Читать книгу "Индия. Записки белого человека - Михаил Володин"

— В темноте я совершенно ничего не вижу.

— У тебя куриная слепота? — облегченно спросил я.

— Глаукома, — ответил японец. — Сейчас при солнечном свете у меня зрение — семь процентов. А через три года ослепну полностью.

— Откуда ты знаешь? — Вопрос выскочил у меня непроизвольно.

— Я все рассчитал, — сказал Такеичи и улыбнулся всегдашней своей спокойной улыбкой.

Больше всего в его рассказе меня поразило то, что он и в самом деле все рассчитал — и когда станет слепым, и что при этом будет делать…

Он работал программистом в Осаке. К двадцати четырем годам руководил группой из восьми человек. И в целом все шло как надо. У него была любимая девушка. В день, когда Такеичи исполнилось двадцать пять, девушку сбила машина. Через неделю ее не стало. В тот вечер у него впервые заболели глаза. Боль была такой сильной, что хотелось кричать. Он и кричал, но по другому поводу. Наутро со зрением произошла странная вещь. Края предметов казались размытыми. Так видит человек, открывающий глаза под водой. Вскоре Такеичи впервые услышал название своего недуга — глаукома.

Это была редкая быстро прогрессирующая форма заболевания. Через год стало ясно, что болезнь нельзя не только вылечить, но даже существенно замедлить.

— И тогда я вспомнил про шиацу, — неожиданно закончил рассказ Такеичи.

Только сейчас я обратил внимание на то, какие большие у него зрачки. Японец смотрел, не мигая, и я наконец осознал, что он меня не видит.

— Ты считал, что тебе поможет массаж? — спросил я, не поняв, что имел в виду мой знакомый.

— Мне нужно было научиться чему-то, что будет кормить меня, когда я ослепну. Раньше шиацу разрешали делать только слепым массажистам: знатные люди не хотели, чтобы посторонние видели их голыми. А кроме того, считалось, что слепота повышает чувствительность пальцев. Вот я и…

Я не дал Такеичи закончить фразу.

— У тебя фантастические пальцы! — Я сказал это с излишним запалом, мне хотелось хоть как-то его приободрить.

— Спасибо, со временем станут еще лучше, — грустно пошутил Такеичи. Внезапно его лицо напряглось. Казалось, он к чему-то прислушивается. — Андреа? — позвал он, глядя мимо меня.

Я обернулся. В дверях стояла та самая немка, которую я увидел в день, когда познакомился с Такеичи. Она молча смотрела на японца, и у нее в глазах отражалась непокрытая абажуром электрическая лампочка.

— Я пойду. — Такеичи поднялся, вытер салфеткой рот и вновь, как когда-то за завтраком, учтиво поклонился. — Жаль, что тебе нужно ехать. Спина у тебя еще совсем «сырая». Делай упражнения и посматривай в глаза своей лягушке!

Он взял под руку девушку и уже совсем было вышел из «Свободного Тибета», но в последний момент обернулся.

— Кстати, спасибо за тофу. Ты помог мне избавиться от типично японского предрассудка, что нигде его не умеют готовить так, как у нас.

Часть VI

Путешествие на одном месте

Дхарамсала

Глава 21

Десять дней молчания
Дхарамсала

«Дхарамсала» означает «пристанище при храме». Случайно или преднамеренно, в этом селенье в предгорьях Гималаев получил от индийского правительства пристанище Далай-лама, после того как в 1959 году ушел из захваченного китайцами Тибета. Отсюда я начал самое странное путешествие, которое когда-либо совершал в своей жизни, — путешествие внутрь самого себя. Это был десятидневный поход в попытке отыскать собственную сущность. Я и сейчас не знаю, насколько он мне удался.

Вступление

С юности в памяти засела фраза: «Почему ты вбила себе в голову, что должна быть счастливой?» — спрашивал Осип Мандельштам свою жену, Надежду Яковлевну. Вопрос настолько поразил меня, что я еще долго козырял им, ставя в тупик знакомых. Он звучал тем удивительнее, что сам я считал себя человеком исключительно счастливым. Крепкий запас любви и здоровья, полученный в детстве, позволял легко отряхиваться от повседневных неприятностей и бежать по жизни с высоко поднятым хвостом. Никто мне не говорил, что я должен быть счастливым, я просто был им.

С годами фраза забылась. Потом вспомнилась вновь. И однажды я не увидел в ней никакого парадокса. Я стоял на распутье и не знал, что делать со своей жизнью. От прежней гармонии и благополучия не осталось и следа. И понемногу я — вначале робко, а потом все настойчивей — начал спрашивать самого себя: а почему? почему, в самом деле, мы так стремимся к счастью?

Страдания помогают поддерживать ум и душу в тонусе. Искусство делается несчастливыми людьми, да и наука тоже. От счастливой жизни не уходят в монастырь и не мучаются проклятыми вопросами. Скажу больше, от собственного счастья не сбегают в Индию! Накрутив почти десять тысяч километров по треугольнику Индостана и повстречавшись в дороге с сотнями людей, я заметил общую для большинства скитальцев черту — на губах у всех улыбка, а в глазах печаль. Так-то.

Впрочем, разговор о «бродягах Дхармы» — отдельная тема. Здесь я хочу рассказать о Випассане[32] — искусстве жить, умении «смотреть по-другому», способе избавления от страданий, открытом Буддой Шакьямуни. А заодно рассказать о курсе медитации, который я прошел с 1 по 12 мая 2006 года в Дхарамсале — крохотном городке штата Химачал Прадеш.

Садитесь поудобнее — скрестив ноги, по-турецки, или на пятки, по-японски. Если у вас не получается ни так ни этак, просто устройтесь на стуле, закройте глаза и попытайтесь увидеть себя со стороны. Все, что делается на курсах Випассаны, делается для того, чтобы лучше узнать самого себя. И, таким образом, стать счастливее.

День 0

Ну и рожи! Это было первое, о чем я подумал, придя на регистрацию в центр Випассаны, расположенный в горах на полкилометра выше Маклеод Ганжа. И не только подумал — записал в дневник, столь сильным было впечатление от вида людей, ждавших своей очереди, чтобы заполнить анкету. В Индии встречаешься с разным народом и со временем перестаешь удивляться чему бы то ни было. Но здесь плотность экзотики — одежд, причесок, бород, татуировок и украшений — зашкаливала. И я слегка растерялся.

«Интересно, сколько из них сидит на игле?» — спросил я сам себя и попытался рассмотреть вены будущих сокурсников. Из-за одежды вен видно не было — Випассана не допускает обнаженных конечностей. Я так до сих пор и не знаю ответа на этот вопрос.

В три часа регистрация закончилась и студенты разбрелись по лагерю. На доске объявлений у входа в столовую висел распорядок дня. Выглядел он так.