хайландеры.

Торкесса приблизила лицо к моему уху, сказала в страхе:

– Зомби?..

– Сплюнь, – посоветовал я. – Это просто демократы.Термиты и демократы только в толпе чувствуют себя комфортно.

– Но почему у них такие тупые лица?..

– Потому что демократы, – объяснил я. – Их по лицамможно отличить на улице, на работе. А также по фразам, которые их органчик вчерепе выдает регулярно. Ну там, что силой решить ничего нельзя, Россия – сукаи ответит за все, Ковалев – совесть нации, террористы не имеют национальности…Стоп, посмотри вон туда!

Она послушно уставилась на раздевающуюся в танце толстомясуюблондинку у шеста. Устроители сообразили, что фотомодели – это вместо вешалок,а для мужчин женщины должны быть с толстыми задницами и таким же выменем, такчто у шеста неуклюже двигалась в танце настоящая доярка, да что там настоящая:настоящая украинская доярка! Кто понимает, тот поймет.

– И… что?

– Да не туда смотришь, – сказал я терпеливо в еерозовое ушко. – Вон там, за этой девицей, по ту сторону компания крутых парней,а спиной к нам мужик в клетчатой рубахе.

Она вспыхнула, голос ее задрожал от негодования:

– Ты эту бабищу называешь девицей?.. Да на ней мяса,как на…

– Тихо-тихо, – прервал я. – Это и есть настоящаяженщина. Диетами ни себя, ни других не мучает! А любой мужчина предпочитаеткачаться на волнах, чем биться о камни… Зайдем с двух сторон, пусть тебязаметит первой. Да не девица, а тот мужик в клетчатой. А я зайду сзади.

– Трус!

– Общечеловек, – поправил я. – Демократ. Теперь трусомбыть не стыдно, а почетно.

Она посмотрела на меня с отвращением:

– Что за прогнивший мир…

– Они девки хоть куда, – ответил я легкомысленно, – амы парни – хоть кого… Ох, прости, ты же, наверное, женщина…

Она посмотрела на меня ледяным взором:

– И что натолкнуло тебя на такую неожиданную мысль?Наверное, мои сиськи?

Я посмотрел на нее наглым взглядом:

– Сиськи? Где?

Она возмущенно фыркнула, отвернулась, мы проталкивалисьчерез толпу. Я наконец вспомнил, что она сейчас мой напарник, а напарник прислучае и жизнь спасет, догнал ее и прокричал в ухо:

– А вообще-то у тебя изумительный лифчик!

Она молчала так холодно, что я заподозрил, не знает ли, чтоизумительным называют тот лифчик, который снимают с женщины и изумляются: «Агде же сиськи?», но вряд ли она знает такие тонкости, если считает, что кормчий– это повар, дышло – легкие, куратор – петух, а хлебнуть – это откусить хлеба.Так что ничего удивительного, что сразу же хотела помочь мне тем способом, окотором наслушалась и насмотрелась со всех экранов, зато теперь, когда маскисброшены, хрен допустит мои скифские лапы до ее нежного тела, чтоб не хрустнул,мол, скелет….

– Сиськи, – сказал я ей в затылок, – это лицо женщины.Сиськи есть – ума и диплома не надо, это все мелочи в нынешней жизни. Я личносам, будучи эстетом и глубоко культурным и очень образованным человеком, большевсего ценю в женщине три достоинства: лицо и грудь. Сама понимаешь, дипломыможно приобрести хоть в универе, хоть на рынке у молдаван, а вот сиськи – этодар свыше, потому и ценится выше…

Глава 13

Она не слушала, протискивалась в потной жаркой толпе, еепробовали схватить и заставить танцевать, но она брезгливо отдергивала руки,двигалась дальше. Никто не обижался, все понимают, что заменимы все женщины, нефиг убиваться по Джульетте или Изольде, все бабы одинаковы, а раз всеодинаковы, то зачем платить больше, одна откажет, другая нет, все без проблем,гуляем, Вася…

Мы начали расходиться в стороны, я прокричал в ухо:

– Расстегни рубашку еще на одну пуговицу! Чем виднеегрудь у женщины, тем хуже запоминается ее лицо!

Она дернула плечом, словно отгоняла муху, но я ощутил, чтокакими-то движениями ухитряется, не прикасаясь руками, сделать сиськи виднее,заметнее, так что все начинают таращиться на них, облизываться, а в это времяможно обчистить их карманы и даже поснимать штаны.

Подозреваемый, мужик в клетчатой ковбойской рубахе, красивооблокотился о стойку бара. Через плечо широкая синяя лента с орденом СвятойЕкатерины, исключительной белизны панталоны, красиво и плотно облегающие егомогучие икры, гульфик тоже на месте, сапоги обычные, кирзовые, но с позолоченнымишпорами. Самая обычная одежда, так у нас одевались и даже одеваются на Земле,но что-то меня смутно тревожило, какое-то несоответствие, что ли, не такподобраны цвета, или галстук не в тон носкам… впрочем, он без галстука, а носкипока не видно. Хотя нет, вон из-за голенища торчит кончик тряпки, это онучиили, как говорят в народе, портянки, что значит, носками не пользуется, облом.