Читать книгу "Ментовские оборотни - Владимир Гриньков"

– Вы знаете такого человека – Веронику Лапто? – спросила она доброжелательно.

Андрей Михайлович не мог ответить, потому что закашлялся, и отвечать предстояло его жене, совершенно растерявшейся, как я мог видеть. Женщина сильно побледнела и выглядела несчастной.

– Да, – пробормотала она. – Знаем. Знали. Это хозяйка.

– Чья? – глянула Светлана непонимающе.

– Этого дома, – произнесла Нина Николаевна непослушными губами. – Раньше здесь жила.

– А сейчас она где?

– А нету! – сказала Нина Николаевна, на глазах цепенея от ужаса. – Умерла она. Ее убили. Полгода назад.

* * *

Люди становятся героями наших розыгрышей по-разному, но чаще всего мы находим нужных претендентов по письмам, которые к нам на передачу приходят мешками. Вы, наверное, видели в титрах в конце каждого выпуска нашей программы контактные адрес и телефон. Вот по этому адресу телезрители нам и пишут. Так, мол, и так, есть такой хороший человек, родственник, или сосед, или просто знакомый, и хорошо было бы его разыграть. А дальше уже наши сотрудники действуют. Встречаются с авторами писем, узнают подробности, изучают на расстоянии кандидата на розыгрыш, и если видят, что может получиться интересно, начинают придумывать сценарий розыгрыша этого конкретного человека. Но начинается все, как правило, с писем, повторюсь.

Мишу Брусникина подставила его собственная невеста, без пяти минут жена. Она прислала к нам на передачу письмо, где все подробно расписала: у меня есть жених, чудесный парень, у нас с ним все хорошо и скоро даже будет свадьба, и почему бы в этот торжественный для нас обоих день вам, телевизионщикам, не устроить бы какой-то классный розыгрыш…

Я открою вам секрет. Разыгрывать кого-либо в тот день, когда у человека свадьба, – одно сплошное удовольствие. У бедолаги и без того голова идет кругом, он, по большому счету, и не соображает ничего – бери его тепленьким и делай с ним что хочешь, он всему верит и ни в чем не сомневается. Поэтому Мишей Брусникиным мы заинтересовались всерьез.

Написавшую нам письмо затейницу-невесту звали Клава, было ей двадцать два года, она водила трамвай от Останкина до Медведкова и являла собой тот тип русской женщины, которая и трамвай на ходу остановит, и в депо, когда надо, войдет. Эту шутку принесла нам Светлана – после того, как встретилась с Клавой и имела с ней продолжительную и обоюдополезную беседу. О Клаве Светлана была высокого мнения. Невеста оказалась девушкой боевой, и на нее можно было рассчитывать в ходе предстоящего розыгрыша. Она изъявила готовность всячески нам помогать, и с этого момента Миша Брусникин был просто обречен на вовлеченность в подстроенный нами розыгрыш, и день свадьбы должен был запомниться ему гораздо сильнее, чем подавляющему числу всех прочих брачующихся в этот день.

В день свадьбы сюрпризы на голову ничего не подозревающего Миши Брусникина начали сыпаться с самого утра, с девяти часов, когда ему позвонили из агентства проката лимузинов и, беспрестанно извиняясь, сообщили о том, что не смогут прислать заказанный Мишей заранее четырнадцатиместный белоснежный и длинный, как океанский лайнер, «Кадиллак», а вместо него готовы предоставить «Волгу», очень хорошую, в «директорском» исполнении, с кожаным салоном и кондиционером, и тоже белого цвета… Это была катастрофа. Жених пытался протестовать и даже качать права, но на том конце провода жутко на Мишу обиделись за его черную неблагодарность, бросили трубку и больше уже к телефону не подходили. Запаниковавший Миша тут же позвонил своей будущей жене Клаве и сообщил ей пренеприятное известие. Подученная нами Клава выдала трехминутную тираду, в которой крайне нелестно отозвалась об организаторских способностях жениха и даже выразила сомнение в том, действительно ли он сможет сделать их будущую семейную жизнь безоблачной и беспроблемной, как он это обещал доверчивой невесте теплыми майскими вечерами и в чем у невесты теперь появились серьезные основания сомневаться.

Дальше неприятности стали нарастать как снежный ком. Из агентства машина все-таки прибыла, но это была даже не «Волга» и уж тем более не в «директорском» шикарном исполнении, а заурядная «Лада» «десятого» семейства, к тому же битая в правое заднее крыло. И хотя машина была украшена подобающими случаю лентами, кольцами и несколько чумазой куклой, криво закрепленной на капоте, выглядел сей экипаж крайне непривлекательно. Взвинченный Миша Брусникин сорвался и накричал на ни в чем не повинного водителя, отчего тот страшно расстроился, сел в машину и хотел уехать, и бедный Миша бежал за ним по дороге метров пятьдесят, пока шофер не сжалился над ним и не остановился.

Мы снимали все происходящее двумя камерами из двух микроавтобусов с затемненными стеклами. Уже одна только пятидесятиметровая пробежка Брусникина в костюме жениха и с цветком в петлице могла бы оправдать нашу подготовку к этим съемкам, но это было только начало.

Когда Миша сел в машину и готов был отправиться за невестой, машина будто бы невзначай закапризничала и долго отказывалась заводиться. В конце концов шофер предложил Мише толкать машину. Брусникин, не смеющий перечить и понимающий, что они уже почти опоздали в загс, покорно подчинился. Он толкал машину сзади, шофер сидел за рулем, и упирающийся изо всех сил взмокший Миша даже не заметил, как дотолкал «Ладу» до припаркованного у тротуара автомобиля «Мерседес». «Мерседес» был большой. Красивый. Черный. «Шестисотый». Водитель «Лады» играл за нас, и он сделал все, как надо, сумев даже на небольшой скорости нанести «мерсу» немалые повреждения. Фара, крыло, бампер – тыщ на пять они с Мишей попали даже по самым щадящим расценкам.

– Ой!!! – испугался Миша, и у него сделалось такое лицо, будто он очень сильно пожалел о том, что когда-то много лет назад мама родила его на свет.

А из покореженного «Мерседеса» вывалился шкафообразный мужчина совершенно бандитского вида, который за свою жизнь явно не только многократно переступал закон, но и лишал людей жизни, как представлялось Мише, ибо таких ужасных типов он прежде видел только по телевизору. В телевизоре такие типы сидели в железных клетках, а руки их были скованы наручниками. Здесь же душегуб был и без наручников, и без конвоя, и беспрепятственно приближался к перепуганному насмерть Мише, и жить Брусникину, как ему самому представлялось, оставалось ровно столько, сколько шкафообразному убийце понадобится на преодоление последних пяти метров, разделявших их друг с другом.

– Ва… Э-э, – сказал несчастный Миша.

– Попал ты, – скорбно подтвердил Мишину догадку душегуб.

– Э-э, – снова вякнул Миша.

– На большие причем, заметь, бабки, – сказал шкафообразный.

Он взял Мишу за лацканы жениховского пиджака и легко поднял в воздух. Мишины штиблеты оторвались от асфальта. Посыпались пуговицы.

– Ты мне тачку раскурочил, – сообщил шкафообразный. – Поехали.

– Куд… куда? – обреченно осведомился Миша.

– Ты мне не кудахтай, – посоветовал душегуб. – Не люблю.

– Я случайно.