Читать книгу "Все могу - Инна Харитонова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот вдох-выдох подарил еще и легкий ветерок, оказавшийся для домов братьев мощным потоком свежего ветра. Обрадовавшись, пытаясь забыть прошлое, заново, уже по второму разу после женитьбы, кинулись они делать ремонт, обзавелись новой мебелью и, смеясь, чтобы скрыть истинность желаний, подумывали еще о детях. Кирочка понимала высказывание буквально и намекала, что эта реплика при посторонних, хотя и родственных людях весьма бестактна. Таня же подходила к делу пополнения семейства прагматично. Клонила набок голову, смотрела исподлобья на Пашу и томно протягивала: «Вот купим домик, там и подумаем».
Покупка дачи не составляла для Паши особой проблемы. Он медлил с приобретением загородной недвижимости только потому, что боялся огорода. Опасаясь грядок с помидорами и огурцами, которые, как ему казалось, обязательно разведут если не его родители, так теща, Паша не хотел превращать дачу в плантацию и плодово-овощную базу. Имея возможность покупать фрукты и овощи на рынке, он не понимал, к чему так усердствовать.
Таня, сполна намаявшись декретным бездельем, на работу в интернат все же не вышла. Зато набрала себе десяток логопедических домашних учеников. Свой педагогический авторитет она поднимала исключительно с помощью высокой стоимости уроков. Родители картавых, шепелявых и заикающихся детей считали, что если берет она много, то и учит-лечит хорошо. Было это отчасти правдой. Единственными, кому она отказывала, демонстрируя профессиональную порядочность, оставались заики. Вылечить их в большинстве случаев было невозможно.
Помимо логопедических уроков позже Татьяна обнаружила спрос на доселе непопулярные занятия по подготовке к школе. В этой области знаний у нее было меньше, зато азарт учителя, подпитываемый значительными суммами вознаграждений, толкнул ее заняться и этой отраслью педагогики. Детишек готовили к школе не по своей воле. Во вновь образованные гимназии и лицеи принимали только со вступительными экзаменами, которые без подготовки сдать семилетнему ребенку было почти не под силу. Обзаведясь потенциальными школьниками, Таня вместе с логопедическими детьми насчитала среди своих учеников уже семнадцать человек. Пашу трудолюбие жены настораживало. Ему мерещилось, что он чего-то недодает семье, хотя сам же и понимал: живем в достатке.
Лизу отдали в детский садик. Таня сказала, что ребенку следует расти в коллективе. Садик находился в соседнем дворе, и Таня, сидя на балконе и куря сигаретку, смотрела на гуляющую дочь, иногда даже кричала с восьмого этажа, чтобы та вышла из лужи или не ела снег. Воспитатели раздражались на замечания мамаши, Таня же выполняла таким образом свой материнский долг.
Лиза со временем изменилась. К пяти годам от Лизиного младенческого спокойствия и радужности даже следа не осталось. Она стала капризной и злой девочкой с не пойми откуда взявшимися задатками болезненной гордости. В отличие от бабушек и отца Таня с дочкой не миндальничала, а разговаривала как с равной. Иногда позволяла себе срываться в недопустимые пределы: «Будешь мало читать, останешься такой же дурой, как твой отец!» Танина мама, живущая вместе с ними, осекала и ругала дочь, на что Таня оправдывалась:
– Мама! Он же «Войну и мир» не читал! Я ему кассеты принесла, чтобы хотя бы посмотрел, а он… он заснул в середине первой серии. Он ничего не знает. Ни музыки, ни поэзии, он даже кино нормального не смотрит. Ты же видишь, что у них с Лизой одна любимая передача на двоих – «Спокойный ночи, малыши» и еще Дисней. О чем тут говорить?
– Не вижу ничего предосудительного, что мужчина увлекается мультипликацией, – заступалась за зятя Нина Алексеевна.
– Мама, какой мультипликацией! Вся его жизнь – это скоростной спуск деградации. Два его друга убили и закопали в лесу третьего, не поделив чего-то. Теперь сидят в тюрьме. Ты хочешь, чтобы и он в один прекрасный день сделал нечто подобное?
– Как, этот милый мальчик Гарик с такой красивой женой кого-то убил?
– Да, мама, да. Этот милый Гарик, который не Гарик, а Игорь, убил и закопал в лесу своего кредитора.
– Какой кошмар! Вы же вместе с ними ездили в Голландию.
– И в Голландию, и во Францию… Мы еще в Испанию этим летом собирались… Ты мне скажи, мама, почему Борька-то не такой? Ведь одних родителей сыновья.
– Вот ты родишь второго ребенка, сама поймешь, – объясняла Тане мать.
– Я не рожу больше ни-ког-да. Слышишь меня? Никогда, даже не надейтесь. – Таня бросила в раковину недомытую миску и ушла на балкон курить.
Мать сама принялась домывать за дочкой посуду, шепча себе или Лизе:
– Видишь, Таня и курить стала, и кричать. Раньше никогда такого не было. Ведь спокойно живут, чего жаловаться?
Вопрос, в принципе, был риторический, не требующий ответа, но даже если бы Таня постаралась на него ответить, то так бы и не собрала четкий ряд аргументов в один связный поток. Все бекала, нукала, акала, но толком бы ничего не сказала. Хотя подозрения ее, как жены, давно переросли в уверенность в тщедушности и ограниченности Паши и вылились в более значимые, которые именуют по-простому обманом, по-умному изменой.
Об этом-то и рассказывала Татьяна Ире, ставшей когда-то крестной мамой Лизе, а теперь и Таниной консультанткой по вопросам подготовки к школе. Ирина уже давно не боролась за собственное личное счастье, но и Аньке, выпускнице школы, тоже не могла ничем помочь. Вырвавшись в какой-то момент из материнского плена и расписания, девочка понеслась жить по собственному разумению. Ира сокрушалась, что пропустила тот день, не заметила дочкиного стремления, но думала, что не поздно все исправить, что еще есть масса попыток приструнить и охладить чадо. Самоуверенность и неискоренимая авторитарность, нажитая в последнее время на руководящей должности директора яслей, мешала ей предугадать иные варианты Аниного возможного поведения.
А девочку несло. Она начисто прогуляла последний выпускной класс школы, умело скрывая свои прогулы. Гуляя с умом, она посещала отдельные уроки только в дни самостоятельных и контрольных работ. Зная, что основной подсчет посещений ведется классным руководителем в школьной раздевалке, она додумалась до того, что оставляла будто бы переодетую на сменную обувь в мешке и старую куртку на крючке раздевалки, а сама в этот момент прогуливалась по лесу, по подругам, которые ушли после восьмилетки, да по московским улицам. Ира ничего об этом не знала.
Анька попалась за весь год всего один раз. Ее видели, когда она с чайником в руках и с мальчиками в компании стояла в очереди у пивной бочки. Оценки ее давно колебались между хорошими и удовлетворительными, но уверенность в том, что школу она закончит прилично, не покидала девочку. Выпускное сочинение она полностью списала, про работав его с собственной точки зрения, но две пятерки – за грамотность и за содержание – ей не поставили, хотя работа была чистая. По мнению экзаменационной комиссии, делать этого было ни в коем случае нельзя, ведь медалистка и та написала на две четверки. Аня оценкам не огорчилась. Удачно списала у соседа математику, сдала историю и умудрилась получить аттестат без троек, открыв тем самым одно из главных жизненных правил – о большей важности не процесса, а результата. На выпускном балу Аня блистала в Танином платье. Ира же отгадывала загадку дочкиного будущего, хотя гадать было уже поздно.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Все могу - Инна Харитонова», после закрытия браузера.