Читать книгу "Пепел наших костров - Антон Антонов"

Если же власть перейдет к новым людям без боя, то беженцев будет немного. Скорее всего, за город уйдут только наиболее оголтелые хулиганы и бандиты.

Беспредел, конечно, будет – далеко не сразу получится усмирить самых рьяных мятежников и собрать в кучу всех солдат, которые сейчас попеременно воюют то на одной, то на другой стороне, а наиболее охотно занимаются тем, что в стороне от обеих сторон грабят дома, склады и магазины. Но разрозненные банды профессиональных преступников и любителей из числа мятежников и дезертиров – это все-таки не профессиональная армия, которая может возникнуть, если повстанцы вышибут правительственные войска из города.

Опасения скептиков не подтвердились. Гарин благополучно доехал до Москвы и сделал первую остановку у Останкинского телецентра. И оттуда одновременно по радио, которое могли слушать еще многие, у кого были приемники на батарейках, и по телевидению, которое было недоступно практически никому, поскольку в результате беспорядков Москва осталась без электричества совсем, произнес те слова, ради которых он вернулся в город.

– Штурм Кремля больше не нужен. Правительство бежало. Власть перешла в руки восставших. Отныне продолжение беспорядков может расцениваться лишь как действия, унижающие нашу победу и уничтожающие ее плоды.

Тимур понимал, что кривит душой, говоря это, но остановить побоище на улицах было важнее.

В это же самое время комендант Кремля начал переговоры с повстанцами, которые подступили вплотную к его стенам. Он сообщил, что сформировано новое правительство во главе с Гариным, и трудящиеся массы восприняли эту новость на «Ура!» И когда Кремлевский полк открыл им дорогу на Красную площадь, никто уже не помышлял о том, чтобы ворваться в Кремль.

Какие-то левые экстремисты пытались, правда, сорвать переговоры и организовать новую атаку на ворота Кремля. Если раньше к воротам было не подобраться, потому что оттуда стреляли, то теперь огонь прекратился – однако ворота были заперты, а вся толпа валила мимо них на площадь, и нацболы обнаружили, что их – не растерявших в одночасье боевой дух – осталось слишком мало. Настолько мало, что им даже не удалось выломать ворота своими силами.

Потом они прорвались на трибуну Мавзолея и долго кричали с нее:

– Не верьте, вас дурят! Гарин – продажная шкура! Еще одно усилие – и мы победим! Это есть наш последний и решительный бой!

Но народ уже начал праздновать, и восторг перехлестнул через все пределы, когда на трибуне появился Гарин. Когда его охрана, к которой присоединилось уже немало солдат пинками выгоняла нацболов с Мавзолея, народ бурно радовался этому зрелищу. Все солдаты были с повязками на руках или с венками на головах, а эти отличительные знаки носили те, кто перешел на сторону восставших.

Теоретически красные повязки надевали сторонники нацболов, а зеленые – сторонники «дачного бунта», которых звали «партизанами» и «махновцами». Но на самом деле никто не видел разницы, и за недостатком зеленой ткани многие надевали синие или белые повязки, и их все равно принимали за своих. А с венками на головах и цветочными гирляндами на шеях в город вошли вольные табориты и дикие партизаны, которые не подчинялись Гарину.

Митинг плавно перешел в народное гулянье, которое продолжалось всю ночь.

А на утро москвичи, еще не уставшие праздновать, стали свидетелями дивного зрелища.

В Москву с большим опозданием, но от этого еще более эффектно вошли табориты.

Впереди крестным ходом шли русофилы во главе с иеромонахом Серафимом. Они были похожи на фольклорный ансамбль – главным образом потому, что выменяли одежду у одного такого ансамбля, предложив взамен еду. На всех этой одежды не хватило, и остальное русофилы сшили сами. Эти рубахи и сарафаны были попроще, но вполне вписывались в общий пейзаж.

Следом за русофилами толпой валили просто дачники, которые работали под героев «дачного бунта» и потому нарядились соответственно – босые ноги девушек, голые торсы парней, нездешний бронзовый загар, живописные лохмотья отдельных особенных оригиналов, а вместо оружия и знамен – косы, топоры и вилы.

Замыкали колонну валькирии в боевых нарядах, и это было гораздо круче, чем все, что горожане наблюдали раньше. Нагие груди новых амазонок – это само по себе впечатляет, особенно в таком количестве. Но куда больший эффект произвело на всех оружие валькирий – копья из цельных стволов молодых деревьев, луки и колчаны со стрелами, а еще – настоящие мечи, которые были изготовлены на крупнейших машиностроительных заводах столицы в самые горячие дни «дачного бунта».

Машиностроители тоже хотели есть, и дачники охотно давали им еду в обмен на оружие. А чтобы не было проблем с боеприпасами, заказывали все больше луки, арбалеты, копья, кинжалы и мечи.

Но особенно поразила всех, конечно, Жанна Аржанова. Все валькирии вошли в город пешей колонной, и только она одна возвышалась над строем, потому что, в одном белом пареу на бедрах и с мечом на поясе, ехала верхом на верблюде, который смотрел по сторонам с неописуемой гордостью.

40

Верблюда изловили возле Белого Табора накануне вечером. Валькирии еще не устали любоваться новорожденным жеребенком, когда в лесу раздалась стрельба, и Жанна с автоматом наперевес повела отряд в бой против неизвестного врага. Надо же было разобраться, кто смеет нарушать тишину и покой в такое время, когда радио, захлебываясь от восторга, повествует о восстановлении всеобщего мира.

Оказалось, ничего страшного не произошло. Просто кто-то – по одной версии, дикие партизаны, а по другой, заскучавшие самооборонщики – решили поохотиться на верблюда.

Верблюд неожиданно выскочил из леса прямо на людей, и те – наверное, от удивления – по нему не попали, хотя истратили кучу драгоценных боеприпасов.

Подоспевшие валькирии быстро навели порядок. Они дали полный отлуп самооборонщикам, которые валили все на партизан, и немножко погонялись по лесу за партизанами, с которыми так и не удалось вступить в переговоры, чтобы узнать их версию.

Гораздо дольше пришлось бегать за верблюдом, который очень испугался стрельбы.

Но верблюд был ручной – возможно даже тот самый, на котором гарцевала Жанна Аржанова в день исторического нападения на зоопарк. Недаром он в конце концов сдался именно Жанне. И Жанна решила все-таки ехать в город. Идти пешком она, может быть, и поленилась бы – но на верблюде совсем другое дело. А главное – понты дороже денег. Ни у кого нет верблюда, а у меня есть.

Опасно? Конечно, опасно. Поэтому надо брать с собой весь отряд валькирий. А чтобы и им не пострадать в бурлящем городе, требуется боевое прикрытие.

Короче, когда к утру по радио сообщили о полной победе сил мира и прогресса во главе с Гариным, среди трудящихся масс Белого Табора уже была проведена разъяснительная работа, суть которой сводилась к тому, что без героев «дачного бунта» и победа не победа, и парад не парад.

Злые языки говорили, будто иеромонах Серафим испугался, что его забудут при награждении непричастных и именно поэтому не просто присоединился к парадной колонне, но и проник со своими присными в ее голову. Сам Серафим, однако, утверждал, что у него была другая цель – оборонить соратников силой Божьей от всех невзгод, которые могут встретиться в городе, преисполненном вражды.