Читать книгу "Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах - Виталий Дымарский"

«Дорогой Иосиф Виссарионович, Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает, не более 2–3 тысяч. Прошу принять меры. Любящий вас Хрущев».

Согласно некоторым публикациям – это записка, посланная Хрущевым Сталину в 1938-м году из Киева

Однако ни один из авторов публикаций не приводит ссылки на архив, в котором хранится «записка Хрущева», а по атрибутике письма можно судить, что это фальшивка: никогда в жизни никто не обращался к Сталину таким образом и не подписывался «любящий».

Особо рьяные исполнители среди первых секретарей обкомов и руководителей республик известны – их переписка давно предана гласности. Действительно, некоторые из них писали в Москву, просили увеличить «лимит по первой категории», то есть количество людей, которых можно расстрелять. Но Хрущева среди этих «писак» не было, хотя, конечно, он принимал активное участие в процессах того времени.

Например, на Украине, когда шла борьба с украинским подпольем, он давал совет, как бороться с агентурой ОУН[1]: надо вызывать какое-то число людей из богатых крестьян, чтобы их сочли агентами госбезопасности. Их убьют, это и возбудит ненависть к оуновцам. Он же требовал выселения людей семьями с насиженных мест и участвовал во многом другом.

«Товарищи! Троцкисты-зиновьевцы, которые являются прямыми врагами рабочего класса, трудящихся, докатились до того, что они объединились. Объединились с фашистами, объединились со всей нечистью, которая злобствует против первого советского государства, где господствует труд, где господствует рабочий класс вместе со всем трудовым народом нашего Советского Союза… Нужно уничтожать этих негодяев, уничтожать одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов, поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через труп врага на благо народа».

Фрагмент речи Хрущева в 1937 году

Но в то же время Хрущев был одним из немногих, кто раскаялся и сколько мог сделал для исправления содеянного, в отличие от других членов Политбюро, которые и не раскаялись, и ничего не сделали, и еще пытались ему помешать.

Есть такая легенда по поводу XX съезда, будто бы из зала Хрущеву кто-то сказал: «А что же вы молчали?» Но это не более чем легенда. Только в 1957 году на пленуме, когда разбирались с антипартийной группой, маршал Жуков, обращаясь к Молотову, Кагановичу и другим, сказал: «Если бы люди знали, что у вас руки по локоть в крови, они бы ваши портреты не носили». Но никто, кроме Жукова, не посмел бы такое сказать: страх, оставшийся со времен Сталина, был еще слишком силен.

Один из ключевых вопросов, на который необходимо ответить, – как человек мог существовать при таком режиме? Продвижение по служебной лестнице в советское время, особенно в сталинский период, означало, что человек начисто лишен каких-то моральных и нравственных качеств. Даже те, кто сохранял некоторое представление о морали и нравственности в личной жизни, скажем, учили своих детей «не воруй, не ругайся, не кури», в политической жизни все равно были абсолютно аморальные и безнравственные люди. Другой возможности для существования в этом режиме просто не было.

Часто задают такой вопрос – а почему репрессии не коснулись самого Хрущева? Ответ на него простой. Разница между репрессиями в сталинском Советском Союзе и нацистской Германии состояла в том, что в Германии репрессии были структурированы и четко определены, кто станет их жертвой. При Сталине жертвой мог стать любой. Но поскольку всех людей он уничтожить не мог да и не собирался, то кто-то же остался. Ничего другого за этим нет.

Хрущев сам описывал, как он приехал к Сталину, и вдруг тот ему сказал: «На вас дает показания бывший нарком почты Антипов. Говорит, что вы – враг народа». Дальше Хрущев рассказывал: «А я стал опровергать, и все – и Сталин на этом закончил». Сталин очень верил в себя, в свою способность по глазам понимать сущность человека и всегда сам принимал решение – виновен человек или нет.

Конечно, Хрущев, как и все, жил под постоянной угрозой. К примеру, в 1946 году на Украине был страшный голод, и Хрущев обратился за помощью. Сталин ему ответил, что «то, что вы пишете и сообщаете, свидетельствует о том, что вы идете по непартийному пути, для вас это закончится плохо». И расписал свой ответ всем членам Политбюро и кандидатам в члены Политбюро. После этого Хрущев лишился должности Первого секретаря ЦК Компартии Украины и от страха даже заболел.

Вместо него на Украину отправили Кагановича. Тот попытался как-то улучшить там ситуацию, но безуспешно, поэтому Сталин его через полгода отозвал и вернул Хрущева на прежнюю должность. Но для того эта история прошла очень тяжело – со Сталиным нельзя было предугадать, когда просто временно отстранят от должности, а когда расстреляют.

До декабря 1949 года Хрущев так и был на Украине. Однажды вечером ему позвонили из Москвы, и лично Сталин спросил: «Когда вы можете быть в Москве?» Хрущев ответил: «Завтра могу выехать». «Выезжайте», – приказал Сталин и повесил трубку. Хрущев потом вспоминал, что он был в ужасе, потому что предполагал, что его вызывают, чтобы расстрелять. Но потом позвонил своему другу Маленкову, и тот его успокоил: «Поезжай, новости хорошие».

Сталин тогда три месяца отдыхал, вернулся 7 декабря 1949 года в Москву и сразу занялся кадровыми делами. Дело в том, что пока он был на отдыхе, в октябре на его имя поступило анонимное письмо – донос на тогдашнего первого секретаря московского обкома и горкома Георгия Попова, что Попов подминает под себя власть, в его окружении люди поднимают тост за будущего вождя партии товарища Попова, значит, ни с кем не считаются, и так далее.

В это время уже шло Ленинградское дело, и в Москве могло начаться то же самое. Хрущев был вновь назначен первым секретарем Московского областного комитета и секретарем Центрального комитета партии. Он бы при желании мог бы устроить в Москве бойню, какая была устроена с ленинградскими партийными кадрами, но ограничился минимумом – перетасовал бюро обкома и горкома и снял с должностей секретарей.

Однако эти события были уже после Великой Отечественной войны. А на протяжении войны Хрущев был членом Военного совета разных фронтов, причем единственный из членов Политбюро. Скорее всего, так произошло просто потому, что он остался без работы, ведь Украина была оккупирована. И хотя Совнарком Украины и Украинский ЦК существовали, но реальной работы там не было. Поэтому до 1944 года, до освобождения Украины, Хрущев все время был на фронте.

И хотя член Военного совета фронта вроде как не рискует своей жизнью, но это не совсем так. Сейчас опубликованы записки хрущевского личного пилота Цыбина, который вел дневник. Там чуть ли не каждая третья запись такая: «Из-за погоды истребители сопровождения отвернули и вернулись на аэродром взлета, а мы сели».

Кто же такой член Военного совета фронта? Сталин ввел невиданный для военной истории порядок, когда приказ командующего армией или фронтом не был действителен без подписи члена Военного совета, фактически – все того же партийного комиссара. Естественно, Хрущев не разбирался в военных делах. Но если ему командующий фронтом или начальник штаба не объяснял замысел операции и не объяснял, что с Генеральным штабом согласовано и что товарищ Сталин дал на это добро, – подписи он не ставил. За провалы член Военного совета отвечал вместе с командующим.