Читать книгу "Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова"

– Регулярная чистка зубов – лучшая профилактика кариеса, –сообщил Архипов. – Пошли.

И еще этот распроклятый труп не давал ему покоя!

Кто его убил? Когда? Зачем?

Зачем он пришел, снял пиджачок и уселся? Почему оставилдокументы в коридоре, а не положил рядом с собой? Почему Макс не упомянул онем? И раз не упомянул, значит ли это, что Маслов пришел, когда ни Макса, ниМаши не было дома? Макс утверждает, что до тех пор, пока ее не “уволокли” навокзале, она не отходила от него ни на шаг, но потом был целый день,сегодняшний день, когда он шел к Архипову, а она звонила ему на работу иговорила ненатуральным, бодрым, самоуверенным голосом.

Теперь Архипов совершенно уверен – это не ее голос, а голосее страха.

Кажется, именно таким он сам разговаривал с врачами в ЦИТО,когда не испытывал ничего, кроме страха.

Как юрист Маслов попал в квартиру? С замками, черт ихпобери, по-прежнему все в порядке. Значит, открывали ключом. Каким?! Какимключом?

Запасные ключи Архипов забрал у стариков, которым их сдавалина хранение. Ключи Марии Викторовны наверняка у Марии Викторовны. ГдеЛизаветины, Архипов не знал.

Он задумчиво оттащил матрас “Уют-2000” в комнату стренажерами и покидал сверху подушки и одеяло. Он был уверен, что не заснет, иему не хотелось делить свою бессонницу с Максом Хрусталевым.

Макс плескался в ванной, лил воду.

Это было странно – чужой человек в его доме. У него редкобывали люди – он много работал, уставал, и за порогом его квартиры начиналасьдрагоценная охраняемая private life, с тяжелым роком на компакт-дисках, стренажерами, Любаниными цветами в ящиках, французской минеральной водой,подушкой Тинто, почти метровым телевизионным экраном, суперкомпьютером и –главное, самое главное! – возможностью не отвечать ни за кого, кроме себя.

Люди, которых он любил, ушли от него в один год – друг задругом, как будто не хотели оставаться в одиночестве. Архипова и егоодиночество они почему-то в расчет не брали.

Или не могли взять?..

Умер дед. Следом за ним бабушка. Потом отец – от инфаркта.Потом мама – от горя, как выразилась пожилая врачиха из поликлиники.

Архипов переделал свою квартиру – от пола до потолка – ижизнь тоже переделал.

Не иметь проще, чем терять.

Есть Тинто Брасс, работа, деньги – и хватит пока. Ну,любовные историйки время от времени – довольно редко, чтобы не привыкать и ненадеяться. Маленькие радости, вроде новой машины или выгодного заказа.Чистопрудный бульвар за окнами, модный романчик на ковре, немецкое пиво в холодильнике,отпуск, смотря по настроению – на теплом море или в приветливой прохладекакой-нибудь старой европейской столицы.

Архипову было безмятежно и спокойно “в своем уютномхолостяцком флэте”, как вслед Вертинскому нервическим голосом простонал Гребенщиков,и только в три часа ночи почему-то казалось, что жизнь не удалась – так всегдакажется именно в три часа ночи.

Ни семьи. Ни детей. Ни друзей. Даже привязанностей никаких,кроме собаки, которая бодро храпит на своей подушке. Подло, исподтишка болитспина, и лет почти сорок, и все уже есть, а впереди одно и то же – ежедневный“комплекс упражнений”, Чистопрудный бульвар и “холостяцкий флэт”, будь оннеладен, и так, пока не помрешь! Да и помрешь с этой же самой болью в спине,старым, бодрым, ухоженным, никому не нужным козлом!

Даже вспомнить нечего – не заказы же вспоминать и не новыемашины! Все, что вспоминалось, было из той, прошлой жизни, когда “мы все жиливместе”. Но в последнее время Архипову стало казаться, что и эти воспоминания –не его, он как будто ворует их у тех, кто когда-то жил той самой настоящейжизнью, а он никакой жизнью не живет, глупости все это, сплошной “холостяцкийфлэт”!

Вода перестала литься, что-то загремело, Тинто вскинулбашку, и на пороге спальни материализовался Макс Хрусталев – худосочная частьнынешней архиповской настоящей жизни.

От Макса на всю комнату разило изысканной французской – нет,не минеральной водой! – “Дюной”, “ароматом для мужчин”.

– Ну, почистил я их. Теперь чего? Архипов подпер головурукой.

– Кого почистил?

– Ну, зубы эти!

– Одеколоном чистил?

Макс переступил босыми ногами и отворотился в сторону.

– Да я это… помазал вон… Щиплет очень. – Он вытянул руку ипродемонстрировал Архипову, где именно он “помазал”. – Да я просто так. Это… навсякий случай…

– Чужие вещи трогать нельзя, – сказал Архипов строго. –Ложись и не маячь у меня перед глазами. Надоел. Твой матрас в той комнате, гдетренажеры, будешь спать там.

Макс хмыкнул:

– А… это? Следить за мной, чтоб я не украл чего? Раздумали?

– Украдешь, я тебя скормлю Тинто Брассу.

Макс покосился на Тинто:

– Тогда это… спокойной ночи.

– Пока.

Архипов потянулся и положил себе на живот высушенные наподоконнике “Испражнения души” Гектора Малафеева.

– Так фамилия вашего батюшки – Хрусталев или Тюрин?

– Чего?!

– Почему ты Хрусталев, а она Тюрина, если у вас один отец?

– Не, он Хрусталев. Тюрина – это Манькина мать, котораясбежала.

– Все ясно. Свободен.

Тонко чувствующий Гектор пустился в объяснения, почемучеловек по своей природе суть свинья и урод. Объяснял долго – Архипов зевал илязгал челюстями, но в конце концов понял, что все дело в том, что человек,мать его, – это просто ошибка природы.

На слове “природа” Архипов вдруг вспомнил “посвященного ипросветленного” и “Испражнения души” отложил. Ему показалось, что Гекторопечалился – видно, хотел пообъяснять еще немного.

Если рассуждения правильны и ее действительно уволоклиребята из “Пути к радости”, значит, у него, Архипова, путь к радости толькоодин – стоять насмерть и квартиру Марии Викторовне обратно не возвращать.Выжидать, что предпримет “просветленный”. Кстати, неплохо бы узнать его имя.Как-то ведь его должны звать – по-человечески, ибо на сайте он, ясное дело,именовался Добромир.

Архипов был уверен, что узнать это довольно легко.

Впрочем, вполне возможно, что “просветленный” и ни при чемвовсе.

Вполне возможно, что он просто “лицо”, актер, попка-дурак,который произносит речи и позирует для фотографий, ну, может, “встречается с почитателямии читателями”. А может, и не попка-дурак, а некая особь, искренне верующая в“энергию добра, что в райский сад стремится, когда по звездам босиком бежитдуша”. Если так, то “особь” эта наверняка не в курсе того, что дальшепроисходит с квартирами “направленных в природу” приверженцев “Пути к радости”.