Читать книгу "Вирус - Джонатан Мэйберри"

— Может, я классный подхалим.

— Нет, — сказал он, — не подхалим. Возьмите печенье, — и пододвинул ко мне блюдо. — В вашем деле имеется несколько записей, позволяющих предположить, что вы умник мирового класса.

— Неужели? Вы хотите сказать, я обставил своих соотечественников?

— И вы определенно считаете себя весельчаком.

— А вы хотите сказать, что это не так?

— Присяжные еще не пришли к определенному выводу. — Он взял печенье — точнее, ванильную вафлю — и откусил краешек. — Ваш отец уволился с поста комиссара полиции, чтобы баллотироваться в мэры.

— Уверен, мы можем рассчитывать на ваш голос.

— Ваш брат тоже служит в полиции Балтимора, второй человек в убойном отделе. Он на год младше, однако, выше вас по званию. Он оставался дома, пока вы играли в солдата.

— Почему я здесь, мистер Черч?

— Вы здесь, потому что я хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

— Мы могли бы сделать это в понедельник в участке.

— Нет, не могли.

— Вы могли бы позвонить мне и попросить встретиться с вами где-нибудь на нейтральной территории. В «Старбаксе», знаете ли, тоже подают печенье.

— Слишком толстое и слишком мягкое. — Он откусил еще кусочек вафли. — Кроме того, здесь гораздо удобнее.

— Для чего?..

Вместо ответа он сказал:

— После увольнения из армии вы поступили в полицейскую академию, которую закончили третьим в своем потоке. Не первым?

— Поток был большой.

— Насколько я понимаю, вы могли бы стать первым, если бы захотели.

Я взял печеньице, выбрав «Орео»,[6]и оторвал верхнюю половинку.

Он произнес:

— Вы провели несколько вечеров в последние недели перед выпускными экзаменами, помогая трем другим слушателям. В результате двое из них сдали лучше вас, а вы не показали себя так хорошо, как могли бы.

Я сунул печенье в рот. Люблю есть его слоями. Печенье, крем, печенье.

— И что с того?

— Ничего особенного. Вы дослужились до сыщика в штатском, а еще раньше — до детектива. Исключительные отзывы и рекомендации.

— Ага, я настоящее чудо. Толпы ликуют, когда я прохожу мимо.

— О том, что вы невоздержанны на язык, мне также известно.

К моим зубам прилип сладкий крем, но это не помешало мне улыбнуться.

— Вас завербовали в ФБР, и через три недели вы должны приступить к занятиям.

— А размер моих ботинок вы знаете?

Он прикончил свою ванильную вафлю и взял еще одну. Не знаю, могу ли я доверять человеку, который предпочитает ванильные вафли «Орео». Это явно признак характера с изъяном, вероятно даже отмеченного печатью порока.

— Ваше начальство из полиции Балтимора утверждает, что сожалеет о вашем уходе, а ФБР возлагает на вас большие надежды.

— И снова спрошу, почему вы не позвонили мне, вместо того чтобы посылать этих головорезов?

— Чтобы продемонстрировать.

— Что?

Мистер Черч секунду изучал меня.

— То, чего не должно случиться. Каково ваше мнение об агентах, с которыми вы сегодня познакомились?

Я пожал плечами.

— Несколько зажатые, никакого чувства юмора. Однако взяли они меня очень грамотно. Подошли прекрасно, никакой истерики, хорошие манеры.

— Могли бы вы сбежать?

— Не без труда. У них были пушки, у меня — нет.

— Могли бы вы сбежать? — На этот раз он повторил медленнее.

— Возможно.

— Мистер Леджер…

— Хорошо-хорошо, да. Я мог бы сбежать, если бы захотел.

— Каким образом?

— Не знаю, до этого дело не дошло.

Он, кажется, был удовлетворен ответом.

— Ваше похищение с пляжа планировалось как программа на будущее. Агенты Симчек, Эндрюс и Макнилл лучшие из лучших, они не допускают ошибок. Лучшие из тех, кого может предложить бюро.

— То есть… предполагается, что я должен быть поражен. Если бы я не считал, что ФБР — хороший шаг по карьерной лестнице, я не принял бы вашего предложения.

— Не моего предложения, мистер Леджер. Я не из бюро.

— Дайте-ка угадаю… Из ЦРУ?

Он продемонстрировал зубы. Должно быть, это обозначало улыбку.

— Следующая попытка.

— Внутренняя безопасность?

— Лига та, но другая команда.

— В таком случае нет смысла угадывать дальше. Это что, одно из формирований «мы такие секретные, что у нас даже нет названия»?

Черч вздохнул.

— Название у нас есть, просто оно функциональное и скучное.

— Можете мне сказать?

— Что, если я отвечу: «Да, но в таком случае я буду вынужден вас убить»?

— Я бы сказал тогда, чтобы меня отвезли обратно к моей машине, — когда он не шелохнулся, я прибавил: — Слушайте, я отслужил в армии четыре года, восемь в полиции Балтимора, последние полтора из которых просидел дурак дураком в вагончике шифровальщиков. Я знаю, что есть уровни и подуровни степени посвященности.

— И знаете, что я вам скажу, приятель: я не желаю быть посвященным. Если вам есть что сказать, выкладывайте, если нет — поцелуйте меня в зад.

— ОВН, — произнес он.

Я ждал.

— Отдел военных наук.

Я проглотил последний кусочек печенья.

— Никогда о таком не слышал.

— Разумеется, нет. — Насмешки в его тоне не прозвучало.

— Значит… все сводится к каким-нибудь пошлым «людям в черном»? Тонкие галстуки, черные костюмы и маленькая сверкающая штучка, которая сотрет из моей памяти эту ерунду?

Он едва заметно улыбнулся.

— Никаких «людей в черном», никаких разбившихся летающих тарелок и лучевых ружей. Название, как я сказал, функциональное. Отдел военных наук.

— Толпа чокнутых ученых, играющих в той же лиге, что и служба внутренней безопасности?

— Более или менее.

— Никаких инопланетян?

— Никаких инопланетян.

— Я уже больше не военный, мистер Черч.

— Гм.

— И я не ученый.

— Я знаю.

— Так почему же я здесь?

Черч рассматривал меня почти минуту.

— Для человека, который предположительно подвержен приступам гнева, вы не так-то легко злитесь, мистер Леджер. Большинство людей на нынешней стадии нашей беседы уже орали бы во весь голос.