Читать книгу "Там, где два моря - Мария Песковская"

Мошкин каждый вечер выгуливал маленькую собачку, молча выкуривал ровно полторы сигареты – наверное за здоровьем следил, и скрывался в темноте соседнего подъезда. Зина вздыхала и принималась рисовать его в тетради, похожей на «Избранное».

Пока за здоровьем Мошкина пристально и молчаливо следила Зина, некоторые события вмешались в ход истории и помешали им соединиться. Сначала Мошкин завел машину – не знаем, какую – в марках Зинка не разбирается. Почти сразу после машины у Мошкина появилась девица. Она наглым образом вылезала из кабриолета, а потом влезала в него. Вылезала, влезала... Не слишком долго. Мошкин сменил машину. Мошкин сменил девушку. А потом Мошкин сменил подъезд, дом и Зинку. Как отрезал.

Такая злая судьба.

А теперь, то есть тогда, два года назад, Зинка трудилась в одной скучной пыльной конторе...

За окном был апрель. Поздняя весна на границе Европы и Азии вскрыла вены злой зиме, та истекала ручьями, капала водой с крыш и хлябала растаявшим снегом под ногами прохожих. Городские пичужки, пережившие холода, весело дрались из-за булки, брошенной заевшимся малолеткой и отвергнутой маргинальной личностью, что ломала шапку у входа в церковь.

Хорошо было за окном. Из форточки тянуло весной и волей. Солнце высвечивало потеки на стекле (уволить уборщицу!) и обещало скорое освобождение в виде летнего отпуска. Если Светлана Васильевна из отдела согласований не перейдет ей все железнодорожные пути, ее отпустят в июле.

Иногда заглядывала Люська. Появление Люси каждый раз вносило сумятицу и неопределенность в размеренную конторскую жизнь Зины.

У Зинки, по случаю, был большой кабинет с двумя письменными столами, и оба занимала она одна. Когда в один из дней в апреле по растаявшему снегу явилась Люська, Зина как раз переложила свой внушительный бюст с одного рабочего места на другое.

Такую грудь тяжело носить. И по всему было видно, что ей с ней как-то неловко.

«С кем бы поделиться», – вздохнула Зина, вовсе не имея никого в виду, и привычно опустила плечи вперед. «Со мной», – Люся тоже вздохнула, только молча. И выпрямилась.

Врожденная деликатность Зиночки никогда не позволила бы ей опуститься ниже линии плеч ее подруги, прямых, как вешалка, и выше осмеянных ею когда-то «концертно-танцевальных чулок», которые Люся смело сочетала, за неимением других, с очень добротными спортивными туфлями.

Но былое осталось в школьных коридорах, а сейчас «концертно-спортивная» одноклассница сидела напротив канцелярской мышки Зины Голубевой, закинув ногу на ногу, в высоких модных сапогах, в волосах ее задержался весенний ветер, а в словах был... воздух свободы. Кольца она тогда еще не носила – тем лучше для нее.

– А я пятьдесят долларов получила. По курсу ММВБ, – Люся решила поделиться с подругой радостью. Долларами – как-нибудь в другой раз.

– Да? За что? – скучно спросила Зина.

– За использование моего текста как основы. Ну помнишь, я тебе показывала – ту рекламку?

– Кто-то опубликовал в «Городской газете» «Избранное», – вместо ответа некорректно заметила Зинка.

Люся уже не помнила, было там про гонорар или нет. Но грязный намек был очевиден: Люсина тетя работала корректором в той самой «Городской газете». Люся не знала, как реагировать. Но защищаться не стала. Глупо.

«Да-а... Не надо было про доллары», – подумала Люся. Встала со стула и пошла изучать противоположную стену: там черно-белые рисунки очень оживляли казенный интерьер.

– Классно. А это что? – спросила Люся, увидев листок, испещренный буквами.

