Читать книгу "Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина"

– Боюсь, я не готова оценивать генерала Багратионова с вашей точки зрения, – довольно сухо промолвила баронесса Корф. – Он хочет сохранить Особую службу, и я нахожу его стремление вполне оправданным.

– Службу он хочет сохранить, потому что возглавляет ее, – желчно ответил Сергей Васильевич. – А без нее ему ничего не светит.

– Хорошо, пусть так. Но я не представляю, как мне сообщить ему, что «Красная луна» – вымысел Дассонвиля.

– «Красная луна» существует, – заявил Ломов.

Амалия выпрямилась и недоверчиво посмотрела на него.

– Послушайте, после того, как вы мне сказали, что вам ничего не известно… Значит, у вас есть сведения о ней?

– Никаких. Но если тот англичанин, Скотт, говорил вам, что ее нет, значит, она существует. – Амалия собиралась возразить, но собеседник сделал нетерпеливый жест, и слова замерли у нее на устах. – Вы прониклись к нему симпатией, и он это почувствовал и попытался использовать, чтобы внушить вам то, что ему выгодно. Люди его склада могут говорить правду, но только для того, чтобы запутать вас и под прикрытием правды преподнести нужную им ложь.

– По-моему, вы слишком суровы к мистеру Скотту.

– Само собой, сударыня. Никогда в жизни я не стану доверять человеку, которому поручили доделывать грязную работу за полковником Уортингтоном. Ваш Джереми Скотт может быть молодым, несчастным и вызывающим жалость, но если его поставили на такое дело, значит, сочли достойной кандидатурой. Другой вопрос, что по неопытности он растерялся, и лжевиконт сумел избежать второго вызова на дуэль, симулировав обморок.

– Но раз нет никакого виконта де Ботранше, – возразила Амалия, решив не обращать внимания на слово «ваш», – значит, нет и проекта.

– Как знать? Проектом ведь может заниматься и кто-то другой, если уж на то пошло. Кстати, насчет того молодчика, который сначала изображал виконта, а потом превратился в капитана Уортингтона…

– Вы знаете, кто он на самом деле?

– Так, слышал кое-что. Имя не знаю, только прозвище – Хамелеон. До вашего рассказа я думал, что его способности сильно преувеличены, а теперь… Полковник Уортингтон был крайне опасен, но этот еще хуже, раз справился с ним, не моргнув глазом. В общем, советую вам убить его, как только вы его увидите.

– Боюсь, я вряд ли смогу последовать вашему любезному совету.

– Тогда будьте готовы к тому, что он убьет вас. – Поморщившись, Ломов поправил одну из подушек, на которые опирался, и расположился в кровати поудобнее. – А теперь я должен вам рассказать кое-что. Я никак не мог взять в толк, за что меня преследуют. Лондон исключен, в Париже, конечно, я натворил глупостей, но они никак не тянули на такое внимание со стороны Дассонвиля. Короче, я могу припомнить только одно происшествие, которое выбивалось из общего ряда. Дело было в пятницу. Я повздорил с Виктором Ивановичем, которого Осетров прислал ко мне с выговором, словно я какой-нибудь гимназист. Елагин от греха подальше убрался, а я сидел в номере и чувствовал, как меня распирает от злости. Короче, я не выдержал и пошел шататься по улицам. Выпил там, выпил тут… не подумайте, что я был пьян, Амалия Константиновна. Просто мне докучали кое-какие мысли, и я не знал, как от них избавиться.

– Что за мысли? – спросила его собеседница.

– Разные. – Сергей Васильевич сморщился как от физической боли. – Ладно, я сейчас расскажу вам кое-что. Когда я приехал из Лондона в Париж и услышал, что полковник Уортингтон находится здесь, я почти решил наплевать на правила нашей службы и поквитаться с ним. Один на один, но честно. Поэтому я стал затягивать свой отъезд в Петербург. Как и все, я не сомневался, что он легко разделается с виконтом. А потом я узнаю, что полковник убит. На меня это подействовало… – Ломов запнулся, подбирая нужные слова, – в общем, гораздо сильнее, чем я думал. Я не мог понять, как сопляк, не державший в руках оружия, мог уложить полковника. И вы теперь понимаете, что я был прав, когда подозревал нечистую игру.

– Абсолютно правы, – подтвердила Амалия, чтобы хоть что-то сказать.

– Ну вот. Глупо, наверное, говорить такие вещи, но у меня было ощущение, словно… ну да, словно я лишился близкого человека. Дуэль не давала мне покоя. Я побывал в морге, чтобы убедиться, что убитый действительно полковник Уортингтон. Убедиться-то я убедился, но легче мне не стало. В голову лезли всякие мысли… ну, знаете, о том, куда все девается, когда человек умирает. Только вчера, допустим, был полон сил и его все боялись, а сегодня лежит на столе, и ничего ему не нужно, и сам он никому не нужен. Я же отлично знаю, – перебил сам себя Сергей Васильевич, – что есть темы, над которыми ломать голову бесполезно и бессмысленно. Но смерть Уортингтона так на меня повлияла, что прежние правила, которых я придерживался, словно перестали действовать. Я думал, что его мог убить посторонний стрелок, и даже навестил англичан и доктора Монружа. Они в один голос уверяли, что полковника уложил виконт де Ботранше, и я решил прекратить поиски. Пятница была моим последним свободным днем перед отъездом домой. Мне бы радоваться, а я все думал о Уортингтоне, и самым скверным было сознание, что на его месте легко мог оказаться я. И никто, понимаете, никто не пришел бы ко мне в морг, кроме моего главного врага.

– Значит, вы решили выпить, чтобы все забыть?

– Вроде того. Нет, – поправился Ломов, – забыть я, конечно, ничего не мог. Просто мне стало тоскливо от своего собственного общества. Выпил я в одном месте, выпил в другом, а потом пошел бродить по улицам. Пешком дотащился аж до Райской улицы и тюрьмы Сен-Лазар, которая стоит неподалеку. Вид тюрьмы меня отрезвил окончательно, и я решил, что пора вернуться в гостиницу. В общем, я двинулся обратно, малость заплутал, пару раз свернул не туда и оказался на улице Сен-Мартен.

– Вы могли сесть в наемный экипаж, чтобы вернуться в гостиницу.

– Мог. Но я не очень доверяю экипажам, которыми может управлять кто угодно. Были в моей жизни случаи, когда… И вообще бесполезно теперь рассуждать о том, что я мог сделать. Куда интереснее, что случилось на самом деле.

– А что случилось, Сергей Васильевич?

– Я зашел в церковь.

– На улице Сен-Мартен?

– Да.

– Зачем?

– Понятия не имею. Я устал, мне все надоело. Хотя что я вам рассказываю… Откровенно говоря, я находился в том настроении, когда тянет именно в церковь.

– Из-за мыслей о полковнике Уортингтоне?

– Из-за разных мыслей, скажем так. Я сел на одну из скамей сзади и осмотрелся. Церковь была довольно большая, по-моему, готическая, хотя в стилях я не очень разбираюсь. Служба уже кончилась, и внутри оставалось не больше десятка человек, считая священника. Кто-то собирался уходить, кто-то зажигал свечи, одна женщина о чем-то взволнованно беседовала с кюре, держа за руку больного ребенка, а другая просто сидела возле прохода на одной из передних скамей. Помню, когда я вошел, она обернулась, но я не обратил на это внимания. Потом я решил узнать, сколько времени, и полез за часами. Она снова обернулась, а потом встала и подошла ко мне. Не успел я опомниться, как она уже плюхнулась на мою скамью, подвинув меня.