Читать книгу "Кривое зеркало - Джиа Толентино"

В свете рыночного феминизма идея о том, что личное развитие – это извращенная форма политического прогресса, была принята как истинное откровение. Самое странное в ней то, что она не может быть полной и эффективной, не будучи абсолютно ошибочной. Феминистка-мошенница редко сознательно пытается кого-то одурачить. Она заявляет, что ее действия вовсе не являются мошенничеством. Она лишь хочет быть успешной, завоевать место, которого мужчины добиваются так легко, вести жизнь, какую ей хочется. Она должна все это получить, разве нет? Проблема в том, что феминизм, который ставит во главу угла индивидуальную волю, идет вразрез с феминизмом, для которого главное – это воля коллективная. Сегодня женщине очень легко усвоить подобную идеологию, а затем эксплуатировать других таким образом, который по сути противоречит ей. Именно к этому и подталкивает сегодня женщину экосистема успеха.

Я знаю это, потому что моя собственная карьера в значительной степени зависит от монетизации феминизма. И в результате я тоже очень близка к такому мошенничеству, возможно, даже прибегаю к нему – пытаясь удержаться на этичной стороне (если такая есть) размытой линии между «женщиной, относящейся к феминизму серьезно», и «женщиной, продающий собственный феминистский бренд». Я уклоняюсь от торговли, ярких иллюстрированных книг о «крутых» женщинах в истории, коворкингов, корпоративных мероприятий и конференций, но я – часть этого мира (и мне это нравится), даже если критикую его пустоту. Я в этом участвую, чем бы ни занималась и что бы ни говорила.

Самые очевидные

Какое облегчение в мире неопределенного, пограничного или почти невидимого мошенничества получить совершенно ясную категорию: очевидное, безошибочное мошенничество. Одним таким мошенничеством стала кратковременная заинтересованность Кремниевой долины «сырой водой», то есть некипяченой и нефильтрованной родниковой водой – кишащей бактериями и лишенной всех тех укрепляющих зубы минералов, которые содержатся в воде водопроводной. В 2017 году в Times появилась статья об энтузиастах сырой воды:

Мистер Баттл наливает себе стаканчик. «Вода из-под крана никогда так не освежает, – говорит он. – Эта вода стекла с крыши. А ведь все, что стекает с крыши, совершенно особенное, верно?» Возможно.

После этой статьи смехотворность подобной идеи стала очевидна. Подобные истории – и осмеяние, которому они подвергаются – можно считать профилактикой мошенничества. Мы думаем, что эти чудаки пьют чудную воду. Мы никогда не будем настолько глупы, чтобы на это купиться. Такие истории часто происходят в пищевой сфере, где предприниматели с легкостью используют бесконечный источник магического мышления, питающий сферу здоровья и аутентичности в нашем совершенно нездоровом и неаутентичном мире. Но стоит им пересечь границу абсурдности или глупости, как мы начинаем смеяться над простаками, попавшими на удочку.

До сырой воды была компания Juicero, собравшая около 120 миллионов долларов на производство соковыжималок по 700 долларов. Компания предлагала своим клиентам поместить фрукты и овощи, расфасованные в Лос-Анджелесе, в соковыжималку, которая отсканирует упаковку, сверит сведения с базой данных, а затем выдаст стакан сока. Партнер Google Ventures признался репортеру Times, что эта компания стала «самым сложным бизнесом, какой он когда-либо финансировал». Основатель компании утверждал, что его соковыжималки сделаны из авиационного алюминия, что в них десять электронных плат, что они работают с колоссальной мощностью. Но вскоре после того как соковыжималки вышли на рынок, Bloomberg заявил, что они никому не нужны. Если выжать упаковку вручную, сок можно получить гораздо быстрее. Компания мгновенно была высмеяна и через несколько месяцев закрылась.

