Читать книгу "Пепел наших костров - Антон Антонов"

На самом деле с мозгом было в порядке далеко не все. Явно не обошлось без сотрясения.

– Нет, – почти простонал Востоков. – Они врут. Хотят все свалить на меня, но это же глупо! Неужели вы им верите? Ну посмотрите на меня – какой из меня бандитский босс? Я что, похож на криминального авторитета?

– Как знать, кто на кого похож, – покачал головой генерал Казаков.

– Да кто угодно может это знать! Спросите моих друзей, однокурсников, я дам адреса, телефоны…

– Ты думаешь, сегодня можно кого-нибудь застать дома у телефона?

– Черт! Ну что мне сделать, чтобы вы мне поверили?

– А вот это уже другой разговор. Я тебе скажу, что надо сделать. Тебе придется немного поработать представителем восставшего народа.

– Кем?

– Мятежником. Повстанцем. Революционером. Членом временного революционного правительства, который ворвался в Кремль в первых рядах наступающих народных масс.

38

Майор Филатов отправился в Белый Табор для новых переговоров с большой неохотой.

Но другого выхода не было. Народ требовал «Гарина в президенты», а солдаты в это время толпами сдавались мятежникам и целыми отрядами переходили на сторону восставших.

Когда стало ясно, что Кремль не удержать, премьер-министр вместе со всей своей охраной ушел в неизвестном направлении по подземным ходам. Так как начальник охраны – он же новый директор ФСБ – ушел вместе с ним, Казаков занял его место на правах заместителя и переподчинил себе все силы, защищающие сердце столицы.

Об этом, однако, мало кто знал. У всех на слуху были имена двух директоров ФСБ, старого и нового, а заместители оставались в тени. И Казаков решил воспользоваться этим, чтобы сделать изящный финт ушами.

– Надо уговорить твоего Гарина стать премьер-министром. С условием, что президентом буду я.

– Он сам завтра станет президентом, и наша помощь ему не понадобится.

– А вот это черта с два. Национал-большевики уже кричат на всех углах, что это их революция. Будто бы это они устроили первые взрывы, и президентом теперь должен стать не то Лимонов, не то Егор Летов. И все прочие левые им подпевают.

Так что Гарин там никому не нужен.

– В таком случае, зачем он нужен нам?

– Если мы объявим, что Гарин возглавил правительство: все, кому плевать на левых и правых, решат, что дело сделано. А остальные передерутся между собой. Главное, убедить Гарина, что он должен помочь остановить кровопролитие.

– Его, пожалуй, убедишь.

Однако Гарин, вопреки ожиданиям, понял идею с полуслова. И неожиданно согласился.

Ему не нравилась вся эта затея, не хотелось быть пешкой в чужой игре – но одновременно мелькнула мысль, что при некоторой удаче можно сыграть и в роли ферзя, даже если королем будет кто-то другой. А главное – это действительно хороший способ прекратить кровопролитие. И другого столь же эффективного способа нет.

Если Гарин сам попытается прийти к власти на волне народного бунта, ему придется бороться одновременно с правительственными войсками и с левыми экстремистами. А это – новая кровь.

Если же Гарин выступит в союзе с правительственными войсками, то народ наверняка решит, что победил, и бунт плавно перетечет в праздник. И никакие нацболы не смогут этому помешать.

Ради этого можно потерпеть над собой даже генерала из ФСБ. Тем более, что даже дураку ясно, что чекисты загоняют сами себя в ловушку.

Друзья, правда, предупреждали Гарина, что это может оказаться ловушкой для него самого. Но Тимур сразу понял, что все наоборот.

Стоит Казакову и его команде причинить хоть какие-то неприятности Гарину – и нового бунта не миновать. А дальше все завертится точно так же, как теперь, только у властей уже не будет Тимура, чтобы спасти ситуацию. В лучшем случае он окажется по другую сторону баррикад и тут уж обязательно победит, а в худшем он будет лежать в могиле – но тогда неизбежно победят те, кто устроит в его честь такой грандиозный салют, что в Москве не останется камня на камне.

39

Отряд валькирий Дикого Леса, разросшийся в последние дни до нескольких сотен человек, как раз собирался идти в Москву на помощь восставшим, когда гонцы принесли на Девичью Дачу весть из Белого Табора о том, что власти пошли на мировую с Гариным.

Валькирии сперва заявили, что Гарин им до лампочки и что он не имел права ни о чем договариваться с властями, не спросясь у народа.

Но пока они устраивали свой маленький бунт на дороге между Дубом Свиданий и Костром Совета, из Москвы прилетела новая весть. Будто бы Володя Востоков со своим отрядом только что захватил Кремль и от имени московских студентов и загородных дачников зачитал воззвание с призывом прекратить кровопролитие.

А пока валькирии переваривали это новое сообщение, с девичьей дачи примчалась Вера Красных, одетая по-фольклорному, и огорошила всех присутствующих во главе с Жанной Аржановой возгласом:

– Королева жеребится!

Королева – это была лошадь Жанны, и жеребиться ей по всем расчетам было еще рано. Но те, кто производил эти расчеты, забыли о мутагенах и о стремительном размножении лабораторных мышей и крыс. Почему лошадь должна быть хуже?

Бунт валькирий тотчас же прекратился, поскольку все ломанулись смотреть, как рожает Королева. А пока они умилялись, наблюдая, как пытается встать на ноги смешной новорожденный жеребенок, Гарин уехал из Белого Табора на грузовике в сопровождении своей личной охраны. Дачные отряды самообороны порывались последовать за ним, но Тимур остановил их, сказав:

– Даже если беспорядки кончатся, это еще не означает, что наступит порядок.

Боюсь, наоборот, скоро начнется такой беспредел, что мало не покажется никому. И хуже всего будет именно за пределами города. Так что вам лучше остаться здесь и защищать дачи и табор.

Ему опять говорили, что это ловушка, что охрану могут перебить уже в пути, а самого Гарина взять в заложники или убить на месте, но Тимур считал, что крови пролито уже достаточно.

Было и еще одно обстоятельство, которое заставило Тимура принять это решение. Он прекрасно понимал, что если повстанцы возьмут власть с боем, то остатки правительственных войск, запятнавшие себя кровью, а также сотрудники милиции и спецслужб наверняка уйдут в леса – как после прошлого раунда беспорядков ушли в леса потерпевшие поражение демонстранты – во всяком случае, наиболее активные из них.

Но солдаты и правоохранители покинут город с оружием в руках, и вряд ли они мирно уживутся со старожилами леса. Скорее, наоборот: они станут винить в своих бедах именно таборитов и дачников – ведь городская революция выглядит, как продолжение «дачного мятежа». Или как попытка загородных мятежников спастись от возмездия, устроив беспорядки в Москве.