Читать книгу "#Виновата. Родиться женщиной - Том Черсон"

считает его не настоящим активистом.

Он не побоялся.

Он, всё-таки, настоящий.

Жжёт внутри. Я ненавижу себя, я ненавижу радфем6. Надоело жить по методичке, придуманной непонятно кем, непонятно ради чего. Матчасть – это собачье дерьмо. Любая жизнь имеет значение! Любая! Никто не вправе причинять другому боль!

Я вижу, как ублюдки продолжают его запинывать и, рыдая, сама бросаюсь к ним в ноги. Они, опешив, отходят назад.

– Оставьте, не бейте! – отрывисто выкрикиваю я, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену слёз.

Время словно замедлилось, когда я увидела, как подбежал полицейский. Уподобляться подонкам не стал. Помог нам подняться. ОМОНовцев же и след простыл.

– Пройдёмте, пожалуйста, – спокойно произнёс он и показал на «бобик».

– Но за что? – закричал Дима.

– Митинг несанкционированный. На вас будет составлен протокол.

– Лучше не спорить, – сдалась я. – Пойдём за ним.

Следующие пять часов мы провели в ближайшем участке. После этого у нас списали паспортные данные и отпустили, пообещав прислать повестку. Уже за полночь мы с Димой покинули участок и побрели вдоль набережной. Ей сломали нос.

– Спасибо тебе ещё раз, – еле сдерживая слёзы, сказала я. – Не знала, что в Питере настолько дикие полицаи.

– Они теперь везде такие. Президент недавно назначил им новые выплаты.

– И прости меня за тот случай.

– За какой? – удивился Дима, приподняв бровь. – А, ты про кафе? Да я уже привык к тому, что меня ненавидят.

– За что?

– Знала бы я, – устало вздохнул он. – Родственники отреклись, угрожают до сих пор. На работу устроиться трудно. Неравнодушных людей здесь недолюбливают.

– Как просто в этом мире стать изгоем.

– Я не в обиде на вас, ведь мы на одной стороне баррикад.

– Спасибо. Может, вызовем такси?

– Хорошая идея, но позволь попрошу кое-что?

– Что?

– Я боюсь оставаться с водителем наедине. Закажем одну машину? Я где-нибудь по дороге соскочу.

– Не переживай об этом, – улыбнулась я. – Вызову на два адреса. Сначала тебя довезём. Но не бойся, я позвоню в фем-такси.

– И такое бывает?

– Многие девушки боятся садиться в машину к мужчине. Этот сервис – просто находка.

– Я их очень понимаю.

Несмотря на удивлённые взгляды водительницы, мы добрались до дома в целости и сохранности. А я надеялась, что мы с Димой подружимся. Только вот нужно ли мне оставаться в Петербурге, я пока не знала.

24. Токарева

Заведующий дома престарелых испугался моих угроз обратиться в полицию, и меня, наконец, допустили в морг больницы, где лежала моя мать. Вопрос с похоронами был решён. Когда я вернулась домой, мне даже удалось выспаться. И утром первым делом я заехала к нотариусу. Там доказала, что других наследников у матери не было и вступила в права наследования, доплатив за дополнительные хлопоты с документами.

Встреча с Малимоновым прошла ровно так, как я и хотела. И вот теперь предстояло ещё одно важное дело. Суд над Ксенией Шнайдер. Я не считала себя детективом. Но того, что я узнала было достаточно, чтобы удивить всех причастных к этой истории.

Вокруг светло-песочного здания стояла толпа – журналисты, активисты, сочувствующие. Меня запустили внутрь. Опрятные коридоры со свежим ремонтом натолкнули на мысль, что тут денег крутится намного больше, чем в доме престарелых, хотя и то, и другое принадлежит государству.

– Ждите, вас вызовут, – кивнул пристав.

Я искала глазами Алину, но, видимо, та была уже внутри, как и Пётр. Дина стояла вдалеке, делая вид, что меня не замечает. Гульнара не приехала.

