Читать книгу "Кривое зеркало - Джиа Толентино"

Поначалу Холмс все опровергала. На корпоративном совещании она пыталась вызвать сочувствие к себе, заявив, что в Стэнфорде подверглась сексуальному насилию. Она выступила на CNBC с заявлением: «Сначала тебя объявляют сумасшедшей, потом тебе мешают, а потом ты неожиданно меняешь мир». Но Каррейру во всем был прав. Долгие годы Холмс и ее бойфренд Санни Балвани увольняли и подкупали тех, кто знал правду. В 2016 году государственный центр здравоохранения на два года запретил Холмс владеть или управлять диагностическими лабораториями. В марте 2018 года Комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку предъявила ей иск. Она согласилась вернуть свои акции Theranos, отказалась от права голоса в совете директоров. Ей на десять лет было запрещено занимать какие-либо посты в общественных компаниях. В мае 2018 года Каррейру опубликовал книгу «Дурная кровь», посвященную истории взлета и падения компании Theranos. В ней самоуверенность Холмс граничит с социопатическим фанатизмом: на корпоративной вечеринке она заявила: «Мини-лаборатории – это самое важное из всего созданного человечеством». В июне 2018 года федеральное жюри присяжных признало ее виновной в девяти случаях мошенничества.

Холмс, в отличие от Билли Макфарланда и Анны Делви, никогда не вызывала симпатии. Отчасти это объясняется тем, что она обманывала не только богатых идиотов. (Такое американцам нравится, потому что многие из нас инстинктивно и совершенно верно полагают, что богатые идиоты заработали свои миллионы на аферах, повергших всех остальных в бедность.) Холмс пошла дальше: она сознательно играла со здоровьем людей ради собственного богатства и славы. Кроме того, масштабы ее мошенничества слишком велики, чтобы вызвать улыбку. Она была повержена, но долгое время ее история считалась одной из крупнейших историй успеха в мире. Абсурдность времени, потребовавшегося на то, чтобы вывести ее на чистую воду, являет мрачную истину нашей эры: мошенники всегда находятся в полной безопасности.

Разрушители

Компания Amazon сегодня стоит триллион долларов. Изначально она должна была называться Relentless[52]. Друзья говорили Джеффу Безосу, что название это слишком агрессивно, но он все равно использовал его для URL. Если набрать relentless.com, вы окажетесь на сайте Amazon, где можно купить почти все: издание Библии 1816 года (2000 долларов), новое издание @GIRLBOSS (15,43 доллара), подержанное издание той же книги в мягкой обложке (2,37 доллара), шины Goodyear (121 доллар со скидкой), автоматический диспенсер для бумажных полотенец (35 долларов), 3000 бумажных полотенец (еще 35 долларов), более 100 000 разнообразных футляров для мобильных телефонов (менее 10 долларов), 5000 ручек с вашим именем и логотипом (1926,75 доллара), банку с маской для лица, приготовленной из овечьей плаценты (49 долларов), связку бананов (2,19 доллара), сорокафунтовый мешок собачьего корма (36,99 доллара), управляемый голосом прибор, сообщающий погоду и играющий Чайковского (от 39,99 до 149,99 доллара), фильм 1942 года «Касабланка» (3,99 доллара за просмотр), два сезона собственного шоу «Удивительная миссис Мейзел» (бесплатно для членов клуба, а членами клуба является более половины американских семей), разнообразные услуги по хранению данных и облачные технологии (цены различны, но качество высочайшее – услугами Amazon пользуется ЦРУ). Сегодня на Amazon.com сосредоточено 56 процентов интернет-розницы.

Amazon – это спрут: чуткий, текучий, снабженный щупальцами, яркий, ядовитый, привлекательный, гибкий настолько, что способен просочиться сквозь крохотное отверстие. Amazon поглотил традиционный ритейл: в 2017 году закрылось 8600 магазинов, тогда как в 2008-м, на пике рецессии, – всего 6200. Amazon привел к сокращению количества магазинов канцтоваров, игрушек, электроники и спортивных товаров. Сегодня Amazon принадлежит компания Whole Foods, так что следующими станут продуктовые магазины. Компания Безоса долгое время несла колоссальные убытки и теперь может позволить себе низкие цены, способные разорить любых конкурентов. Налицо возникновение первой незаконной монопсонии. (В условиях монопсонии один покупатель скупает товары у подавляющего большинства продавцов, в условиях монополии происходит обратное.) И все это началось с того, что в 90-е годы, работая в хедж-фонде, Безос решил продавать книги через Интернет.

