Читать книгу "На исходе последнего часа - Фридрих Незнанский"

– Что с вами случилось? – воскликнула Вэлла, увидев рассеченную бровь и кровоподтек на лице Турецкого.

«О– ля-ля, кажется, появилась хорошая возможность для НЛП», -подумал Турецкий и сказал:

– Возможно, я пообщался с теми же приятными людьми, что и вы. – И криво усмехнулся. Это уже была попытка начать «синхронизацию». Вэлла испуганно сделала непроизвольный жест: прикрыла рот рукой. А Турецкий тихонько спросил у Грязнова, который приехал вместе с подозреваемыми: – Ты видел Бенардаки?

– Грека этого? Натурально, видел.

– Как он себя ведет? Скандалит, возмущается?

– Ничего подобного, абсолютно спокоен.

Это оказалось действительно так. Но мало того, что он был совершенно невозмутим, Климова с трудом повторила его фамилию и заявила, что видит господина Бенардаки впервые в жизни. И о подобном человеке в фирме своего мужа даже слыхом не слыхивала.

Турецкий краем глаза смотрел на Трофимова. Ни он, ни Грязнов еще не знали о допросе Кулебякина и не видели стенограмму. Поэтому непричастность Бенардаки к фирме «Свет» была для них полным откровением.

– Скажите, Вэлла, вы курите? – спросил вдруг Турецкий.

Климова удивленно кивнула. Турецкий забормотал себе под нос:

– Ехал грека через реку, видит грека: в реке рак…

Бенардаки с удивлением посмотрел на него.

– Уведите, я буду допрашивать его через четверть часа,– резко скомандовал Турецкий. А когда было выполнено, добавил: – И давайте Кулебякина.

С Кулебякиным очная ставка была едва ли дольше. Раненного в ногу, его вкатили на кресле.

– А этого человека вы знаете?

– Вова, – тихо сказала Климова и расплакалась.

Кулебякин сумрачно глянул на Турецкого, потом на нее, слегка растерялся от вида плачущей женщины и забубнил что-то невнятное, что все, может, и образуется.

Климовой показали фото убитого Турецким Ярцева – напарника Кулебякина. Она только кивнула. Потом наконец смогла выговорить:

– Это Веня Ярцев. Он был близким другом Герата.

Разговаривая с Бенардаки, Турецкий с минуты на минуту ждал грустного капитана-оперативника с документами, которые должны были изъять в «Свете».

Бенардаки уже устал упрямо уверять, что он директор «Света», что, кстати, действительно было зафиксировано в документах, находящихся при нем в момент задержания.

– Вам явно светит некоторое количество времени провести в другой местности, – пристально глядя на Бенардаки, сказал Турецкий. – Может быть, даже на открытом воздухе, скажем – на лесоповале, – предположил он. – А какой там воздух! Красота.

– Чушь какая-то, – спокойно сказал тот.

– Ваши пальцы есть на «жучке», который был установлен в «Запорожце». Это серьезная проблема для вас.

– А для вас?

– Каким образом вы попали в «Свет»?

– Я работал в аналогичной конторе в Краснодаре. Две недели назад получил по факсу предложение возглавить перспективную лабораторию, которая оказалась без руководителя. Приехал, познакомился, осмотрелся, остался. Документы, кстати, все были уже подготовлены. Кем – сам не знаю. Служащие как раз готовились из Адлера в Сочи переезжать. Так что я с места в карьер этой хозяйственной возней и занялся.

– Как они мотивировали переезд в Сочи?

– Ну, это уже был у них вопрос решенный. Если я не ошибаюсь, большинство сотрудников живет именно здесь, а не в Адлере.

– То есть вы видели только рядовых сотрудников? Вы не познакомились ни с прежним директором, ни с Гератом Климовым?

– Вот именно.

– Но вы знали, что именно он является настоящим владельцем фирмы?

– Чушь какая-то, ничего подобного! – возмутился Бенардаки, буквально подпрыгивая на стуле.

– Вы уверены? – удивился Турецкий.

– Абсолютно.

– Почему?

– Потому что фирма акционирована. Все ее имущество – собственность сотрудников, в разной степени, конечно.

– Вы хотите сказать, что ни один человек со стороны не владеет акциями?

– Вот именно.

– Как давно произошло акционирование?

– Понятия не имею. Меня тут, во всяком случае, еще не было.

– То есть вы не акционер?

– Я – функционер. И работаю только за зарплату.

– Почему же, господин функционер, вы прослушивали машину Виталия Афанасьева?

– Я должен знать, куда направляются мои сотрудники среди бела дня. Рабочего дня!

– Спокойней, спокойней. Вы человек греческий, я – Турецкий. Мы просто обязаны найти общий язык. Помнится, вы говорили, что до работы еще далеко, потому что сейчас приходится заниматься только ремонтом. Ну да Бог с ним. Скажите, когда и от кого были получены составляющие аппаратуры, которую Афанасьев монтировал по заказу братьев Киряковых?

– Это случилось до моего директорства, я имею в виду поступление заказа. В те документы я даже не успел заглянуть. Слишком много было хозяйственных хлопот.

«Черт возьми, – подумал Турецкий. – Жизнь прекрасна и удивительна. Кажется, к моему несчастью, это действительно честный человек».

Телефонный звонок выдернул его из этих мыслей. На проводе был грустный капитан.

– Александр Борисович, неважные дела.

– Меня не интересуют ваши дела. Где документы?

– Пожар уничтожил всю бухгалтерию. И половину аппаратуры! Она не была даже распечатана. Сижу тут и посыпаю голову пеплом.

Турецкий вытер пот со лба. Хрен теперь когда узнаешь, чем там занимались честные люди вроде Бенардаки.

КОРТЕЖ

Когда Петя проснулся на следующее утро, Нюры опять не было. На столе, как и вчера, лежала записка с обещаниями «вечером повеселиться». Честно говоря, необузданный темперамент Нюры начинал понемногу утомлять Петю. Кроме того, ему, разумеется, не очень нравилось, что она держала его взаперти. Позавтракав, Петя занял свой наблюдательный пост у окна.

Все было тихо. В ворота по-прежнему никто не заходил и не выходил.

«А может, там вообще никто не живет? Может, хозяин дома появляется здесь раз в неделю?» Эти мысли повергли Петю в уныние. Перспектива слишком долго находиться во Владивостоке ему никак не улыбалась. И потом, он чувствовал, что на долгое общение с Нюрой его может не хватить. С другой стороны, дело, ради которого он приехал во Владивосток, обязательно нужно было закончить. Капитан Журавлев вместе со следственной бригадой из Москвы топтались на месте (судя по сообщениям в информационных программах), и Петя чувствовал, что он единственный, кто может раскрыть причины взрыва вертолета, гибели Сергея Дегтярева и пропажи золота. Только часа через два ему пришлось прервать свои размышления. У ворот остановилось такси, и из него вышел человек.