Читать книгу "План соблазнения - Фиона Лоу"

Стефано оперся на лопату, на его лице читалась озадаченность и беспокойство.

— Если между вами был только секс, зачем ты просил ее поехать с тобой в Мельбурн?

Только секс? Лео охватило негодование, которое одновременно его рассердило и шокировало. Он открыл рот, чтобы возразить отцу и сказать, что между ними был не только секс, но вместо этого выпалил то, что хотел скрыть:

— Потому что она беременна.

Стефано резко сел на мешки с песком.

— Боже мой. Ребенок? — Он покачал головой и пробормотал что-то вроде: — Врачи должны знать лучше, как быть осторожнее. — Вдруг он заговорил осуждающе: — Она от тебя беременна, а ты предлагаешь ей жить с тобой? Я думал, что вырастил тебя честным человеком. Теперь я понимаю, почему она отвергла твое дешевое предложение.

Лео всплеснул руками, сожалея из-за своей откровенности:

— Она не хочет выходить замуж, папа.

— Чего же она хочет?

— Того, что я не могу ей дать.

Темные глаза отца сердито сверкнули.

— Ты ее любишь?

Лео отвел взгляд в сторону.

— Я знаю ее всего месяц! Черт побери, я знал Кристину дольше, и посмотри, чем все закончилось.

— Время не имеет значения, я спросил не об этом. Ты любишь ее?

Лео заполнил песком очередной мешок.

— Я ею восхищаюсь.

— Восхищаешься? — Голос отца дрожал от гнева. — И это говорит человек, который провел в ее постели несколько недель?

— Не осуждай меня, папа. Мы два взрослых, разумных человека, которые знали, что делали.

— Очевидно. — Стефано высоко поднял руки. — И теперь у вас будет ребенок. Наследник Коста! Член семьи.

Лео одарил отца таким же, как у него, свирепым взглядом:

— И я планировал дать этому ребенку шанс и посмотреть, смогу ли я сделать то, что казалось мне невыполнимым, но она отказывается.

— Ты сказал об этом Эбби? Да ты послушай, что ты говоришь!

«Я ничего не могу тебе обещать». Категоричные слова Лео оглушили его самого.

— Я предложил ей возможность попробовать. Так или иначе, любовь — романтизированное понятие.

— Если ты так считаешь, то я сильно в тебе разочаровался. — Стефано прерывисто вздохнул. — Долгие годы я считался с тем, что ты мужчина, и позволял тебе поступать по-своему. Я надеялся, ты образумишься, но ты держался в стороне, заменяя реальные отношения поверхностными интрижками. Ты отказался от любви и настоящей семьи. Разве ты не одинок?

Лео хотелось кричать и отрицать слова отца, но вдруг голос Эбби эхом отозвался в его мозгу: «…но я не могу конкурировать с твоим чувством вины, потому что она разъедает тебя и удерживает в стороне ото всех, кто тебя любит». Его отец продолжал:

— Поэтому я говорю тебе сейчас то, что должен был сказать несколько лет назад. Любовь не простая штука. Но любимая женщина — последний человек, о котором ты думаешь, засыпая; она — первый человек, о котором ты думаешь, просыпаясь; она — тот человек, с которым ты хочешь прожить хороший или плохой день. Она — женщина, которая раздражает тебя до такой степени, что ты не знаешь, то ли хочешь на нее наорать, то ли зацеловать до бесчувствия.

Лео завладели воспоминания: Эбби в его объятиях, их интеллектуальные споры, страстный секс и удовлетворение, которого он никогда не знал раньше. Неужели это любовь?

Стефано пристально смотрел на Лео, как мудрый и наученный тяжелой жизнью человек:

— Но самое важное в том, что любимая женщина никогда не скажет тебе того, что ты хочешь услышать. Она скажет тебе о том, что ты должен услышать. Если рядом с тобой такая женщина, знай — она тебя по-настоящему любит.

Лео прошиб пот. С того момента, как они встретились, Эбби противоречила ему во всем. Она понимала суть каждого его оправдания и ставила под сомнение то, кем он себя считал. И она оказывалась права. Он прятался за карьеру как за некий барьер, полагая, что работа дает ему полноценную жизнь. Но он проживал ущербную жизнь, а все, что он считал успехом, тонким слоем покрывало гигантскую пещеру этой ущербности.

Для того чтобы понять правду, Лео пришлось вернуться домой и встретиться с Эбби. Она ему нужна.

«Я люблю ее».

О боже, он ее любит. Какой же он дурак, если не догадался, что уже несколько недель любит Эбби. И он отверг ее драгоценную любовь наихудшим из возможных способов.

Его сердце дрогнуло. Он вспомнил Эбби, которая смотрела на него, вздернув подбородок, и упрямо пыталась заставить его отогнать прочь страхи из прошлого.

А он за нее не боролся.

Он повел себя как те ублюдки, которые встречались ей в жизни. Он взял у нее то, что хотел, а потом оттолкнул. Он вспомнил свои слова «мы дадим ему шанс», и у него скрутило живот. Неудивительно, что она от него ушла. Он заставил ее уйти, отвергая самое лучше, что когда-либо происходило в его жизни.

Эбби — любовь всей его жизни.

Он пропустил волосы сквозь пальцы, понимая, что прошлое по-прежнему держит его в заложниках.

— Что, если я снова попытаюсь?

Отец одарил его загадочной улыбкой:

— Взрослый человек должен рисковать, Лео. Обрети покой в душе и открой себя для любви хорошей женщины.

— Если она еще захочет меня любить.

Стефано кивнул:

— На это я ничего не могу ответить. Я могу лишь посоветовать тебе идти к ней и построить мост к ее сердцу.

Лео не пришлось объяснять дважды.

* * *

— Что скажешь, Мерфи? — Эбби включила «дворники» на полную мощь, но они с трудом справлялись с дождем. — Мы сможем вернуться только через залив, где поднялась вода.

Эбби возвращалась из дома семьи Кастертон. Она прописала Хью антибиотики. Бедный мальчик, он так настрадался из-за сильных болей в ухе.

— Я думаю, мы просто должны ехать медленно.

Она переключилась на низкую передачу, и внедорожник начал плавно двигаться по скользкому гравию дороги, которая скорее напоминала болото из красной грязи. Эбби хотела поскорее вернуться домой или в поликлинику. Она переживала не только из-за коварных дорожных условий, но и из-за того, что волею случая сейчас находилась в пятистах метрах от ворот ранчо семьи Коста и их виноградников. Она совсем не готова снова увидеться с Лео. Пока не готова. Она должна полностью контролировать ситуацию в следующий раз, когда они встретятся. А сейчас она слишком эмоциональна.

Больше всего ей хотелось, чтобы он вернулся в Мельбурн, и прошло несколько недель, прежде чем они снова будут разговаривать о ребенке. События казались Эбби сюрреалистическими, и она с радостью оттягивала момент принятия решений как можно дальше. Она тянула время, чтобы постараться разлюбить отца своего ребенка. Ребенок навсегда свяжет их вместе. Ирония состоит в том, что ребенок свяжет ее с семьей, частью которой она быть не сможет, хотя семья Лео будет относиться к ней лояльно.