Такой товар предоставлял уникальную возможность: реальные магазины могли хранить и продавать лишь малую толику книг, имеющихся на рынке, интернет-магазин же имел практически неограниченный склад. Книги проложили Безосу путь к «состоятельным, образованным покупателям» – так писал в 2014 году в журнале New Yorker Джордж Паркер. Располагая базой данных, компания задумалась, что еще можно продавать так же, как книги – по искусственно низким ценам с минимальной маржой. Компания продолжала расти, «инвесторы вкладывали деньги, и Уолл-стрит уже не могла не обращать внимания на эти прибыли». Amazon стал доходным в 2001 году, через семь лет после создания. К этому времени, пишет Паркер, покупки на Amazon стали инстинктивными, рефлексивными, почти такими же, как почесывание зудящего места.

Эффективность такого масштаба требует исключительного обесценивания. Чтобы пользоваться Amazon (что я регулярно делаю уже много лет, прекрасно зная о трудовых проблемах компании), нужно принять мир, в котором все стоит минимально дешево – даже люди. Корпоративная культура компании просто кошмарна. В 2015 году в Times опубликовали статью, в которой Amazon назвали «малоизвестным экспериментом по тому, как можно заставить белых воротничков изменить свое представление о приемлемом». Бывший работник рассказал: «Почти все, с кем я работал, регулярно рыдали за своими столами». На складах отношение еще хуже, а зарплата до недавнего времени была недопустимой. Безос – самый богатый человек в мире, но его складские работники часто находятся на грани нищеты. (Конечно, именно поэтому он и является самым богатым человеком мира.) Складских работников Amazon не защищают профсоюзы, их часто оформляют временно, что позволяет компании не выплачивать бонусы и компенсации за производственные травмы, часто довольно серьезные. Работники проходят через металлодетекторы и целый день работают с пристегнутыми мониторами на огромных, душных, залитых искусственным светом складах. Норма выработки – сбор и упаковка заказа за 30 секунд. (Новые мониторы Amazon даже вибрируют, предупреждая работников, что те движутся слишком медленно.) Как писала Мак Макклелланд в книге «Матушка Джонс» 2012 года, компания регулировала даже время, проведенное в туалете. Многие работники писали в пластиковые бутылки, чтобы избежать штрафа. Если работник не справлялся с темпом, который Макклелланд назвала «верным путем к самоубийству», его увольняли.

Пока компания не подверглась острой критике за отсутствие охраны труда, чему способствовал ряд забастовок работников, склады Amazon не отапливались зимой, а летом на них не было кондиционеров. Во время сильной жары в Пенсильвании компания не стала ставить кондиционеры, а выбрала более экономичное решение проблемы: у дверей склада дежурила машина «Скорой помощи», забирая тех, у кого случался обморок. Иногда измученные работники падали на пол – и их увольняли. Именно такой подход ко всему, включая собственных работников, сделал Amazon настолько успешным. Компания уподобилась Walmart, ее любили все, даже богатые, потому что ужасные условия, в которых она создавалась и функционировала, успешно скрывались за компьютерными экранами. Когда в 2018 году под давлением общественности компании все же пришлось поднять минимальную зарплату на складе до 15 долларов, это произошло за счет самих работников – их лишили отпускных бонусов и других мелких привилегий. В том же году после мучительно долгого публичного конкурса, в ходе которого 238 американских городов бомбардировали компанию всевозможной информацией и обещаниями экономических льгот в надежде заполучить второй головной офис Amazon, руководство заявило, что разместит офис в пригороде Вашингтона, а также на Лонг-Айленде в Нью-Йорке. Для строительства офиса и вертолетной площадки Amazon получил 1,7 миллиарда долларов от Нью-Йорка. И это в то время, когда системы доступного жилья и общественного транспорта задыхаются от отсутствия финансирования.