Читать книгу "За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно - Элисон Жерве"

такси остановилось у церкви, я вытащила из кошелька несколько купюр, чтобы оплатить поездку, и вылезла из автомобиля прежде, чем позволила себе признать, что все это было ужасной идеей, и броситься молить водителя, чтобы увез домой.

Я обняла себя руками, защищаясь от хлесткого, жуткого гуляющего ветра, от которого по коже побежали мурашки. Я ожидала увидеть на улице много людей, поддерживающих друг друга в общей скорби, но вокруг было так же пусто, как на полках магазинов после черной пятницы. Однако знакомое чувство, будто за мной наблюдают, медленно накрыло меня, пока я поднималась по ступенькам церкви.

Когда я оказалась внутри, в нос тут же ударил запах ладана. Давненько я не была в церкви – мы перестали ходить, когда карьера родителей взлетела вверх, – но знакомая атмосфера все же навевала некоторое успокоение.

В зале, где я теперь стояла, было так же пустынно, как и на улице, отчего стало еще тревожнее. Где все? Я вытащила из сумки телефон, дабы убедиться, что не перепутала время.

18:58.

Теперь так просто уйти не получится.

Я сделала глубокий вдох, макнула пальцы в чашу с освященной водой слева от меня, перекрестилась и прошла вглубь церкви.

Переднюю часть алтаря украсили букетами белых цветов и белой тканью, почти как на Рождественскую службу, только атмосфера была куда более мрачная. Перед алтарем установили скромный гроб, усыпанный еще большим количеством белых цветов.

Сама по себе церковь была прекрасна: с витражными окнами и мраморными колоннами. Но она казалась больше, чем была, из-за бесконечных рядов пустых скамеек. Заняты были лишь первые две скамьи. Я заметила нескольких учителей – учителя математики мистера Гейджа и миссис Келлер, которая вела литературу, – и еще парочку людей из нашей школы, которых знала лишь в лицо, но не по именам.

Отчасти я рассчитывала, что церковь будет набита людьми. Осознание того, что так мало людей пришло почтить память Арчера и поддержать его семью, разбивало мне сердце. Быстро шагая по центральному проходу, я глядела вперед, на алтарь, чтобы не встретиться с кем-нибудь взглядом. Не желая привлекать к себе внимания, осознавая, что пришла ровно за две минуты до начала службы, я села на пустую скамью на одном из дальних рядов, сцепила руки в замок на коленях и стала дожидаться начала церемонии.

Отпевание началось ровно в назначенный час. Присутствующие встали, и немногочисленный хор у алтаря запел тихо и мелодично. Священник в сопровождении двух диаконов и мальчика-прислужника проследовал по проходу к алтарю. Спустя всего несколько секунд речи священника об утрате столь молодой жизни раздались первые всхлипы.

Никто рядом со мной не плакал, но, встав на цыпочки и оглядевшись, я увидела в первом ряду женщину и утешающего ее мужчину. Женщина рыдала, уткнувшись ему в плечо. Мне не было видно ее лица и неоткуда было знать, кто она, но не составляло труда догадаться, что это мать Арчера.

Я подумала: мало какое страдание сравнимо со страданием матери, оплакивающей смерть собственного ребенка. Мальчик был мертв, а ведь все могло сложиться иначе. После этого я решила, что и мне позволительно поплакать.

Слезы полились быстро, неистово, когда мистер Гейдж подошел к кафедре, чтобы сказать пару слов об Арчере и о том, каким примерным учеником он был. Я плакала, когда вставший на его место мальчик с глазами, как у Арчера, произнес трогательную, полную любви речь. И всхлипывала, когда мне дали белую розу и я, спотыкаясь, побрела к алтарю, чтобы положить ее Арчеру на гроб.

Возможно, я простояла там дольше, чем положено, но что я могла сказать? Прости, что ни разу с тобой не поговорила? Мне жаль, что тебе было настолько плохо, что ты решил отнять собственную жизнь? Мне бы хотелось, чтобы ты был жив?

– Арчер, я…

– Ты знаешь моего старшего брата?

Я быстро обернулась и увидела перед собой маленькую девочку с симпатичными черными кудряшками и ясными голубыми глазами, смотрящими на меня в недоумении. Ей было не больше пяти, и почему-то мне стало еще хуже от осознания, что у Арчера такая маленькая сестра.

– Эм… да, – сказала я, вытирая глаза. – Мы вместе учились в школе.

Девчушка улыбнулась до ушей.

– Он такой классный, правда?

От этих слов меня накрыло очередной волной тоски.

Она не сказала «был». Она говорила в настоящем времени. Так, будто ее брат еще жив. Я не знала, сколько ей лет, но она выглядела достаточно маленькой, чтобы еще не в полной мере понимать, что такое смерть. Не позавидовала бы человеку, которому придется объяснять ей, что брат больше никогда не придет домой.

Я постаралась выжать из себя смешок в ответ на ее воодушевление.

– Точно.

– Я Рози, – девчушка протянула мне руку, как это делают взрослые.

– Привет, Рози, – сказала я, пожимая ее руку. – Я Хэдли.

– Мама говорит, нельзя общаться с незнакомцами, но раз ты знаешь Арчера и ты красивая, думаю, можно, – протараторила Рози.

– Оу, – произнесла я, не зная, что ответить. – Спасибо?

– Пойдем, ты должна познакомиться с мамулей!

Рози схватила меня за руку и потащила обратно к скамейкам, где переговаривались несколько людей.

– Мам! Мам! – прощебетала Рози, пробираясь между чужих ног. – Ты знаешь Хэдли?

Женщина с длинными темными волосами, в которых виднелось несколько седых прядей, и большими ореховыми глазами оторвалась от разговора с пожилой женщиной и повернулась, неодобрительно глядя на Рози.

– Рози, сколько раз я тебя просила не убегать? – она начала отчитывать дочь, поставив руку на бедро. – Я до смерти пугаюсь, когда ты так делаешь!

Рози, похоже, не придала сказанному никакого значения и махнула на меня.

– Мамуль, ты знаешь Хэдли?

Женщина удивленно повернулась ко мне, и мне показалось, что она выглядит знакомо, хотя я точно была уверена, что мы не встречались раньше. Она была довольно красивой, но из-за темных кругов под выплаканными глазами и измученного выражения лица казалось, что она вот уже много дней совсем не спала.

– Хэдли, да? – она едва заметно улыбнулась и пожала мне руку. – Спасибо, что привела обратно мою дочь.

– Ничего страшного, – быстро ответила я. – Не за что. Я просто…

– Ты училась с Арчером?

– Эм. Да, – я нервно откашлялась. Несмотря на сильную усталость, женщина смотрела на меня с невероятной добротой. – Ходили вместе на английский в девятом классе.

– Здорово, – мягко сказала она. – Я Реджина, его… м-мама.

На последнем слове ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами, но она сделала глубокий вдох, загребла Рози в объятия и чмокнула в щеку, очевидно, в попытке отвлечься. Неудивительно, что ее внешность показалась мне знакомой. Глаза.