Читать книгу "Клуб неверных мужчин - Фридрих Незнанский"

— Вы так меня пожираете, словно хотите замуж, — не совсем удачно пошутил Турецкий, садясь в кресло Голованова.

— Можете взять, — посетительница пожала плечами, — кто бы возражал? Молчу, готовлю, голова не болит.

— До чего довели людей, — улыбнулся Турецкий, — Во времена глобальных катаклизмов люди готовы на все. Что еще? Дом в кредит, дерево в подарок, сына родить от соседа? К сожалению, леди, я уже женат, иначе внимательно рассмотрел бы ваше предложение. Итак? Вы терзаетесь проблемой выбора? Вам некуда пойти? Ваша жизнь дала трещину?

— Проблема выбора… как смешно вы сказали, — прошептала посетительница, опуская глаза. — Очень часто, уважаемый сыщик, нам приходится выбирать не из того, что мы хотим иметь, а из того, что боимся потерять. Понимаете?

— Не совсем. Трудности перевода, знаете ли.

— А, ладно, — отмахнулась она. — Что умерло, то умерло, как говорится…

Странная беседа подходила к сути того, зачем девушка Женя пришла в детективное агентство. Полное имя посетительницы Евгения Геннадьевна Мещерякова, 29 лет. Филолог по образованию, произошла из хорошей московской семьи — мама доцент, папа декан (или наоборот, Турецкий плохо уловил), прописана с родителями в одной квартире на проспекте Мира. Работает не всегда и не часто, поскольку крайней нужды в деньгах не испытывает, но в прошлом месяце брала пару частных заказов, чтобы совсем уж не забыть, чему ее обучали в университете.

Но дело в другом. Посетительница рассказала свою печальную историю любви. У нее был роман — крепкий, с долгоиграющими последствиями — с модным художником по имени Роман Кошкин. Действительно модный художник, его пол-Москвы знает.

Турецкий, видимо, относился к другой половине, виновато улыбнулся.

Хороший скромный парень, чурающийся богемы (ну, или почти чурающийся…). Писал картины в лучших традициях Клода Моне, Сезанна, Гогена, имел оригинальный, но без глупостей, взгляд на окружающую действительность. Обладал прекрасным воображением, его картины лучились светом, нежностью к женщине, особенно, к той единственной (не будем показывать пальцем)… Его любили, он пользовался бешеным успехом.

Она расписывала, почти захлебываясь, достоинства художника, Турецкий делал вид, что ему страшно интересно, кивал, но мысленно витал в других измерениях. Когда пошла конкретика, он очнулся.

Евгения познакомилась с Романом, как водится, случайно — пришла на его выставку в Ипатьевском переулке и буквально зависла перед картиной, лучащейся радужными красками, в которой переплелись мотивы наслаждения — море, яркое солнце, дивной красоты русалки. Она погрузилась в разумный мир надежных и слаженных форм, ее потрясли импульсивные контрасты форм и цвета…

«Видимо, я не много потерял, не зная этого творца», — лениво подумал Турецкий.

К ней подошел парень, они разговорились. Поначалу она не «врубилась», что это и есть автор представленных в галерее шедевров. Он просто ей понравился. Они провели незабываемую ночь в его мастерской. А квартира-мастерская Кошкина, кстати, тоже на проспекте Мира, но подальше от «Алексеевской», а ближе к «Рижской». Как ни странно, наутро он ее не выгнал. Предложил подождать его до вечера. Вечером пришел, признался, что не прочь провести в ее объятиях еще одну ночь. Затем еще. Начался трогательный роман, и продолжался он без малого год. Уже подумывали о свадьбе. Но в прошлый вторник 26 мая все закончилось, когда пуля неустановленного злодея оборвала жизнь молодого перспективного художника.

— Мне очень жаль, поверьте, — вежливо сказал Турецкий. — Как это случилось?

