Читать книгу "Князь Святослав. "Иду на вы!" - Виктор Поротников"

Стоящее в Саркеле войско было невелико. Это был отряд так называемых белых хазар численностью в триста воинов и четыреста наемных гузов.

Белые хазары отличались от хазар, живущих на Волге и в Серире, своим внешним видом, они были светловолосые и голубоглазые, выше ростом и стройнее. Диалект белых хазар заметно отличался от языка хазар, живущих к востоку от них. Язык белых хазар был схож с языком степных ясов и черных болгар, осевших в этих краях сразу после ухода на запад гуннской орды. Кое-кто называл белых хазар потомками тех готов, которые переждали гуннское нашествие в горах Тавриды, а потом смешались с пришедшими сюда кочевыми тюркскими племенами. Кто-то полагал, что белые хазары и есть потомки тавроскифов, от которых получил свое название полуостров Таврида. Сами белые хазары не считали себя выходцами из готов или тавроскифов, они считали себя ядром хазарского племени и по своему укладу более тяготели к оседлой жизни, в отличие от восточных хазар.

После того, как самые крупные города белых хазар Самкерц и Тмутаракань были захвачены ромеями и касогами, множество белых хазар нашли пристанище в Саркеле. Здесь никогда не было наместника-тадуна, но всегда был военачальник-тархан, возглавлявший местный гарнизон.

Изначально крепость Саркел, возведенная у переправы через Дон, должна была контролировать сухопутные караванные дороги с Кавказа на Русь и с Волги на Дон. Для купцов Саркел был перевалочным пунктом, где они могли передохнуть, купить лошадей или верблюдов, могли нанять воинов-хазар для охраны караванов. С той поры, как расцвела речная торговля, Саркел из крепости превратился в город. Весь мыс между Доном и большим рвом постепенно был застроен домами ремесленников и купеческими подворьями. Кроме хазар в Саркеле проживало много греков и славян. Ныне вся жизнь Саркела была сосредоточена вокруг речной пристани, куда причаливают суда торговых гостей, идущих по Дону к Волге и с Волги к морю.

Даже при беглом осмотре Саркельская крепость произвела на Мофаза весьма благоприятное впечатление, особенно его поразили высота двух башен в цитадели и толщина крепостных стен. Крепостные сооружения показывал Мофазу здешний тархан, которого звали Талаш. Это был опытный воин, весь покрытый шрамами, суровый и немногословный.

Сатук ужом вился вокруг Мофаза, нагонявшего на себя важный вид. Он старательно показывал Талашу, что отныне в Саркеле будет главенствовать кендер-каган, а он, Сатук, самый доверенный человек кендер-кагана. Однако Талаш сразу дал понять Мофазу и Сатуку, что он в Саркеле самый главный. И с ним лучше не спорить!

Мофаз, всегда робевший перед военачальниками, не выразил ни малейшего протеста по этому поводу. Заносчивый Сатук надеялся, что предводитель наемных гузов Шевяк вступит с ним в негласный сговор против неуступчивого тархана. Однако живущие в Саркеле гузы давно обзавелись здесь семьями, переженившись на хазарских и славянских женщинах. Был женат на хазаринке и Шевяк, который не собирался интриговать против Талаша. Выступать с позиции силы Сатук не мог, так как у него было всего около сотни всадников.

Когда началась пора осенних дождей, в Саркеле нежданно-негаданно объявился конный отряд хазар, сумевших вырваться из Семендера. Возглавлял отряд Рафаил, один из сыновей кагана. Рафаилу было всего двадцать лет. Вместе с Рафаилом была его юная жена Кейла, дочь Бецалела.

Рафаил поведал Талашу и Мофазу о том, как русы ворвались в Семендер, как в битве с ними погиб Бецалел, как много пало хазар в сече, предпочитая смерть плену. Бецалел знал, что Семендер обречен, поэтому он взял слово с Рафаила, что тот обязательно спасет его дочь от плена и позора. Когда сражение шло уже на улицах города, несколько хазарских беков, и с ними Рафаил, решили пробиваться в горы. Кейла превосходно ездит верхом. Рафаил посадил жену на резвую лошадь, и они поскакали прочь из города. За ними долго гнались печенеги, стреляли вдогонку из луков. Хазарам было нечем стрелять, у них давно кончились стрелы. Беглецы укрылись в лесу, затем перевалили через Чорский хребет и оказались в стране лезгин. Там и помимо них было множество беженцев из Серира.

Много дней отряд Рафаила шел к Дону, далеко обходя кочевья печенегов, занявших все прикумские пастбища хазар. К началу зимней стужи, сковавшей льдом реку Дон, до Саркела добрались еще несколько сотен хазар, бежавших из Серира.

* * *

Зима прошла в тревоге и ожидании утешительных вестей. Вот растаяли снега, зазеленела молодой травой широкая степь. Отгремели майские грозы, отшумели теплые ливни. Наступили самые долгие дни в году. Ни один торговый корабль не подошел к Саркелу со стороны моря, не спустился вниз по Дону от волока близ волжских берегов.

– Русы засели в Итиле и не пропускают торговые караваны с Волги на Дон, – отвечал Талаш на беспокойные расспросы Мофаза. – Святослав с войском стоит в Тмутаракани, поэтому купцы не могут пройти к Лукоморью. Это неспроста. Русы собираются напасть на Саркел. – У Мофаза душа ушла в пятки.

– Что же делать? – залепетал он. – Надо же что-то делать!

– Если ты говоришь о бегстве, то бежать нам некуда, – мрачно усмехнулся Талаш. – Итиль занят русами. Семендер и Беленджер в руинах. В Тмутаракани – Святослав. Касоги и аланы побеждены Святославом. В верховьях Дона и на Северском Донце засели печенеги. Если пытаться пробиваться на юг, к Чорскому проходу, то опять же не миновать кочевий печенегов в прикумских степях.

Мофаз в отчаянии схватился руками за голову.

– Это крах! Мы все тут погибнем! Русы и печенеги скоро вырежут всех хазар под корень!

В конце июня трое ширванских купцов с товарами на двадцати верблюдах степным шляхом подошли к Саркелу с юга. Талаш пригласил торговцев в свои покои, желая побеседовать с ними. Беседа протекала в трапезной, куда также были приглашены Мофаз, Шевяк и Рафаил с Кейлой.

Сначала купцы рассказали Талашу о распре из-за Дербента между Абд ал-Маликом из рода Хашимитов и лезгинским царем Хашрамом. Потом разговор зашел о савирах, бежавших из Серира от ярости русов и занявших земли по реке Куре, оттуда савиров теперь пытается изгнать картлийский царь Баграт.

Неожиданно Кейла вмешалась в беседу, обратившись к одному из купцов. Перед этим она какое-то время пристально разглядывала его.

– Я вижу на твоей руке перстень, уважаемый, – волнуясь, проговорила юная хазаринка. – Откуда он у тебя?

Купец смутился.

– Перстень достался мне в наследство от отца, – прозвучал ответ.

Кейла вскочила с мягких подушек, голос ее зазвенел от негодования:

– Это неправда! Не пристало мужу с сединой в бороде лгать!

– Я говорю правду, дитя мое, – промолвил купец. – Это мой перстень. Могу поклясться чем угодно.

– Ах так! – Кейла сорвала со стены, увешанной оружием, тугой лук. Другой рукой она выдернула из колчана стрелу. – Молви правду или расстанешься с жизнью!

Не слушая протестующих возгласов мужа, Кейла наложила стрелу на тетиву и прицелилась в седобородого купца. Тот побледнел.