Читать книгу "Герцогиня поневоле, или Проклятие Зверя - Евгения Александрова"

– Они учат сражаться на турнирах, – бросил Рей, с трудом уворачиваясь от моих атак. – Меня учила жизнь.

Рейнард снова уклонился и вдруг резко рванул вперед, подставил подло подножку и ударил по моей руке так, что я выронила меч. Рейнард схватил моё запястье и резко выкрутил, заставив упасть от боли на колени.

– Не замахивайся, если не готова ударить всерьез, – сказал он, склонившись.

– Один раз я уже ударила! – рванулась я из захвата.

– Стоило дойти до конца... Ваша Светлость.

Рейнард на миг выпустил, но с силой толкнул меня на землю – я простонала от боли и не успела вскочить обратно. Он снова перехватил обе мои руки за головой и прижал к земле своим весом.

– Хватит! – я не могла ни отстраниться, ни пошевелиться, только ерзала под ним, силясь вырваться из захвата. Его лицо замерло наверху – опасно близко! Рейнард нахально прижимал мои бедра, грудью касался моей груди – не высохшая до конца рубаха сделала мою блузку влажной. Сердце забилось где-то в горле, когда я поняла, насколько беспомощна и зла.

А он вдруг поймал мои губы своими. Я ждала боли, того, что он захочет унизить, но Рейнард прижался жарко и влекуще. Он целовал меня невыносимо медленно, не отпуская, бросая в пропасть, сердце перестало биться вовсе. Он будто изучал, как отзовется мое тело на его ласки. Стоило мне чуть приоткрыть губы, вырываясь, как его язык проник внутрь, и живот будто горячей волной окатило, и я протестующе выгнулась, но он лишь теснее прижал меня бедром.

Не надо было! Ох, не надо было предлагать ему месть! Кажется, он вошел во вкус и с легкостью исполнит предложенное, чтобы потом поиздеваться! Он сказал, стоит дойти до конца?.. Черт!

Рейнард еще раз легко прикусил мою нижнюю губу и отстранился, замер, продолжая держать руки. Прядь моих взлохмаченных волос лезла в глаза, и он вдруг выдохом сдул их прочь, разглядывая мое лицо и налившиеся жаром щеки. И усмехнулся. Зараза!

Но я видела, что и его шея и грудь в вороте рубахи покраснели, и кажется, он вовсе не так хладнокровен, каким хочет казаться!

Он наконец выпустил мои руки, и я, зашипев от боли, потерла запястья, на которых остались красноватые следы его пальцев. К губам прилила кровь, я чувствовала, как они горят, а дыхание никак не восстанавливается.

Зато голос Зверя будто вовсе исчез.

– Вот так надо идти до конца?.. – хрипло спросила я, приподнявшись на локтях.

– Примерно.

Он задумчиво поджал губу, глядя, как я отползаю, но и сам казался одурманенным страстью, хоть и толкала на нее ненависть. Дурацкая ситуация! Мне надо всё сказать!..

Глава 24. В Нейшвиль!

Но вместо того, чтобы говорить, мы оба потянулись к мечу. Рейнард успел первый, поднялся и подхватил проклятый клинок, покрутил с любопытством одной рукой.

– Лучше заберу его себе.

Вот же зараза! Но уж нападать на него снова я не буду!.. Я рассеянно подумала, что мое самообладание в прежнем мире было получше, даже в том разговоре с Тимуром. Здесь же и с Рейнардом всё рухнуло к чертям, и я усиленно пыталась выровнять дыхание.

– И что теперь? – фыркнула я, поднимаясь с земли и стягивая на груди накидку. Прогнала чертову слабость в ногах. – Исполнишь свою клятву мести? Что ж тогда не пустил в пропасть к Зверю?!

Он ведь нарочно привёл меня сюда! Мог просто сказать про жертву ещё в темнице, но хотел моего страха, а может, и смерти в чертовой пропасти.

Рейнард взглянул на меня внезапно серьезно, хотя в глазах еще маячила тень сомнений.

– Потому что я не убийца. Я верн-нусь в Нейшвиль.

Он кивнул на ножны от меча на моем поясе, я хмыкнула, но расстегнула и сняла перевязь, представив, что будет, если Рейнард примется делать это сам. Бросила ему, продолжая держаться на расстоянии.

– Тебя посадят обратно в темницу! Там всё еще мои люди.

– Увидим.

– Тебе не избавиться от проклятия без меня.

Принести чудовищную жертву невозможно, но вдруг мы могли бы как-то удержать Зверя от жажды новых незаслуженных смертей, как те горняки в шахте?! Не знаю как, но для чего-то нас свело и в этом надо разобраться.

– Тринадцать лет прожил без вас, Ваша Светлость, и сейчас проживу. – Он взглянул на меня оценивающе, не определившись, стоит ли довести всё “до конца”. – Думаю, за возвращение тебя в целости и сохранности Эльденгерд многое бы отдал.

– Что ты о нем знаешь! – сделала я шаг назад, чувствуя, что губы по-прежнему горят от досады.

И лицо мое горит от той же досады, что я отозвалась на этот проклятый поцелуй.

– Кое-что знаю. Несчастный, безответно влюбленный рыцарь…

– Ну-ну! Давай посмотрим, что он скажет на твое возвращение.

– Главное, что скажет король. Одинокая женщина у власти его не убедит, уж поверь. А я докажу родство, верну титул и намерен отыскать что-нибудь про сделку со Зверем. Без меня ты точно так же не избавишься от проклятия, да, г-герцогиня?

Рейнард сделал приглашающий жест мечом, мол, после вас, леди. Или то была угроза, что он всё равно сильнее и ему ничего не стоит вернуть меня как пленницу. Заложницу. И потребовать за мою жизнь свой чертов замок – и Эльд, конечно, пойдет на это.

Всё это превратилось из драмы в какой-то фарс. Я отвернулась и молча пошла по тропе наверх, не оборачивалась, чтобы не видеть его лицо, и вместо этого зачем-то вытащила из выреза медальон. На передней стороне было написано витиевато и по кругу: “Рейнарду Тэмхасу от отца Говарда Тэмхаса”. В центре круга мелко был изображен герб. А на задней был портрет, видимо, отца.

От причастности к этой больной теме стало не по себе. Я представила, каково это быть тринадцатилетним подростком, на глазах у которого ночью режут его родителей. Представила, как он молча орал, прячась где-нибудь, пока супруг леди Найрин ходил по замку, собирая кровавую жатву. Наверное, я бы сама немного сошла с ума и не знаю, смогла ли дальше верить людям, которые способны на подобные жестокости.

Я остановилась и молча отдала медальон Рейнарду. Ни я, ни настоящая леди Найрин не виноваты в тех событиях.

– Больше не боишься Зверя? – Рейнард подошёл ближе и забрал медальон из моей руки, смерив меня проницательным взглядом.

– Тебе нужнее. Это ведь память.

– А это похоже на сожаление, – протянул он. – Или совесть теперь мучает?

– Я не виновата, уже говорила, – устало отозвалась я