– Маргарита Токарева! – спустя несколько минут звучно произнёс пристав. Белая дверь открылась, и я последовала за ним.

Шнайдер сидела в стеклянной коробке, демонстративно скрестив руки на груди. Роль жертвы она отыгрывала на все сто процентов. «Адвокатесса» Кравцова, как сказала бы Алина, задумчиво всматривалась в потерпевшего, но стоило мне подойти к столу, она с тревогой начала перебирать свои бумаги. Судья же, женщина лет пятидесяти с каменным выражением лица сверлила взглядом трибуну, куда положено вставать свидетелю, когда тот даёт показания. По правую руку – прокурор и Никифоров-младший с перевязанной шеей. Его глаза несчастные, злобные, но в то же время испуганные. Алина сидела рядом с уже опрошенными и, нахмурившись, смотрела в мою сторону. Я чувствовала, как её распирает любопытство. Ну что же, настало время удивительных открытий!

– Назовите, пожалуйста, свои фамилию, имя, отчество, дату рождения, – попросила судья.

– Токарева Маргарита Юрьевна, двадцать третье мая семьдесят седьмого года.

– Место рождения?

– Петергоф.

– Место жительства Ваше.

– Санкт-Петербург, Лиговский, 271, квартира 103.

– Гражданство?

– Российское.

– Образование?

– Высшее, экономическое.

– Семейное положение, состав семьи.

– Не замужем, детей нет.

– Место работы?

– До вчерашнего дня исполняющая обязанности генерального директора «Петер-плазы», отеля в Петербурге.

Услышав это, Алина округлила глаза. А судья продолжила скучный анкетный допрос. И после вопросов о военной обязанности, судимости и владении русским языком, мы наконец-то дошли до основного.

– В каких отношениях Вы находитесь с подсудимой и потерпевшим?

– Ни в каких. Они сняли номер в отеле. Стало быть, они наши гости. Позвольте, я начну.

– Ваша честь, у меня есть вопрос! – Кравцова ввязалась в наш с судьёй диалог.

– Прежде, гражданка Токарева что-то хотела изложить, – возразила судья.

– Да, – я одобрительно кивнула. – В открытом доступе имеется информация, что Ксения Шнайдер подрабатывает веб-кам моделью.

– Протестую! – вскрикнула Кравцова. – Это не имеет отношения к данному делу.

– Да, вы правы, – улыбнулась я. – Это так, штрихи к портрету. По моей информации, Шнайдер и Никифоров очень хорошо дружили до случившегося преступления. Это подтверждает наличие совместных фотографий на страницах питейных заведений Москвы в соцсетях. Но, почему-то Василий сейчас всячески открещивается от дружбы с Ксенией. Возможно, дело в предательстве.

– Токарева, – недовольно фыркнула судья. – Вас вызвал суд, чтобы вы изложили факты, а не ваши предположения.

– Да, конечно. Можно, я продолжу? Каждая деталь важна.

– Продолжайте.

– Они приезжают в Петербург, вероятно, гуляют весь день по прекрасной северной столице. Никифоров влюблён в Шнайдер. Как в человека. Ведь даже в нашем ресторане кавалер оказывается не так галантен, и они делят счёт пополам.

– Я тоже протестую, – возбудился прокурор. – Зачем мы всё это слушаем?

– Отклонено, Токарева, продолжайте.

– Соглашусь, со стороны всё выглядит так, будто Никифоров захотел воспользоваться услугами жрицы любви в ту ночь. Но вряд ли бы он тогда повёз проститутку в северную столицу. Я в курсе, что в «Петер-плазе» Виктором Белецким была попытка организовать салон проституток. Но, к сожалению, так как владельцем гостиницы являлась не я, а моя мать и Виктор, повлиять на это не представилось никакой возможности. И, в связи со всем вышеупомянутым Шнайдер приняли за проститутку.

– Не обязательно