Читать книгу "Мои враги - Виктория Токарева"

– Куда?

Алексей молчит.

– Куда ты уезжаешь?

– В Северный приют.

– Зачем?

– Там хорошо. Как в раю.

– Хорошо приехать и уехать. А жить там...

– Ну почему? Халид живет.

– Халид на кладбище альпинистов... Я ему чеканку на памятник сделал.

– Как?.. – поразился Алексей.

– Под лавину попал.

– У гор свои законы, – проговорил Алексей, как бы заступаясь за горы. – Их нельзя нарушать.

– Это не он нарушил. Туристы. А погиб он.

– Значит, Северного приюта нет?

– Твоего Северного приюта нет. Но для тех, кому двадцать, он, наверное, есть.

Володя выходит из комнаты. Возвращается с прекрасной чеканкой.

– Твоя? – не верит Алексей.

– А чья же?

– Потрясающе!

– Да. Мне тоже нравится. Жалко продавать.

– Оставь ее на мой памятник.

– Дурак... – не принял шутки Володя.

– Ты молодец! Здоровый, талантливый, удачливый. Живи вместо меня.

– Тарасу Шевченко кто-то сказал, не помню кто: «Який ты молодэць, Тарасю, яки ты вирши пышешь, як граешь, а малюешь як...» А он ответил: «Кохання не маю». Так и я. Кохання не маю. Любви нет у меня.

– У тебя? – не поверил Алексей.

– То, что ты думаешь, это не то. Я сам любить хочу. Дать счастье.

– Дай счастье моей жене. Я не смог это сделать. Выручи, как брат брата.

– Да не нравится она мне, – возмутился Володя. – Зануда она.

– Это я сделал ее такой. А она замечательная.

* * *

На экране идет заграничная жизнь.

Нинка в наушниках стоит посреди зала перед микрофоном, озвучивает западную звезду.

Здесь же в темноте режиссер дубляжа, звукооператор. Затаили дыхание. Идет запись.

– Я люблю тебя, – говорит герой героине.

– Но в данном случае это не имеет никакого значения, – отвечает звезда Нинкиным голосом.

Открывается дверь, входит Алексей.

Все встрепенулись, машут руками на постороннего. Но он подходит к Нинке, берет ее за руку и ведет из зала.

– Извините, пожалуйста, – говорит он режиссеру. – Мы ненадолго.

Выходят в маленький холл. Вокруг люди. Поэтому разговаривать, вернее, ругаться, приходится шепотом.

– Я прошу тебя, выслушай меня, – попросил Алексей.

– Не буду тебя слушать. О чем тут можно еще говорить? Удрал с ведром. И ведро, кстати, украл. Где мое ведро?

– При чем тут эти мелочи?

– Не мелочи. Мне мусор некуда класть. Я его в коробочку из-под торта собираю. Верни мне ведро.

– Нина, ну что за базар?

– Это не базар. Это принципиально. Я больше ничего общего иметь с тобой не хочу. Я думала, что есть все и есть ты. Я думала: у тебя нет денег, но есть душа – чистая, как воздух на Северном приюте. А оказывается, и ты как все. Потребитель. Пришел, отщипнул от пирога любви и удрал через клозет.

– Нина, замолчи!

– Ты думаешь, если я бесхозная, если у меня нет мужа, значит, на мне можно качучу танцевать? А вот фига!

– Замолчи!

– Я сама есть у себя! Я у себя есть! А ты... Тебя у тебя нет! Совместитель. Хочешь везде успеть и везде опаздываешь! Крутишься, как собака за собственным хвостом.

Алексей резко встряхивает ее за плечи. Нинка заткнулась. Оторопела. Она никогда прежде не видела Алешу в таком проявлении.

Стоят. Смотрят друг на друга.

– Сядь, – тихо приказал Алексей.

Нинка села, смирно сложив руки на коленях.

– Нина, я скажу тебе сейчас то, что не говорил никому. Даже самому себе. Выслушай меня...

– Хорошо. Я выслушаю. Но прежде ответь, почему ты убежал? Я что-нибудь не так сделала? Я тебе надоела? Я тебя раздражаю? Что?

– Нина... Я умираю...

– В каком смысле?

– В прямом. Я болен. И скоро умру.

– Поэтому ты убежал?

– Да.

– А у меня ты не можешь умереть? Я за тобой буду ухаживать. Провожу в последний путь.

– Вот это не надо, – испугался Алексей.

– Что не надо?

– На похороны не ходи.

– Почему?

– Перед женой неудобно. На родственников мне плевать. А перед женой неудобно. Она мне верила. Я не хочу ее разочаровывать. Пусть у нее останется светлая память. Ты уж одна, в одиночку поплачь.

– Ага... Значит, и любовь скрывать, и горе скрывать... А вот фига тебе! Приду на похороны и розы принесу – вот такой букет! И при всех буду рыдать, еще в обморок упаду! И ничего ты со мной не сделаешь!

Алексей растерянно моргает.

Из павильона выходит режиссер дубляжа, подходит к Нинке, берет ее за руку и без слов ведет в павильон.

Нинка вырывает руку.

– Не пойду, – говорит она режиссеру.

– Ну не ходи, – соглашается тот. – Мы вызовем другую.

Режиссер уходит.

– Зачем ты? – огорчился Алексей.

– Он может вызвать другую. А ты нет. Кто у тебя еще есть?

* * *

Деревья под снегом нарядные.

Притихшие Нинка и Алексей идут обнявшись.

– А хочешь, вместе умрем? – предложила Нинка. – Мне все равно здесь без тебя нечего делать.

– Ты выйдешь замуж. Родишь сына.

– Ты мой муж и сын. Останься со мной.

– Нет. Я хочу умереть один. Как собака.

– Почему как собака, а не как человек?

– Собаки умирают в одиночку. Никому не навязываются. Они деликатнее, чем люди.

– Жить или умереть ты все равно уходишь домой, – обижается Нинка. – Ну и иди. Иди, чего стоишь...

Алексей уходит. Нинка смотрит ему в спину. Он поворачивает обратно.

* * *

Дом Нинки. Они лежат на диване, обнявшись. Одетые и в обуви.

– Я знаю, почему выбор пал на меня, – сказал Алексей. – Это всегда не случайно. Потому что я не полезен в круговороте. Что я? Ты правду сказала: какая-то польза должна быть от мужика. А какая от меня польза? У меня даже нет кошелька, потому что у меня никогда нет денег.

– Обезьяна без кармана потеряла кошелек... – проговорила Нинка и заплакала.

– Ты чего?

– Мне тебя жалко.