Читать книгу "Клуб неверных мужчин - Фридрих Незнанский"

— Я знала, что этот самонадеянный тип проколется, — всплеснула руками Екатерина Андреевна.

— Да ладно, — отмахнулась Пожарская.

— И что же будет дальше? — спросил Турецкий.

— Хороший вопрос, — голос Пожарской отвердел, что явно не являлось оптимистическим прогнозом. — Наш безропотный исполнитель скоропостижно скончался…

— Я думаю, мы справимся, — пробормотала Екатерина Андреевна.

— А Бог накажет, — предупредил Турецкий.

— А он и так нас накажет, — улыбнулась Пожарская.

Наказание последовало удивительно быстро. Турецкий еще оставался на этом свете, когда раздался отчаянный треск. Татьяна Вениаминовна ахнула, рухнула на колени. Пистолет покатился по полу. Турецкий машинально схватил его, увидел краем глаза, как упала лицом вниз Пожарская. Встретился с широко открытыми глазами вдовы Эндерс — та давила на курок, а тот отчаянно сопротивлялся. Боже, ее ведь никто не учил, что перед выстрелом нужно спустить предохранитель! Он бросился к ней, сбил ее с ног, завладел оружием. Она засучила ногами, стала подниматься, но запуталась в плаще, он схватил ее за лодыжку, она, отчаянно визжа, принялась отбиваться. Пришлось ее легонько придушить. Она икнула, обмякла, перестала брыкаться. Он вскочил. Ну и дела… Татьяна Вениаминовна лежала неподвижно, за ее спиной колебалась неясная тень. Она приближалась, принимала смутно знакомые очертания. Интересно, где он видел эту женщину, едва переставляющую ноги, в длинной куртке, которую он тоже где-то видел?

— Вы кто? — растерянно спросил он.

— Жена твоя, дурачок…

Растрепанная Ирина упала ему в объятия, заплакала. Он погладил ее по спутанным волосам, чмокнул в висок, покосился на то, во что она была одета. Куртка поверх ночной сорочки, брюки Турецкого из корзины с грязным бельем. А что? Простенько и нарядно.

— Можно я кое-о чем тебя спрошу? — волнуясь, спросил он.

— Нет… — она остервенело замотала головой. — Какой же ты гад, Турецкий… Одной бабы ему уже мало, сразу с двумя решил развлечься… А как же я? Ты обо мне подумал?

— Прости, теперь я буду встречаться только с тобой, — он отстранил ее от себя, заглянул в заплаканные глаза, которые она старательно прятала. — Прости, родная, ты не могла бы метнуться в нашу машину за веревкой? Она в багажнике, а вот это ключи. А машина за цистерной. А цистерна…

— Сволочь ты, — она шмыгнула носом и, пошатываясь, ушла. Екатерина Андреевна уже отдышалась, предпринимала слабые попытки приподняться. Он охотно подал руку даме, поставил ее вертикально.

— Вы ничего не докажете… — процедила она с ненавистью.

— Да и ладно, — улыбнулся он. — Не докажем, так не докажем. Хотя почему не докажем? Диктофон в кармане продолжает работать. Только не говорите, что аудио- и видеозаписи не являются для суда доказательством. Могу расстроиться… Присаживайтесь сюда, — он усадил женщину на пол, рядом с телом сообщницы. — Не дергайтесь, Екатерина Андреевна. Мы вас немножко свяжем, вы не возражаете? Просто я устал, мне за вами не уследить…

На пол шлепнулась веревка. Он поднял голову.

— Спасибо, родная.

— Все, Турецкий, я спокойна, — сказала Ирина. — Вяжи этих сук.

— Боже правый, чем ты ее? — он склонился над Татьяной Вениаминовной, у которой из затылка текла кровь. Он перевернул тело. Женщина приходила в себя, вращала зрачками, разлепила губы, в какой-то болезненной ухмылке.

— Доской, чем еще, — фыркнула Ирина. — Вот этой, — она показала на увесистую доску, облепленную застывшим раствором. — А что мне оставалось делать? Она уже стреляла в тебя. Не позволю, чтобы какая-нибудь тварь просто так стреляла в моего единственного мужа. Ты слышишь? — она толкнула носком приходящую в сознание Пожарскую. — Молчи, сука, а то вообще убью…

На улице неудержимо светало. Они сидели, обнявшись, на бесхозной станине от неведомого станка, меланхолично смотрели, как разгорается рассвет, как далеко на западе гудят автомобили, ветер гоняет по пустырю обрывок целлофановой пленки. Под машиной сидели две связанные женщины, уныло смотрели на них.

— Я сразу поняла, что это добром не кончится, — шептала Ирина. — Ты бы видел свое лицо, тогда в коридоре… Ты сам еще не знал о несчастье, а на твоем лице оно уже отразилось… Я побежала следом, ты еще машину выводил со двора. Помчалась на проспект, поймала частника. Мне повезло, что это оказался нормальный человек. Я дала ему тысячу рублей, приказала гнать. Мы терпеливо ждали, пока с тобой разберутся гаишники, потом пасли тебя на шоссе… Ты поехал к этим развалинам, а я как чувствовала, что не стоит тут светиться. Вышла из машины на дороге, отпустила шофера, пошла окольной тропой. Бродила от строения к строению, пока не услышала голоса… Ох, Турецкий, что же ты со мной делаешь?… И знаешь, что самое противное?

— Знаю, — вздохнул он. — Я могу тебе пообещать, что больше такое не повторится, но ты не поверишь.

— Вот именно…

Телефон недвусмысленно намекал, что скоро отключится. Он позвонил Нагибину, скупо сообщил последние известия, поинтересовался состоянием Бориса.

— Ходячий он, — фыркнул Нагибин. — Просто косит под больного. Пулю вытащили, похоронные конторы попросили не беспокоиться. Ты уверен, что схватил настоящих убийц?

Турецкий засмеялся. Потом он поднял с постели Меркулова.

— Ничего себе, — удивился Меркулов. — Ты на часы смотрел?.. Повтори, дружище. Не понимаю тебя. Ты уже поймал убийцу. Это Анна Григорян. Зачем тебе еще двое убийц?.. Ты смеешься? Я рассмешил тебя? Турецкий, ты сегодня ночью, говорят, кого-то убил, затеял очередной тарарам, объясни, зачем тебе так много убийц?

— Они не понимают меня, — пожаловался Турецкий, бросая телефон в карман.

— Давай поедем? — предложила Ирина.

— Давай, — он кивнул. — Дома лучше, чем здесь. Но сначала заедем в одно место, исполним, так сказать, священный долг. Как ты думаешь, мы сможем упаковать двух баб в багажник? Не хочу, чтобы они в одном салоне с нами ехали.

— Да ну их, Турецкий. Позвони кому-нибудь, пусть приедут, заберут.

— Отличная мысль, — удивился он. — Странно, что я об этом не подумал…

Они сидели, крепко обнявшись и смотрели, как на востоке разгорается заря…