Дело было вечером. До семи часов Роман работал в студии на Солянке — это его собственное детище, там талантливые ребята под его руководством выполняют работы на заказ, занимаются оформлением объектов «соцкультбыта», там же он занимается с учениками… и ученицами. Так уж сложилось, четыре раза в неделю он проводит время в упомянутой студии. В роковой день он вышел из здания, по свидетельству очевидцев, в семь с небольшим, поговорил на пороге со знакомым пареньком, тот побежал по тротуару, а Роман направился к припаркованному у здания автомобилю. Паренек, отбежав шагов на двадцать, услышал за спиной подозрительный хлопок. Выстрел прозвучал из проезжающей мимо серой «девятки». Открылось окно, грянул выстрел, машина поехала дальше, влилась в поток и даже немного постояла у светофора. Парень видел, как художника швырнуло на тротуар, взвизгнула проходящая мимо девушка, которую обрызгало кровью и мозговой жидкостью. Паренек помчался обратно, бросился к художнику. Когда опомнились, убийцы и след простыл. Других очевидцев не было. Пуля попала художнику в гениальную голову, смерть наступила мгновенно. Поиски серой «девятки» успехом не увенчались. В четверг художника похоронили. Чем с тех пор занимается милиция, знает только Бог…

— Соболезную, Евгения Геннадьевна. От меня-то вы что хотите?

— Не поверите, — печально усмехнулась посетительница, — но меня тоже подозревали в совершении преступления. С чего бы это? Разве что от большой любви?..

— Вы так сильно его любили?

Губы девушки задрожали.

— Его невозможно было не любить… Мы собирались пожениться осенью. Фактически я уже переехала в его квартиру. Мои родители не возражали, а у Романа не было родителей. Мы никогда не ссорились, не выясняли отношения. Нет, у него были недостатки, не бывает людей без недостатков. Иногда он был вспыльчив, иногда сочился желчью, был нетерпим к чужому мнению. Несколько раз выпивал свыше меры, но… в пределах допустимого. Все мы живые люди… А рассуждать о каких-то имущественных спорах невыносимо глупо. Я никогда ни на что не претендовала, как я могу претендовать? Мы даже не успели подать заявление. Ума не приложу, что я могла приобрести с этой смерти, кроме долгой незаживающей раны…

— И кому теперь достанется его имущество?

— А какое там имущество? — она улыбнулась сквозь слезы. — Мебель в студии была не очень новая, разве что сама квартира… Я думаю, нотариальные органы разберутся. Имеется у Романа дальняя родня, ей и достанется. А творческое наследие?.. Часть отойдет той самой галерее в Ипатьевском переулке, часть родне, часть студии на Солянке, я не знаю…

— От меня-то вы что хотите, Евгения Геннадьевна? — повторил вопрос Турецкий.

— Я хочу, чтобы убийца понес заслуженное наказание, — пожала плечами «просительница». — Такое вот скромное желание. Милиция не проявляет усердия, я уверена, — Земля сойдет с орбиты, если они вдруг поймают преступника. Нет, для вида они, конечно, открыли уголовное дело, извели кучу бумаги…

— Вы несправедливы, Евгения Геннадьевна. Погибший, как вы сами говорите, известный человек, для милиции — дело чести раскрыть это преступление.

— Возможно, они кого-нибудь найдут, — вздохнула девушка, — но я сомневаюсь, что это будет по-настоящему виновный. Найдут крайнего, с помпой закроют дело. Лично меня они допрашивали несколько раз. Параллельно изводили того самого паренька… его зовут, кажется, Венедикт, — хотя он всего лишь очевидец, нужно обладать бездной воображения, чтобы заподозрить в нем убийцу. Я хочу вас нанять, Александр Борисович, — произнесла посетительница прямым текстом и не пряча глаз. Сдула волосы с козырька кепки и выжидающе уставилась на сыщика. — Прошу учесть, что я не бедствую, наша семья состоятельная, может позволить себе небольшие расходы.