Буквы складывались в презабавный стишок: там было что-то про королеву, белую мышь, кусочек сыра и про короля, который любил то ли сыр, то ли королеву. Или не любил. Вверху стояло имя автора.

– Ой! А кто это?.. Распечатай мне стишок, – попросила Люся.

Зинка невнятно пожала рыхлыми плечами.

– Ну, пожалуйста!.. – протянула Люся.

– Не знаю. Это дорого будет стоить, – ответила Зинка.

– Да? И как дорого? – оторопела Люся.

– Банка компота. Персикового, – твердо сказала Зина.

– О’кей, – обрадовалась Люся. – Значит, в следующий раз.

В следующий раз персиковый компот остался у Зины. Большая жестяная банка была чуть-чуть примята сверху. Но это ничего. Греческий был компот. «Чтоб я так жил», – пробормотала Люся, как тот еврей...

А стишок тоже остался у Зины. «Принтер не работает», – сказала она.

В следующий раз Люся, против ожидания, вновь получила отказ. Формула «Товар – Деньги –

Товар» в какой-то своей части была неправильной и категорически не работала.

Кроме того, Зинка сняла трубку, набрала номер и стала обсуждать вкусовые достоинства Люсиного компота – Люся даже знала с кем:

– Маш, ну как компот был? – спрашивала Зинка, а Люся слушала так, как будто это был компот из Люси. – Да? А я очищенные персики предпочитаю. Без кожицы.

Маркелова тоже «никого не родила», а потому делать ей было больше нечего.

– Да? Так ты думаешь, это она?.. – продолжила Зина, сидя к Люсе спиной.

Люся уже потянулась за шапочкой, чтобы пойти домой, но передумала. Она покопалась в сумке, подошла к стене с шедевром и встала напротив с блокнотом и ручкой.

Публику не надо было эпатировать. Публика уже была на взводе. Имя пиита Люся записать не успела. Она хорошо его запомнила. Почитайло. Когда у нее будет собственное рекламное агентство, она обязательно пригласит на работу поэта Почитайло. Но это когда-нибудь потом. А сейчас в пыльной тишине совершенно отчетливо прозвучали вот эти слова:

– Мотай отсюда! – сказала Зинка.

Люся встретила ее через неделю, случайно, на улице. А потом еще через две. Оба раза Люся прошла сквозь нее, глядя прямо в лицо.

Когда-нибудь, некоторое время спустя, когда ей будет... лет девяносто, Люся научится не придавать значения таким пустякам. Она пройдет специальный тренинг, называемый очень жизненно – жизнь. Без-о-плат-но. Она не возьмет с собой ни одной, даже самой завалящей обиды. Обидеть нас могут только самые близкие люди. Если они есть. И мы обижаем всего больнее только тех, кого любим. Если любим. Все остальное – не плюй против ветра.

Между прочим, ходил слушок, что это именно Маркелова опубликовала «Избранное» в «Городской Газете» и получила гонорар.

И... ей, наверное, показалось: шевельнулось что-то в смятенном лике. Все же не доводилась Зинка сестрой Буратино.

Файл 19.docПро шампиньоны ... и Го-го

Лёша спал «на жердочке». Он всегда так спал, когда не спалось Люсе, и она вертелась вокруг собственной оси, методично и настойчиво загоняя его в угол дивана.

«Один унитаз, два унитаза, три унитаза...» – считала мысленно Люся, отчаянно пытаясь заснуть. Но мысли о маркетинговой стратегии Портупеева и попутное обдумывание меню на предстоящий день рождения мужа, примерно где-то через полгода, не давали Морфею никаких шансов. Портупеевские унитазы выстраивались ровными рядами, уходя в перспективу. За ними, мощными белыми торсами заслоняя груды прочего фаянса, керамики и современных сплавов, шли акриловые ванны. «Это очень серьезный бизнес» – звучал голос Портупеева, и черты его незаурядной личности, в отличие от унитазов, слегка расплывались перед мысленным взором Люси...