Читать книгу "Братья Орловы - Елена Разумовская"

С этой поры он поселился в Москве, где и родился, где держали дома прочие Орловы. Еще однажды он, легкий в общении и исключительной доброты человек, послужил императрице, прибыв к ней в минуту горя и потери. Один из череды ее любовников, 26-летний генерал-поручик Александр Дмитриевич Ланской, которого Екатерина любила так, «как она никогда никого не любила ни до, ни после него»{152}, скончался от дифтерии. Она, по собственному ее признанию в письме к барону Ф.М. Гримму от 2 июля 1784 г., страшно страдала: «…скончался мой лучший друг. Я надеялась, что он будет опорой моей старости… слаба и так подавлена, что не могу видеть лица человеческого, чтобы не разрыдаться при первом же слове…»{153} Из переписки Екатерины с тем же корреспондентом известно, что неделею позже к ней прибыли с визитом князь Г.А. Потемкин и граф Ф.Г. Орлов; их приняла не великая императрица, а женщина, потерявшая любимого человека, и лишь эти двое сумели ее успокоить: «До этой минуты я не могла видеть лица человеческого, но эти знали, что нужно делать: они заревели вместе со мною, и тогда я почувствовала себя с ними легко…»{154}

Среди пяти братьев Федор отличался завидной плодовитостью. Он так и не женился, но наплодил аж семерых внебрачных детей (5 сыновей и 2 дочери); поскольку императрица всегда чтила заслуги графа Федора Орлова, высочайшим повелением было разрешено незаконным его детям носить его фамилию и сохранить дворянство. Федор Григорьевич умер в возрасте 48 лет, а перед смертью завещал детям дружбу и любовь, какая связывала его с братьями: «Живите дружно, — сказал он, — мы дружно жили с братьями, и нас сам Потемкин не сломал…»{155}

Среди потомков Дунайки двое сумели вписать свои имена в историю России: один из сыновей Федора, Михаил, участвовал в Отечественной войне 1812 г. и в победоносном походе против Наполеона. Когда 31 марта 1814 г. русские войска и войска союзников вошли в Париж, Михаил Федорович Орлов в чине генерал-майора был среди тех, кто принимал капитуляцию. В России он вступил в московский «Союз благоденствия», а 1825 г. выступил вместе с другими декабристами на Сенатской площади, был уволен и сослан в Калужскую губернию под надзор, но уже с 1831 г. он вновь поселился в Москве. Другой Орлов, названный Алексеем в честь брата Алехана, героя Чесмы, служил отечеству иначе: он тоже был на Сенатской площади, но со стороны тех, кто подавил восстание; более 10 лет служил начальником Отдельного корпуса жандармов. В 1856 г. был направлен первым уполномоченным императора Николая I на Парижский мирный конгресс и от имени России подписал «мирный трактат», закончивший Крымскую войну. За это он был удостоен княжеского звания. Хотя братья и выступали за разные идеалы, дружбы их, заповеданной отцом, это нарушить не смогло: Михаил за участие в восстании был осужден на каторгу, но Алексей спас его, заменив приговор более мягким…

Владимир Орлов

За 3 года до смерти отца Григория Ивановича, 8 июля 1743 г., родился сын Владимир. Вскоре он остался исключительно на попечении братьев: умер отец, а за ним последовала и мать, Лукерья Ивановна. Он рос очень хилым и крепким здоровьем не отличался, поэтому ни о каком кадетском корпусе и просто о жизни в городе речь не шла. Мальчику нужно было поправляться, и старшие братья, которые очень любили своего младшенького, порешили: пусть в деревне поживет, свежим воздухом подышит; успеет, чай, еще городских удовольствий приобщиться! Воспитывали Владимира брат Иван и нянька, знавшая его еще младенцем. Куда уж тут до образования: нянюшка читала мальчику Закон Божий, а он все свое свободное время гонялся по лугам с сачком — за бабочками и прочими насекомыми, безоблачные же ночи проводил за наблюдением небесных светил. Деревенское воспитание навсегда сделало юного Орлова скромным, немного замкнутым; он потом, даже живя в Петербурге и за границей, чурался светских развлечений. Но время шло, мальчик рос. Браться, которые уже состоялись при дворе императрицы Екатерины, решили, что нужно ему в город перебираться, делать карьеру. Они, собравшись, рассудили, что лучшей карьерой для представителя славного рода Орловых, генеральского сына, конечно, будет воинская, и предложили ему выбирать любой гвардейский полк на его вкус. Благо они-то уж, ходившие у государыни в любимчиках, могли его пристроить куда угодно. Надо сказать, что Владимир — единственный из пятерых Орловых, кто не принимал деятельного участия в перевороте 1762 г., однако среди прочих гвардейцев он приветствовал громкими криками императрицу. За него говорило то, что он — Орлов, и Екатерина распространила свою милость и на него: он, не достигший еще совершеннолетия юноша, в одночасье стал графом и получил придворное звание камер-юнкера. Вскоре и сам Владимир, и, что гораздо важнее, его братья поняли: он не станет приличным военным, поскольку ни здоровье, как говорили тогда — «слабое телосложение», ни склад ума не позволяют. Младший Орлов тяготел к наукам и искусству, к которым имел вкус. В России приличное научное образование получить в ту пору было негде, и Владимир был направлен, куда и многие русские студиозы со времен Петра Великого, — в Германию. Братья предварительно советовались с лейб-медиками императрицы: выдержит ли юноша дальнюю дорого и долгую разлуку с домом? В Лейпцигском университете, который к тому времени имел уже более чем 350-летнюю историю, он учился на естественнонаучном факультете; главный интерес для него представляла астрономия. Из развлечений, предоставляемых студентам в провинциальном и довольно тихом Лейпциге, В. Орлов очень полюбил музыку; каждый субботний вечер в снимаемой им квартире собирались другие любители музыки и разыгрывали пьесы знаменитых композиторов. За годы обучения в Германии сложились научные и дружеские связи Владимира Орлова: он был дружен с одним из основателей национального немецкого театра И.-К. Готшедом и с писателем моралистского толка К.-Ф. Геллертом, водил знакомство с известными всему просвещенному свету французами Д. Дидро и Ж.-Л. д'Аламбером, авторами и издателями знаменитой «Энциклопедии». Юноша был умен, любезен и обходителен и производил на всех, с кем имел дело, самое приятное впечатление. Исключение, пожалуй, составляет Екатерина Романовна Дашкова. Она, путешествуя в те годы по Германии, познакомилась с Владимиром Орловым, но ее отзыв о нем, мягко говоря, субъективен и слишком сильно отличается от мнений, приводимых в других источниках. Княгиня Е.Р. Дашкова пишет в своих «Записках»: «Я познакомилась также с младшим Орловым — графом Владимиром. Человек он был недалекий и, обучаясь в Германии, усвоил только самоуверенный тон и совершенно ни на чем не обоснованную убежденность в своей учености. Он вступал со мною в споры, вынуждая к ним вообще всех, с кем разговаривал»{156}. Юношеский пыл она приняла за навязчивость, скромность и провинциальную робость — за самодовольство, а уже навязывать споры о науке и — кому?! — ей, именовавшей Дени Дидро «близким другом», было и вовсе, с ее точки зрения, верхом наглости. Возможно, на мнение княгини Дашковой о Владимире Орлове наложилась ее нелюбовь к Орловым вообще, ведь она считала, что братья своими мощными плечами оттеснили ее от трона императрицы…