Конечно, трудно провести четкую линию между мошенничеством и продуктом с чрезмерно завышенной ценой. Единственный способ – найти конкретный обман, как это сделал блогер в 2014 году в отношении Рика и Майкла Мастов. Эти два брата-бородача жили в Бруклине, одевались весьма скромно и занимались изготовлением шоколадок ручной работы по 10 долларов. Они всегда называли себя шоколатье «от бобов до плитки» – какао-бобы они тоже обрабатывали вручную. Но потом блогер из Далласа по имени Скотт Крейг выяснил, что братья Маст на протяжении многих лет растапливали шоколад массового производства, заново его формовали, заворачивали в итальянскую бумагу и зарабатывали на этом. История получила колоссальную огласку. При этом высмеивали сначала самих братьев Маст, а затем, как это всегда и бывает, чудаков, которые покупали их продукт. «Вот что вы, показушники, делаете с заработанными деньгами – тратите их на ремесленный мусор! Вот на что вы, зависимые от Instagram люди, тратите деньги, на которые можно было три месяца оплачивать жилье: на фестиваль, о котором никто не слышал! Вы настолько богаты, что вам нужен QR код, чтобы приготовить стакан сока!»

В этом порочном и соответствующем моменту потоке новостей об аферах общественное мнение часто оказывалось на стороне мошенника, который, будучи выявленным, мог считаться настоящим американским народным героем – таково логическое завершение национальной фиксации на изобретательности и стремительном взлете. Истории об откровенных мошенниках позволяют нам воспринимать аферы с обеих сторон: нам приятно видеть, что мошенника вывели на чистую воду, но в то же время мы с любопытством и возбуждением наблюдаем за тем, как он обводит людей вокруг пальца. Откровенные мошенники делают аферы одновременно и блестящими, и невозможными. (В действительности по-настоящему искусные мошенники, например пророки антипрививочного движения, могут действовать бесконечно, даже после того как будут пойманы.) В 2016 году стало известно о молодом человеке из Флориды по имени Малахи Лав-Робинсон. Его арестовали за то, что он объявил себя врачом и открыл собственную медицинскую практику. Потом его арестовали за то, что он использовал фальшивые документы, пытаясь купить «Ягуар». А потом его арестовали за то, что он снова притворялся врачом! В 2017 году Джессика Пресслер опубликовала объемную статью об Анне Делви, кидале из Сохо. Эта молодая женщина с загадочным европейским акцентом без труда убеждала отели, компании проката частных самолетов и знаменитостей мира искусства в том, что она – наследница многомиллионного состояния, которой нужны какие-то услуги, за которые она расплатится позже. Сегодня такие фигуры, как Малахи Лав-Робинсон и Анна Делви, привлекают всеобщее внимание. Если бы я посещала женские конференции, то на каждой слушала бы о том, что подобное самообольщение – безосновательная мысль о том, что ты должен что-то иметь, а затем стремление к этому чему-то – единственное, что позволит тебе добиться достойного места в этом мире.

Такой была излюбленная тактика Элизабет Холмс, тридцатипятилетней директрисы и основательницы технологической медицинской компании Theranos, которая оценивалась в девять миллиардов долларов, несмотря на то что революционной технологии анализов крови так и не появилось. Маниакально дисциплинированная блондинка с распущенными волосами, одержимая Стивом Джобсом, Холмс в девятнадцать лет задумалась о создании аппарата, который мог бы выполнять множество анализов крови после одного укола. (Она всю жизнь боялась уколов, и эта особенность стала центром ее личного мифа.) Компанию она основала в 2004-м, к концу года собрала шесть миллионов долларов и начала заполнять совет директоров знаменитостями: Генри Киссинджер[46], Джеймс Мэттис[47], Сэм Нанн[48], Дэвид Бойес[49]. Инвесторами стали Руперт Мердок[50] и Бетси Девос[51]. Ее TED-выступление стало вирусным. О ней писали в New Yorker, а журнал Glamour назвал ее Женщиной года. Она выступала в Давосе и на фестивале идей в Аспене. Forbes назвал ее самой молодой миллиардершей мира, добившейся всего самой. А потом в 2015 году в журнале The Wall Street Journal появилась статья Джона Каррейру, в которой он назвал деятельность компании Theranos обычным мошенничеством. Компания, у которой к тому времени были контракты с Walgreens и Safeway, проводила большую часть анализов крови на аппаратах других компаний. Технология единственного укола никогда не работала так, как рекламировалась. Руководство компании попросту фальсифицировало информацию.