Читать книгу "Короткая глава в моей невероятной жизни - Дана Рейнхардт"

У Клео третий урок – испанский язык вместе с Заком. За ланчем она подтверждает, что сегодня он здесь, а потом клянется, что ничего ему не сказала и не смотрела на него знающим или намекающим взглядом, и у меня нет другого выбора, кроме как поверить ей. Джеймс оставил свою обычную роль скептика и приходит в восторг из – за происходящего со мной, выказывая излишнюю сентиментальность, потому что это новый Джеймс. Джеймс после-визита-сюрприза-Патрика – неистребимый романтик.

Когда звучит последний звонок, я направляюсь в офис «Gazette», мое сердце стучит так громко в груди, что, я уверена, каждый проходящий мимо меня по коридору слышит его. Я представляю, что все таращатся на меня, зная, что я собираюсь узнать, что значит это сообщение Зака. Как вы можете видеть, после ночи без сна я слегка брежу.

А вот и он, с карандашом за ухом, сидит в своих высоких кедах камуфляжной раскраски за столом для совещаний. Он не видит, что я пришла. Он разговаривает с Эми Флэнниган и Марселем. Я сажусь за дальний конец стола, который быстро заполняется другими сотрудниками. Кто-то роняет книгу на пол, и Зак поворачивает голову. Наши глаза встречаются, он до невозможности мило улыбается мне, а потом едва заметно машет пальцами в знак приветствия. Я губами проговариваю: «Извини, что не перезвонила», но в его взгляде вопрос: «О чем ты?» Я подношу руку к уху, изображая телефон. Он кивает и машет, словно отвечая: «Все нормально».

Марсель начинает собрание.

Я получаю задание на краткий очерк о двух студентах по обмену из России. А может, о двух студентах, которые по программе обмена поедут в Россию. Я слушаю не особо внимательно. Собрание наконец заканчивается, и все слоняются вокруг, болтая. Я очень долго убираю свой блокнот, потому что Зак все еще разговаривает с Эми и Марселем, а затем жду несколько минут, но потом у меня появляется ощущение безнадежности, я набрасываю лямку рюкзака на плечо и ухожу.

Зак нагоняет меня в коридоре:

– Подожди меня.

– Прости. Мне показалось, что у тебя важный разговор. Ну, неважно, – говорю я, – я просто хотела извиниться, что не перезвонила вчера вечером. Я поздно вернулась домой.

О, боже. На нем серый свитер, из-за которого его глаза выглядят изумительно, и, думаю, он такой мягкий на ощупь, но не волнуйтесь – я достаточно хорошо умею себя контролировать, чтобы знать, что стоит держать руки при себе.

– Да все нормально. Я просто хотел узнать, как прошла вечеринка Джеймса.

И все? Это все, что он хотел узнать? Просто хотел узнать, как прошла вечеринка Джеймса? Я такая дура. Зачем я позвонила Клео? Зачем я говорила об этом с Джеймсом за ланчем? Зачем я придала такое значение единственному телефонному звонку? Одному глупому сообщению?

– Все прошло отлично.

– Ты попробовала баклажаны с пармезаном?

– Нет. Я ела лингуине[45] с грибами. Прости.

– В смысле лингуине кон фунги[46]?

– Я думала, ты изучаешь испанский.

– Да. Но я немного сам изучаю и итальян – ский. – Он переминается с ноги на ногу и смотрит куда-то в конец коридора. Потом в другую сторону. Он кого-то ждет? Он снова смотрит на меня: – Так как насчет того, чтобы попробовать баклажаны с пармезаном в субботу вечером?

И вот я снова расплываюсь в широкой улыбке. Просто не могу удержаться. Я даже поднимаю руки к груди, закрывая сердце, словно пытаясь удержать его внутри, словно оно готово вырваться.

– С удовольствием.

– Хорошо.

Зак улыбается, я улыбаюсь в ответ. На самом деле я не прекращаю улыбаться на протяжении всего пути домой.

У меня свидание с Заком. У меня свидание. С Заком. У меня. Симоны. У Симоны свидание с Заком. В эту субботу мы будем есть баклажаны с пармезаном. В «Il Bacio». Ладно. Пожалуйста, припомните кое-что. Вспомните, этого никогда раньше со мной не случалось. Вспомните, что я целовалась лишь с тремя парнями, с одним во время глупой игры, а с другими двумя на вечеринках, где был алкоголь, и меня вырвало после последнего из этих экспериментов. Я никогда не стояла лицом к лицу с парнем при свете дня (ну, если быть точнее, то при свете флуоресцентных ламп школьного коридора) и не вступала с ним в разговор, из которого становилось бы понятно, что мы друг другу нравимся. Мне шестнадцать лет и девять месяцев, а меня еще ни разу не приглашали на свидание. Теперь вы понимаете, почему я себя так странно веду?

Я добираюсь до дома и звоню Клео и Джеймсу. Потом я звоню Ривке.

– Вот видишь? – говорит она. – Я тебе говорила, что ты не вызываешь у него отвращения.

– Это твоя версия «любой парень был бы счастлив встречаться с тобой, бла-бла-бла»?

– Наверно. Так что ты наденешь?

– Я не могу даже думать об этом. Я знаю только, что определенно накрашусь помадой, которую ты мне подарила.

– Верное решение.

– Так что я позвоню тебе в воскресенье утром. После важного вечера.

Наступает пауза.

– Меня здесь не будет, Симона. Мне завтра придется лечь в больницу Бет Израэль, я пробуду там несколько дней. До понедельника. Но я там буду на связи.

– Мне можно будет позвонить тебе туда?

– Конечно. Это же не тюрьма. Просто больница, где сделают еще кое-какие анализы.

– Тебе придется провести выходные в больнице?

– Ага. Но это ничего. У них есть кабельное, в отличие от моего дома в глухомани.

– Мне можно будет тебя навестить?

– У тебя вроде на выходные и так запланировано много дел.

– Но не завтра вечером. Я принесу ужин. Тебе можно есть?

– Я попробую.

И снова, как вы, вероятно, можете себе представить, мама с папой не выказывают никакого сопротивления, когда я сообщаю, что поеду на машине в город в пятницу вечером. Более того, папа днем готовит ужин для меня и Ривки, упаковывая его в корзину для пикника с настоящими тарелками и серебряными приборами. Жареная курица и сладкий картофель с розмарином и шпинатом. Я звоню в свою любимую пекарню, которая находится на полпути в город, и узнаю, есть ли у них хала. У них есть. Прошу их оставить две для меня. Я беру свечи и два маленьких подсвечника, а также выклянчиваю у папы разрешение взять бутылку вина. Думаю, пребывание в больнице не значит, что Ривка должна пропустить Шаббат.

Весь трафик движется в обратном направлении. Мне это кажется бессмысленным. Я не понимаю, почему люди стремятся выбраться из города. Если бы у меня был выбор, я бы предпочла провести в городе не только свои выходные, но и всю жизнь. Зачем уезжать из места, где происходит столько событий и жизнь бьет ключом, в те дни недели, когда у вас как раз есть время насладиться всеми этими событиями и бьющей ключом жизнью? На это должен быть какой-то хороший ответ, потому что по всем дорогам, ведущим из города, движется плотный поток машин, а я буквально влетаю в городской центр.